Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ

• Название: Догма кровоточащих душ
• Автор: Михаил Савеличев
• Жанр: Научная Фантастика

Технофэнтези, стилизованное под аниме. Условно можно определить как апокалиптику. Не является фанфиком! хотя отдельные мотивы классических аниме, конечно же, различаются без особого труда.

---

Словно в ответ, взревели сирены, прожектора хаотично заметались по испытательной площадке.

- Всему техническому персоналу немедленно покинуть зоны три А, шесть Б и восемь Ц! Повторяю, всему техническому персоналу НЕМЕДЛЕННО покинуть зоны три А, шесть Б и восемь Ц! Персоналу в зонах четыре А и три Б подготовиться к приему полиаллоя! Персоналу в зонах четыре А и три Б подготовиться к приему полиаллоя!

- Надеюсь, что второе испытание пройдет более удачно, - сказал Дои. - Я лично проверил герметизацию движков.

- Ты думаешь, что все дело было в герметизации? - спросил Каби.

- Если в двигателе что-то замыкает, то ищи причину в агрессивной внешней среде, - глубокомысленно произнес Дои.

Прожектора постепенно гасли. Теперь становилось видно, что из-под платформы, над которой висели "мехи", струится золотистый свет, окрашивая распятые металлические тела во все оттенки желтого - янтарные, лимонные, канареечные, шафрановые блики скользили по влажным бокам машин. Испарители заработали на предельной мощности, и в общее гудение колоссальных механизмов вплелось астматическое дыхание компрессоров. На гофрированных трубах, подсоединенных к спинам машин, стремительно нарастал слой инея.

- Что с охладителями? - спросил Ошии.

- Нагрузка - девяносто семь процентов, - доложил Каби.

- Много.

- Мы не можем замедлить процесс, - сказал Каби. - Иначе потеряем сверхпроводимость.

Соседство абсолютного нуля, необходимого для исчезновения сопротивления в проводниках, и громадных температур, требующихся для запуска реакций синтеза. Гремучая и взрывоопасная смесь. Крохотный просчет - и в мир-городе возникнет сквозное отверстие диаметром в несколько имперских шагов. Миллионы жизней мгновенно испарятся в облаке плазмы. Как показывают расчеты, в случае отказа магнитных ловушек в течение одной миллиардной секунды плазма погибнет от соприкосновения с окружающей средой. Для дилетанта это, может быть, и звучит как-то странно - "гибель плазмы", но для специалиста данное словосочетание лишь удобный эвфемизм, обозначающий резкое падение температуры и прекращение термоядерной реакции.

Одна миллиардная секунды. Ослепительная вспышка и все. Население Хэйсэя сокращается на несколько миллионов человек.

Там, внизу, распяты сконструированные при его, Ошии, непосредственном участии три мощные термоядерные бомбы, похожие то ли на карикатурных людей, то ли на монстров из кошмарных снов. Кто сказал, что сон разума порождает чудовищ? Только бодрствующий разум и способен породить подобных уродов!

- Бассейн заполнен на тридцать шесть процентов. Достигнута расчетная отметка восемь! Залив полиаллоя продолжается!

- Подтверждена команда деактивации страховочных консолей! Группе "Красный" разрешается полная активация прототипа! Группе "Зеленый" подготовиться! Группе "Синий" подготовиться!

- О чем они думают? - внезапно спросила Ханеки.

- Кто? - в свою очередь поинтересовался Ичиро.

- "Мехи", - уточнила Ханеки. - О чем они сейчас думают?

- Машина не может думать, - сухо сказал Ошии. - Машина может исполнять команды. Или - не исполнять. Но тогда это плохая машина.

- Спорный аргумент, - потянулся за своим столом Каби. На освещенном планшете, расчерченном координатной сеткой, замерли три разноцветных треугольника. Красный, зеленый и синий. Ходячие термоядерные бомбы под управлением вычислителя, которые сейчас жутко любопытные люди опустят в самую загадочную субстанцию на свете.

- И в чем же его спорность? - холодно поинтересовался Ошии.

- Ну, хотя бы в том, что мы не можем четко определить само понятие сознание. Ведь именно о нем мы говорим? - сказал Каби. - Поэтому не исключено, что с точки зрения сознания - машинами являемся скорее всего мы сами.

- Я не машина, - обиделась Ханеки. - Но мне кажется... Они о чем-то думают, о чем-то таком, что не заложено в программы. Потому, что... потому, что мы не можем всего предусмотреть!

- Подтверждена команда деактивации страховочных консолей! Группе "Зеленый" разрешается полная активация прототипа! Группе "Синий" подготовиться!

Ошии смотрел, как треснули и разошлись страховочные скобы, металлическое существо осторожно разогнуло ноги, оперлось длинными руками о платформу, удерживая равновесие, затем выпрямилось в полный рост, почти свободное, если не считать проводов телеметрии, подсоединенных к голове и плечам "меха".

