Валерий Белоусов - Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

• Название: Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости
• Автор: Валерий Белоусов
• Издательство: Издательства: Яуза, Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42749-9

Новый роман в жанре альтернативной фантастики, который заставит вас поверить, что история знает сослагательное наклонение! Уникальный шанс переписать прошлое, отменив трагедию 1941 года! Да будет так:

На рассвете 22 июня Красная Армия встречает гитлеровцев в полной боевой готовности. Наши саперы заблаговременно взрывают мосты на пути немецких танковых клиньев, неуязвимые KB и «тридцатьчетверки» наносят сокрушительные контрудары по врагу, в воздухе господствует краснозвездная авиация. Она не позволит застать себя врасплох! Она сбросит с неба фашистских стервятников! Не будет ни катастрофы Западного фронта, ни погибельных «котлов», ни чудовищных потерь — блицкриг забуксует в первые же часы войны. Триумф Брестской крепости поставит жирный крест на плане «Барбаросса», изменив весь ход Великой Отечественной. День Победы придет на два года раньше срока. И когда стихнет канонада последнего штурма, над поверженным Берлином зазвучит любимое красноармейцами довоенное танго «УТОМЛЕННОЕ СОЛНЦЕ»…

---

Начальник штаба, обиженно нахохлившись и поджав сухие породистые губы, захлопнул с досадой папку, затем, осторожно подбирая слова, обратился к Гудериану, как обращаются умные люди к буйному психическому больному:

— Герр командующий… я не хотел бы Вам ничего советовать… но судьба несчастного Моделя…

— Не сметь!!! Не сметь при мне упоминать этого тупо убитого придурка! Вы, цоссенские крысы! Что, я не знаю, как вы шепчетесь за моей спиной по темным углам — вот, мол, угробил партийный самодур восходящую звезду Генеральштаба своими вечными придирками… Да! Угробил! Не угробил, то есть, а… Я его заставил воевать! Я и вас заставлю воевать! Вы у меня все научитесь воевать… Die Verdammnis!!!

23 июня 1941 года. 21 час 49 минут.

Перекресток шоссе Брест — Ковель и Малорита — Кобрин, (отметка 152.4)

«Ох, Матка Бозка Ченстоховска… как есть хочется… поставь мне сейчас шмаленного кнура — целиком съел бы, одни копыта оставил. А нет — из копыт я холодца бы наварил».

Красноармеец 18-го дорожно-эксплуатационного полка Анджей Поплавский с надеждой посмотрел на придорожный «голубец» — маленькую иконку Пресвятой, в застекленном ящичке на столбе. Дева Мария в ответ только ласково улыбалась и по-прежнему молчала…

«Богородица, Дева, радуйся, блаженна ты меж женами, Господь с тобою… Пошли мне хоть какой-нибудь еды! Любой, я всему рад буду…»

Плохо одному. Плохо одному на лесной дороге под вечер… Стократ хуже одному на войне…

Как поставили красноармейца Поплавского утром у придорожного «голубца» — регулировать движение — так он до сю пору и стоит. Ну, то есть, вначале их было двое — он да старший, ефрейтор Збруевич, который пошел в местечко Макраны, промыслить насчет еды. И вот все не возвращается.

И движение на дороге прекратилось…

То сначала хоть ездили, и Поплавский авторитетно показывал, где «Хозяйство Макаренко», а где — «Хозяйство Лобанова», а как солнце за верхушки деревьев зашло — как обрезало. А там, глядишь, ночь… Интересно, в этом лесу волки водятся?

Не праздный вопрос. Потому как из оружия у красноармейца был только штык-нож к польской винтовке… Сами винтовки им не выдавали. Потому как, по секрету сказал знакомый писарь, считались бывшие польские подданные… того… нелояльными. А разве Анджей виноват, что родился в панской Польше?

Костер бы развести… все веселее Анджею было бы… да он по младости годов не курил и потому серников в кармане не имел.

Скучное дело… «Матка Бозка, помоги, а? Ну хоть что-нибудь пошли из еды!».

Слева, куда еще днем ушел старшой, послышался рокот мотора…

«А вдруг… это германы?» — холодной волной ворохнулась под пилоткой страшная мысль.

Много же он своим штыком навоюет… На всякий случай Анджей спрятался в придорожных кустах.

На дороге показались темно-зеленые броневики, под белой окантовкой башенок — красные звезды…

«Езус-Мария, наши!» — красноармеец выскочил на дорогу и приветственно замахал руками.

Передний броневик, обдав Анджея клубом пыли, остановился… Из лязгнувшей броней дверцы выглянул командир в танковом шлеме и кожаной куртке.

— Эй, боец, ты чей?!

— Красноармеец Поплавски, пан… то есть товарищ командир! Регулирую дорожное движение!

— Молодец. Один, что ли, регулируешь?

— Так есть… то есть было нас двое, один ушел…

— Сбежал, что ли?

— Нияк нет, товарищ командир, как можно, он за едой пошел… уже давно…

— А ты, значит, остался… Так, боец, что в Бресте, что в Кобрине?

— Наши там, товарищ командир. Бьют германа!

— Это хорошо. А мы ваши соседи — Юго-Западный фронт, 41-я танковая дивизия, идем к вам на подмогу… Ну что, боец, может, с нами поедешь? Что ты тут один торчишь, как… перст?

