Мюррей Лейнстер - Колониальная служба

• Название: Колониальная служба
• Автор: Мюррей Лейнстер
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-005861-6

Мюррей Лейнстер (точнее, Уильям Фитцджеральд Дженкинс) — «патриарх» Золотого века американской научной фантастики, вошедший в каноническую «журнальную эру» уже сформировавшимся автором — автором со своей творческой манерой, своими литературными принципами — и своей фирменной, красивой «литературной сумасшедшинкой»

Фантастика Мюррея Лейнстера — это увлекательные приключения, дерзко нарушающие законы времени и пространства, это межпланетные путешествия и великие открытия. На этой фантастике, знакомой российскому читателю еще с шестидесятых годов, поистине выросло несколько поколений поклонников классической научной фантастики, родоначальников которой и теперь помнят и любят все истинные ценители жанра

Итак — «до последнего края света пусть летят корабли землян»!

Прочтите — не пожалеете!

---

Все растения были знакомыми. Остров появился над водной гладью не больше трех-четырех тысяч лет назад, и когда Надзор заселил это место, здесь не было ничего, кроме нескольких видов морских водорослей. Растения, завезенные с Земли, вытеснили их, поэтому вокруг зеленела растительность, более-менее привычная человеческому глазу.

Но с почвой было что-то очень и очень не так. В одном месте земля чуть вздулась и высокие стебли кукурузы торчали во все стороны. В другом — светилась широкая проплешина на поверхности. Ирригационная установка качала туда воду, но никак не могла заполнить водой весь объем.

Барнс не выдержал:

— Простите меня, сэр, но как, дьявол меня побери, все это случилось?

— Начались ирригационные работы, — принялся объяснять Бордман. — Почва здесь илистая, и нет ни камней, ни песка. Только каменное основание и плотная слежавшаяся грязь, образованная из ила. Но что-то внизу не хочет больше держать ее. И она снова превращается в ил.

Бордман помолчал, затем продолжил:

— Вы сами сказали, что земля здесь, словно мыло. В некотором роде с ней происходит то же, что и с мылом на наклоненном металлическом подносе. Как долго кусок мыла может оставаться сухим с нижней стороны? Если нижняя сторона мыла сухая, оно не движется. Даже если поливать его водой, верхняя часть промокает, а нижняя часть остается сухой — пока все мыло не разбухнет и не начнет впитывать воду. Некоторое время мыло здесь оставалось сухим, и все было в полном порядке. Но ирригация…

Они проехали ряд небольших коттеджей, выходящих фасадом на дорогу. Один из них совершенно разрушился. Остальные выглядели абсолютно нормально. Вездеход миновал их. Бордман тяжело вздохнул:

— Они хотели, чтобы вода уходила в землю, и потому затеяли ирригацию. Небольшое количество воды не могло ничему повредить. Растения моментально высасывали влагу. Одно дерево высасывает несколько тысяч галлонов в день при хорошем пассате. Были и раньше небольшие оползни, особенно когда штормовые волны перехлестывали через риф, но вся поверхность держалась цепко, и когда первые колонисты появились здесь, они еще больше укрепили берег.

— Но ирригация? Ведь море не с пресной водой, правда?

— Они использовали растения-опреснители, — сухо пояснил Бордман. — И системы обмена ионов. Они установили их и получали столько пресной воды, сколько могли пожелать. А требовалось ее немало. Они закапывались глубоко, чтобы вода проникала глубже. Они построили дамбы. То, что они сделали, дало результат, равный просверливанию дырок в мыле. И что же произошло?

Барнс прошептал:

— И тогда нижняя поверхность мыла увлажнилась и оно начало скользить! Словно смазанное жиром!

— Не жиром, — поправил Бордман. — А мылом — мыло более скользкое. В этом разница и, как мне кажется, в этом наша надежда. Но самая ничтожная вибрация способна ускорить движение. Все так и происходит. Поэтому население передвигается с такой осторожностью, словно под ногами — множество яиц. Хуже того, оно ходит по тому, что похоже на кусок мыла, которое становится снизу все более и более влажным. Оно начинает сползать, как и положено подобной субстанции, по наклонной плоскости в море. Вибрации продолжаются, поэтому продолжается медленное, постепенное сползание.

— Итак, — сказал Барнс, — посадка целого корабля с помощью ловушки может вызвать нечто, похожее на землетрясение… — Он вздрогнул. — Землетрясение сейчас было бы равноценно мгновенной катастрофе!

— Успокойтесь, на этой планете не так уж много вулканов, речь идет лишь о некоторых тектонических подвижках. Кстати, остров именно такого происхождения.

Барнс тихо признался:

— Не думаю, сэр, что спал бы спокойно, если бы жил на этой планете.

— В настоящий момент именно так и есть, — Бордман улыбнулся. — Но, судя по вашему возрасту, вы будете спать спокойно.

Вездеход повернул, следуя направлению ровной дороги. Высокая стена резервного пространства Штаб-Квартиры выросла перед ними.