- Группе "Красный" разрешено отсоединение магистрали охлаждения! Группе "Красный" разрешено отсоединение магистрали охлаждения! Персоналу красного сектора приготовиться к возможному температурному скачку!

Ичиро со скрипом повернулся на своем стуле и задрал очки на лоб. Потер уставшие глаза ладонями.

- Я тут недавно познакомился с... с одним товарищем из отдела программного обеспечения. Выдался свободный вечерок, поболтали о том, о сем... Так вот, заговорили в том числе о машинном разуме. Ну, тест Тьюринга, задача Каспаро, парадокс Мо и прочий фольклор.

- А имя этого товарища случайно не Мисато? - поинтересовалась Ханеки.

- Все ты хочешь знать, Ханеки! Ну, Мисато, Мисато... И что? Не в этом суть. А суть в том, что современные программные пакеты являются столь сложными, что сами программисты нередко затрудняются сказать - за что ответственен тот или иной исполняемый модуль. Эта проблема, кстати, имеет интересное название, - Ичиро взял драматическую паузу.

- И какое же? - не выдержала Ханеки.

- Паразитное сознание. Представляете? Проблема паразитного сознания у "мехов". Звучит?

- Звучит, - согласился Каби. - Эта проблема свойственна не только "мехам", но и некоторым безответственным товарищам. Лучше бы они педантично выполняли все команды, а не паразитировали на сознании, которого у них кот наплакал.

Ханеки прыснула. Ичиро с обидой повернулся к терминалу.

- Номер один, группы "красный", "синий" и "зеленый" подтвердили полную активацию прототипов. Все параметры - в пределах нормы. Страховочные консоли убраны.

Ошии кивнул. Теперь все три человекообразные фигуры возвышались над платформой.

- Номер один, прошу подтвердить разрешение на начало следующего этапа эксперимента, - настойчиво шептала вставленная в ухо крошечная таблетка коммуникатора.

- Разрешаю. Раздвинуть щит!

9

Незаметно для себя Ерикку заснул. Он растянулся на матрасе Бананы, закинув руки за голову и рассматривая потрескавшуюся штукатурку потолка. Налитые, словно свинцом, веки закрывались, но Ерикку хотелось проследить за тем, во что складывались причудливо сплетающиеся линии трещин. Ему казалось, что он уловил в них какой-то порядок, словно кто-то начертал на потолке, зашифровал тайное послание, и нужно лишь еще одно мгновение бодрствования, чтобы тайна открылась, но...

Ерикку спал. Спал своим обычным черным сном, который был разбавлен лязгом рабочих кварталов, пронизан стылыми сквозняками, наполнен тоской одиночества и вины. Он ощущал в распростертой над ним тьме чье-то дыхание, близость человеческого тела, осторожное приближение рук, которые хотели погладить его щеки, но в последнее мгновение все таки не решались этого сделать.

Черный сон походил на морскую бездну, которая поглотила его, но он еще боролся за свою жизнь, напрягал все силы, чтобы вырваться из цепких объятий воды, ему почти удавалось приблизиться к той эфемерной линии глубины, где мрак уже разбавлялся струящимся светом, где все вещи на границе грез приобретали особый оттенок иного существования, где можно увидеть то, что обычно скрыто от глаз.

- Ерикку, - шептала сидящая рядом с ним Банана. - Ерикку...

Круглое лицо девушки склонялось над его лицом, пальцы ее рук гладили его волосы, а он не в силах был ничего сказать, потому что он не умел разговаривать с мертвыми. Он мог только разрушать то, что уже было мертво, но все еще хотело казаться живым. И какая разница - какими мотивами они оправдывали себя, что хотели передать живым людям, оставшимся по ту сторону смерти!

А затем сон закончился, словно его выключили. Раз, и нет. А он сам сидит на матрасе, скрестив ноги и держа в руках синий дырчатый куб.

- Рад вас приветствовать, господин Ерикку, - раздается голос, который всегда лжет. Ничему он не рад. Разве может хоть одна крупинка, гран радости спастись в мерзлом океане его голоса? Ее неминуемо скует леденящей душой, если у человека еще есть душа.

Ерикку не пугается, не вздрагивает. Он ждал голоса. С того самого момента, как переступил порог дома Бананы. Он знал, что голос вернется сюда, ведь это его дом, его, а не Бананы. Он жил здесь всегда, дышал Банане в затылок, нашептывал свои страшные сказки, направлял ее, приказывал...

- Вы лжете, - говорит Ерикку. - Вы не можете радоваться.

Антрацитовая тень падает на стену. Человек возвышается над Ерикку. Ему некуда сесть. В комнате пусто.

- Разве вы не хотите получить ответы на свои вопросы, господин Ерикку? - деланно удивляется голос. - Разве не это привело вас сюда?