Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ

• Название: Догма кровоточащих душ
• Автор: Михаил Савеличев
• Жанр: Научная Фантастика

Технофэнтези, стилизованное под аниме. Условно можно определить как апокалиптику. Не является фанфиком! хотя отдельные мотивы классических аниме, конечно же, различаются без особого труда.

---

Тем временем Каппа продолжал изучение тела Сэцуке.

- Девочка, девочка, - шептала зеленая тварь, перебирая пальцами по одежде Сэцуке. - девочка, девочка, у тебя есть кое-что для милого, доброго Каппы. Милый, добрый Каппа спас тебя от злого Они, милый, добрый Каппа обманул злого Они. Как ты пахнешь! Как ты пахнешь!

Когда холодные пальцы ловко расстегнули рубашку и притронулись к коже живота, Сэцуке не выдержала, извернулась, уперлась ногами в Каппа и с силой оттолкнула от себя. Каппа отлетел, но его когти чиркнули по щеке девочки. Сэцуке вскочила и потрогала лицо. Пальцы были в крови. Каппа встал на колени и пополз к девочку, умоляюще протягивая к ней руки:

- Девочка, девочка, не надо сопротивляться милому Каппе. Каппа не любит, когда его обижают.

- Не подходи, - предупредила Сэцуке и вытерла испачканную в крови руку о брюки. - Куда забрали Тэнри?

Каппа продолжал стоять на коленях, умоляюще смотря на девочку круглыми глазами. Слюна на его губах застыла желтоватой пленкой. Сэцуке с некоторым удивлением рассматривало странное зеленокожее создание.

- Его забрал Они в свою берлогу, но я покажу тебе дорогу!

Рана на щеке начала пульсировать. Горячее пятно расширялось, расплывалось, постепенно спускаясь на шею и грудь. Сэцуке показалось, что ее лихорадит. Непривычное ощущение истомы, слабости в ногах.

Каппа внимательно смотрел на девочку.

- Что ты со мной сделал? - пробормотала Сэцуке.

- Ничего страшного, девочка, - Каппа противно ухмыльнулся. - Небольшая доза любовного зелья. Ты ведь заплатишь Каппе за его услугу? Я не прошу о многом, - длинный язык протиснулся между губ твари и облизал все лицо. - Совсем крошечная плата...

Ноги почти не держали, и Сэцуке оперлась о стоящий позади цилиндр. Жар охватил уже все тело, грудь и живот пылали, хотелось разодрать на себе одежду, лишь бы избавиться от одуряющего зуда.

Каппа подполз ближе.

- Только не говори, что ты этим раньше никогда не занималась, - почти шепотом сказал зеленокожий. - Сама с собой, с подружкой, с мальчиком... А бедный Каппа всего лишь просит о небольшом, совсем крошечном одолжении...

Тэнри смотрел вверх, и ему показалось, что небольшая тень скользит вслед за ними, ловко перескакивая с вершины одного эмбрионального источника на другой. Затем к тени присоединилась еще одна, еще, и вот уже целая стая небольших существ следует по пятам Они, который все также беззаботно размахивает железной дубиной.

Некоторое время они следовали параллельными курсами, причем существа старались на забегать вперед Они, но вот от стаи отделилась юркая тень, ловко перелетела на свисающий впереди с потолка игольчатый шар, уцепилась за переплетение блестящих трубок, дожидаясь великана, и сиганула к нему на шею.

Они взревел, выпустил ногу Тэнри, завертелся на месте, отчаянно молотя себя по плечам ладонью и заодно своей палицей, но тень соскользнула на пол, присела на задние лапы, растопырилась и оглушительно зашипела, как перегретый чайник. Из шеи Они ударил фонтан крови, великан покачнулся, вяло взмахнул дубиной, которая угодила в цилиндр и разбила его.

Водопад зеленой жидкости обрушился на пол, смешиваясь с кровью Они, и заливая все вокруг. Тэнри попытался подняться, но поскользнулся и вновь упал.

Стая ринулась на воющего Они, крошечные твари, похожие на четырехлапых скорпионов, дружно уцепились клешнями в спину и руки великана, вооруженные изогнутым жалом хвосты впились в его кожу. Несколько тварей, оскальзываясь на студенистой жидкости, побежали к Тэнри.

- Бакэмоно! Бакэмоно! - ревел Они, безуспешно пытаясь дотянуться хотя бы до одного существа, вгрызающегося в его спину. Фонтан крови, бьющий из шеи, ослабел, выдавливаясь сквозь рваную дыру редкими толчками.

Вид у приближающихся к Тэнри бакэмоно был столь кровожадный и отвратительный, что мальчик запаниковал. Он бился в скользкой луже, стремясь встать, но снова и снова падал. В конце концов, он нащупал выступающую из основания ближайшего эмбрионального источника страховочную скобу, ухватился за нее, подтянулся и замер в неустойчивом равновесии.