— Не можно нияк, товарищ командир, на посту я есть…

— Ишь ты. На посту… Ну стой, стой на своем посту, охраняй дальше свой столб… Давно стоишь?

— С утра, товарищ командир…

— Ладно, бывай, мы поехали… — Командир отвернулся от Анджея, порылся в своей сумке. — На, боец, держи…

Зарычав, броневик покатился дальше на Кобрин… вслед за ним двинулась длинная моторизованная колонна.

Анджей, глотая голодные слюни и печально рассматривая врученную ему командиром банку тушенки, с досадой протянул:

— Эх, дурак я… Надо было у Матери Божьей еще и хлебца попросить… и открывалку…

Дева Мария все так же ласково улыбалась Анджею и продолжала молчать…

«Надуманная драма! — воскликнет недоверчивый читатель. — Ведь у Анджея на поясе висит штык-нож»…

Дорогой друг, дело в том, что восемнадцатилетнему романтическому юноше — поляку, с его до идиотизма рыцарским отношением к исполнению воинского долга, и в голову не придет, что ОРУЖИЕ можно использовать для такого прозаичного дела, как откупоривание консервов… Он ведь на этом оружии клялся честно служить Советам и тайком от замполита в костеле Святой водой его окропил… Это все равно, что от лампады прикуривать!

В Америке, например, такое поведение посчитают польской тупостью…

…Это же место, этот же день и это же время.

Истекающий кровью, израсходовавший последние боеприпасы, 115-й стрелковый полк 75-й стрелковой дивизии, с развернутым Боевым знаменем пошедший в последнюю штыковую атаку, полег весь под местечком Гвозницей…

Через Медну и Бродятин хлынувшая в прорыв боевая группа 4-й «панцер-дивизион», получившая возможность ударить на Кобрин с юга, достигла перекрестка шоссе Брест — Ковель и Малорита — Кобрин (отметка 152.4).

Вовремя схоронившийся красноармеец Анджей из своих кустов наблюдал, как промчавшийся по дороге на Брест немецкий танк походя снес «голубец», потом притормозил, и соскочивший на землю «герман» в черном комбинезоне стал мочиться на икону. Шутка такая, немецкая, весьма незатейливая… Выскочивший на дорогу юноша, отчаянно размахивающий своим штык-ножом, был мгновенно немцами застрелен.

А немецкий танк поехал себе дальше….

И никто не увидел, как по щеке Девы Марии скатилась кровавая слеза…

23 июня 1941 года. 21 час 27 минут.

Лесная дорога Каменец — Пружаны, не доезжая Речицы

Гудериан понял, что его явно дезинформировали. Это был не завал!

Если бы герр командующий лучше учил русскую историю, то знал бы, что это лесное ЧУДОВИЩЕ носит название «Die Zaseka». Традиционное русское сооружение.

В том месте, где дорога сужалась и переходила в устье оврага, спиленные на высоте груди толстые лесные стволы крест-накрест, вершинами на Запад, образовывали непроходимый, ощетинившийся сучьями препон — из-за которого еще нашим предкам так удобно было во времена оны выцеливать гарцующую европейскую мишень…

Единственным отличием от классики жанра было то, что нынешняя засека была еще и щедро перевязана колючей проволокой… Хорошо бы было ее и заминировать… но чем? Спасибо товарищу Кулику… сердечное спасибо от немецкой армии!

…Несколько пулеметных трасс MG-34 погасли в лесном сумраке. Русский лес в ответ угрюмо молчал.

Посланные солдаты, обшарившие округу, вернулись, испачканные смолой, исцарапанные, искусанные оводами и мокрые от пота, несмотря на вечернюю прохладу. Это пока были все немецкие потери…

Однако Быстроходный Гейнц не стал ждать, пока саперы растащат эту преграду. Он кожей чувствовал, как уходит драгоценное время, и это нетерпение просто швырнуло его вперед. Оттолкнув услужливо кинувшегося помогать «гефрайтора», герр командующий полез на завал, переступая по толстым ветвям, как по ступеням.

И когда из-за осмотренных дважды и трижды древесных стволов вдруг высунулась чья-то могучая рука, схватила герра командующего за отворот мундира и потащила в хвойную глубину, никто из немецких солдат глазом моргнуть не успел…

Там же, тогда же…

Когда Риббентропу пришла телеграмма из славного города Хем-Былдыр, иначе же, по-русски — Кызыла, что вслед за Россией и Народной Монголией войну Великогерманскому государству немецкой нации объявила Тувинская Народная Республика… Он, Риббентроп, вообще ничего не понял.

Какая-такая республика? Какой еще Хем-Былдыр? Бывший торговец шампанским о таком государстве ничего не знал. А напрасно… Потому что:

Бывший Урукхай, он же Урянхайский край — это вольфрам, медь, свинец, ванадий, ртуть… Это 50 тысяч выносливых лохматых лошадей, выкапывающих себе корм из-под глубокого снега, только в 1941 году… Это 52 тыс. пар лыж, 12 тыс. полушубков, 15 тыс. пар валенок, 70 тыс. тонн овечьей шерсти, несколько сот тонн мяса, сани, телеги, упряжь и другие товары на общую сумму около 66,5 млн. руб. Бесплатно. В подарок северному союзнику.