Для своей Штаб-Квартиры Сектор, как правило, выбирал безлюдные планеты, но вслед за персоналом Надзора последовали колонисты. И чем больше становилось здесь гражданского населения, тем меньше оно любило Штаб-Квартиру, потому что та занимала четвертую часть острова, делая ее недоступной для использования гражданскими лицами. А остров был более чем перенаселен.

Перенаселен и — похоже — безнадежно обречен.

В тот момент, когда вездеход медленно приближался к Штаб-Квартире, стоярдовая часть окружающей его стены внезапно рухнула. Поднялась туча пыли, от оглушительного грохота на мгновение заложило уши.

Гражданский, стоящий у дороги, оторопело развел руками, сделал шаг в сторону и тут же замер, чувствуя, что почва под его ногами начала медленно сползать к виднеющемуся вдали морю.

Всего в двадцати ярдах от ворот земля вздыбилась и медленно осела. В пятидесяти ярдах от ворот новая трещина пересекла дорогу.

Но… Больше ничего не случилось.

Пока.

Правда, никто не мог быть уверен, что некая критическая точка не пройдена и не началось ускоренное сползание острова в океан.

В вездеходе Барнс со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы и рискнул осторожно пошевелиться.

— Это… Это было просто как в кошмарном сне, — сказал он несколько дрожащим голосом.

Бордман ничего не ответил. Ему пришло в голову, что в районе Штаб-Квартиры Надзора не может быть никакой ирригации, и он о чем-то хмуро и сосредоточенно размышлял, пока вездеход катил по пустому пространству, окружавшему Штаб-Квартиру. На рухнувшую стену он не оглядывался.

Машина остановилась перед зданием, которое занимал лично Глава Сектора.

Большой коричневый дог, мирно дремавший наверху лестницы из полудюжины ступеней, вскочил, когда люди выбрались из вездехода. Насторожив уши, он шагнул навстречу незваным гостям, и Бордман торопливо предупредил:

— Только не вздумай лаять, дружище! Разве хозяин не говорил тебе о вибрации?

Они вошли внутрь в сопровождении дога. В помещении было пусто, в нем царила гулкая тишина.

— Пошли дальше, — Бордман жестом указал направление, — кабинет Главы Сектора находится там.

— Кажется странным, что здесь никого нет, — вполголоса заметил Барнс. — Ни секретарей, ни порученцев, вообще никого.

— А почему они должны здесь быть? — удивился Бордман. — Охранники у ворот обязаны не пропускать гражданских лиц. А никто из служащих не будет беспокоить Главу Сектора без особых причин. Во всяком случае, не больше чем один-единственный раз — потом он уже вряд ли захочет это сделать.

Через сверкающий пол шла заметная трещина, при виде которой Барнс тихо произнес: «У!» и облизнул губы.

Они свернули в коридор. Впереди послышались голоса, и Бордман последовал в том направлении, невольно прислушиваясь к цокоту собачьих когтей сзади.

Посетители оказались в просторной, комфортабельно обставленной комнате с высокими окнами-дверями, которые выходили на просторные зеленые лужайки. Здесь Бордман бывал уже неоднократно, но Барнс, ожидавший его снаружи тогда, когда Бордман заходил в Штаб Сектора отчитаться о своем прибытии, с любопытством оглядывался вокруг. Не меньшее любопытство было в его глазах, когда он взглянул на Сэндрингхема — четыреста фунтов! Главы Сектора представляли собой весьма импозантное зрелище.

Глава Сектора сидел, комфортабельно развалившись в постанывавшем под ним кресле, и курил, а Старший Офицер Вернер, чопорно выпрямившись, занимал кресло напротив.

Сэндрингхем махнул рукой Бордману, изобразив приветственный жест.

— Так быстро вернулись? Вы во всех смыслах идете с опережением графика! А мы тут беседуем с Вернером…

Старшие Офицеры обменялись натянутыми кивками и еще более натянутыми улыбками.

— Лейтенант Барнс, пилот с корабля, доставившего меня сюда, — представил Бордман своего спутника. — Очень способный молодой офицер, сокративший мой спуск на эту планету. Лейтенант, это Глава Сектора Сэндрингхем и мистер Вернер.

— Присаживайтесь, мистер Бордман, — пригласил Глава, — и вы тоже, лейтенант. Ну, так как дела на рифе, Бордман?

— Не могу объяснить некоторые вещи, которые я заметил. Но в общем ситуация крайне печальная. Уровень опасности для населения зависит от коэффициента скольжения грязи по камню на всем острове. Слева грязь похожа на жидкий суп. Это выглядит совсем безнадежно. Но каков коэффициент скольжения там, где слой почвы сильнее давит на поверхность? И я надеюсь, что здесь более сухая земля, чем наверху?

Сэндрингхем кивнул.

— Отличный вопрос. Я послал за вами, Бордман, когда это начало выглядеть угрожающе, но прежде, чем поверхностный слой действительно стал сползать. Тогда я думал, что сползание может начаться каждую минуту. Скольжение возрастает очень быстро, правда, не настолько, чтобы у нас не осталось никакой надежды. Но времени явно недостаточно.