- Я - несъедобный, - задыхаясь предупредил Тэнри подбирающихся бакэмоно. Больше всего в них пугало отсутствие глаз. Лоснящаяся кожа того, что можно было бы назвать мордой, неряшливо разрывалась лишь клацающей клыками пастью. Так выглядел бы надутый мяч для игр, если бы какой-нибудь остряк додумался снабдить его челюстью допотопного хищного чудовища.

Бакэмоно зашипели и одновременно прыгнули, растопырив лапы, словно для приветственных объятий. Тэнри взвизгнул, оттолкнулся от спасительного цилиндра, опять упал и проехался на животе. До границы, где зеленая слизь с хлюпаньем проваливалась сквозь канализационные решетки, оставалось совсем немного.

Сэцуке сопротивлялась, но сладкая истома постепенно захлестывала ее. Как будто теплое, ласковое море нежило все ее тело, качало на волнах, не давая коснуться твердого дна.

Чьи-то мягкие руки гладили ее, осторожно трогали тонкие струны, словно девочка превратилась в музыкальный инструмент, только и ждущий, чтобы из него извлекли прекрасную мелодию. Хотелось поймать эту горячую ладонь, слишком торопливую и неумелую, помочь ей, указать ей на то, что больше всего сейчас хотела Сэцуке. Но при этом горячечный бред разбавлялся ледяными струями ледяной брезгливости. Что-то не так. Что-то она должна сделать...

- Нет... нет... - шептала Сэцуке, вяло отстраняя назойливые когтистые лапы. - Нет... нет... нет...

- Первый раз вижу такую упрямицу, - с раздраженным удивлением сказал Каппа. - Впрочем, мне всегда нравились строптивые цветочки! Редко они попадаются в наших краях, все больше приходится обходиться какими-нибудь тануки, нэко или нинге, - Каппа зачмокал. - Разве у них цветочки! Откуда у них цветочки?

Внезапно стало больно. Очень больно. Сэцуке закричала, теплое море расступилось, в ступни ног впились острые, отрезвляющие камни, девочка вцепилась в Каппу и почувствовала, как ее ладони погружаются внутрь отвратительного существа, в глубь его тела, туда, где притаился крохотный язычок неуверенного пламени, который обязательно надо подхватить, освободить, впитать...

Каппа завопил, забился, теперь уже сам пытаясь вырваться из цепких рук Сэцуке, но пламя оказалось у нее, а все остальное стало неважным...

Тэнри отчаянно тянулся до спасительной решетки, сзади раздавалось хлюпанье возившихся в слизи бакэмоно, клацанье их пастей и отчаянное шипение, но в это мгновение в окружающем мире что-то сдвинулось со своих мест. Так дуновение беспокойного ветерка предупреждает о приближающемся смерче, заставляя цепенеть в липком испуге, еще не понимая, что пробудившийся в душе страх - не враг, а спаситель, что надо не сопротивляться, а следовать ему, отбросив все человеческое разумение. Надо бежать, подчиняясь древним инстинктам, безраздельно отдаваясь их могучим силам. Бежать. Бежать. Бежать.

Пальцы вцепились в решетку. Тэнри рванулся и выехал на животе на относительно чистый пол, вскочил и, не оборачиваясь, помчался среди рядов зеленых цилиндров, в которых разгоралось золотистое сияние. Казалось, что каждая точка окружающего пространства превратилась в полноводные источники жидкого золота, они били, изливались, затапливали заброшенную лабораторию.

Но Тэнри несся сквозь плотную пелену, не думая, не удивляясь, следуя лишь целенаправленной силе той пружины, которая наконец-то высвободилась в его душе. Ее долго сжимали, но вот пришло желанное мгновение распрямиться, посылая тугое спиральное тело в ту единственную точку, где безопасно, в глаз беснующегося тайфуна, где ослепительно сияло хрупкое обнаженное тело.

Волна преображения распространялась во все стороны, сметая любые преграды, захлестывая прячущихся в своих норах существ, возвращая им человеческий облик и отнимая обманчивую, эфемерную жизнь. Больше не было кровососов и людоедов, великанов и водяных, демонов и призраков, всех тех порождений лишенной света изначального творения души.

Океан анимы свободно изливался в мир, и тысячи, тысячи, тысячи крохотных рек, ручейков и речушек стремились к нему, сливались с ним, исчезали в нем.

16

Дверь была заперта. Акуми несколько раз подергала ее за ручку, нажала кнопку звонка. Внутри раздалась птичья трель. Никого нет дома. Как никого нет дома в еще тысяче мест мир-города. Страшная ночь. Последняя ночь. Ночь, когда разверзлась твердь и выпустила на свободу созданных самим человеком титанов.

Багровое зарево разбавило сумрак до непонятного времени суток. Тьма - не тьма, день - не день. Особая точка, в которой бесполезно о чем-либо говорить. И где-то там, в океане пламени недвижимыми стражами стояли порождения конца времен, закованные в броню.

Память устало вытаскивала из обмелевшей реки мыслей несвязные клочки воспоминаний. Или бреда? Бреда той, что когда-то была глупенькой девочкой по имени Акуми - серой мышкой меж жерновов великих сил, решившей на свой страх и риск полакомиться остатками перемалываемого зерна.