Арсений Гулыга - Гердер

• Название: Гердер
• Автор: Арсений Гулыга
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Книга А. В. Гулыги, первым изданием которой в 1963 г. открылась серия «Мыслители прошлого», посвящена немецкому философу, гуманисту и демократу эпохи Просвещения И. Г. Гердеру. Автор дает общую характеристику эпохи, краткий биографический очерк. Гердер — один из творцов историзма; в работе прослеживается возникновение идеи историзма в различных сферах творчества немецкого просветителя. Специальная глава посвящена философии истории. Большое внимание уделяется анализу гердеровской эстетики, оказавшей значительное влияние на последующее развитие эстетической мысли.

---

Важным элементом культуры, фактором движения человеческого общества вперед являются общественные институты, которые Гердер обозначает термином «управление» («Regierung»). Сюда прежде всего относится семья — система отношений, возникшая под действием естественных, моральных причин. Отец, дитя, брат, сестра, друг, возлюбленный, кормилец — таковы характеристики людей, заимствованные из естественного права, соответствующие любой первоначальной форме человеческого общества. Гердер называет эту форму отношений «естественным управлением первой степени».

Поскольку совместный труд людей требует руководства, то закономерным является появление в обществе вождей, старейшин, которыми становятся люди, наиболее умудренные опытом. Племя, отправляясь на охоту, нуждается в предводителе; таковым выбирают наиболее умелого охотника, которому все подчиняются по свободному решению для общей пользы. Даже звери, живущие стадами, имеют предводителей; он необходим в любом общественном деле. Этот вид отношений Гердер называет «естественным управлением второй степени». Сюда относятся также и выборные судьи, пользующиеся определенными правами только при исполнении своих обязанностей.

Совершенно иначе выглядит «третья степень», где должности передаются по наследству. Если в качестве судьи избран мудрый и справедливый человек, это вовсе не означает, что его сын будет обладать теми же качествами.

Природа доводит развитие людей только до появления семейных уз, поэтому есть народы, не знающие государства; последнее — результат действия общественных сил, в первую очередь неравенства. Из всех существующих форм государственного правления Гердер предпочитает республику. Однако последняя лишь наименьшее зло, подлинное счастье человечество обретет после уничтожения государства.

Значительное место в ряду факторов, влияющих на развитие общества, Гердер отводит религии. Религия, по его мнению, самый древний элемент культуры; отсутствие религии — свидетельство крайней дикости народа. Появление религии Гердер старался объяснить естественными причинами. Воображение человека оживляет все, что он видит в состоянии действия; человек наполняет небо, землю, воздух, воду незримыми существами, боится и почитает их. Он ищет их дружбы при помощи жертвоприношений, молитв, обрядов, церемоний. Таким образом совершается шаг, чтобы создать определенный слой людей, служителей этих неведомых, всемогущих существ, с которыми те общаются и пользуются их доверием. Так появляются первые священнослужители.

Необходимо обратить внимание еще на одну характерную особенность в понимании Гердером исторического процесса. Убежденный в поступательном его характере, Гердер, как отмечалось выше, был, однако, далек от плоского оптимизма некоторых просветителей, считавших, что развитие общества представляет собой прямую дорогу к лучшему будущему, что все совершавшееся на земле наполнено разумным смыслом. Уже Вольтер подверг осмеянию подобный взгляд; Гердер предостерегает своих читателей от наивной веры в повседневный прогресс и пытается подвести к пониманию определенной противоречивости общественного развития. Сравнивая современного «искусственного» человека с первобытным «естественным» человеком, Гердер приходит к выводу, что культура развивает человека и в то же время, помещая его в тепличные условия, расслабляет, ограничивает его возможности. На вопрос о том, приносит ли развитие науки и техники счастье человеку, нельзя ответить односложно. Все дело заключается в том, как используются изобретения. Конечно, каждая машина экономит человеческие усилия, но всякая новая ступень развития науки и техники создает новые общественные условия и новые потребности, без удовлетворения которых «искусственные» люди не могут жить.

К тому же человек не может предвидеть результаты своей деятельности. Создатели всех научных и технических усовершенствований, которые необходимы были для развития мореплавания, совсем не знали о том, что получится в результате их открытий, каждый следовал голосу своей нужды или любопытства. Изобретатель пороха не задумывался над тем, какие опустошения в политической и физической области принесет с собой вспышка его черной пыли.

Исторические деятели руководствуются своими личными интересами и страстями, но в результате складывается цепь исторических событий, отличающихся от намерений того или иного человека. Это несовпадение индивидуальных целей деятельности людей и ее общественных результатов впервые было подмечено Вико. Неизвестно, воспринял ли Гердер эту идею у своего итальянского предшественника или она родилась у него самостоятельно, во всяком случае он широко ею пользовался, показывая диалектический характер развития культуры. В дальнейшем в еще более общем виде эта идея разрабатывается Гегелем.

2. История человечества как история культуры

Поскольку Гердер создавал не труд по всемирной истории, а общесоциологическое исследование, его интересовали в первую очередь не факты, а уроки истории. Однако последние он старался выводить из анализа исторических событий. Поэтому Гердер не только теоретик культуры, но также один из первых ее историков. Его «Идеи…» (вторая их половина) содержат грандиозную для своего времени попытку проследить в общих чертах путь, пройденный человечеством в его культурном развитии. В течение длительного времени книга Гердера владела умами современников, являясь непревзойденным образцом подобного исследования, пока наконец несколько десятилетий спустя Гегель в своей «Философии всемирной истории» не сделал нового шага вперед в сторону научного понимания общественного процесса.

Гегель воспринял мысли Гердера о диалектическом развитии человечества, он глубже сформулировал идею исторической необходимости, управляющей обществом, но его успехи зачастую были куплены ценой потери некоторых научных результатов, достигнутых Гердером.

По Гегелю, история общества начинается лишь с того момента, когда появляется государство; первобытную культуру он выносил за пределы истории. Гердер, наоборот, старался осветить ранние ступени развития общества. Считал ли Гердер, что человечество возникло эволюционным путем из животного мира? В «Идеях…» он неоднократно дает отрицательный ответ на этот вопрос. Этим Гердер как бы нарушает свое торжественное обещание не прибегать к помощи сверхъестественного при объяснении того, что совершалось на земле, и это не может не вызвать определенного недоумения. У одного из авторов, писавших о Гердере, это обстоятельство ассоциировалось с мифом о Пигмалионе. «Гердер, — писал он, — как Пигмалион, устроил сначала великолепный пьедестал из физической природы и поставил на него человечество, как безжизненную статую Галатеи, добытую им из лучших материалов той же самой физической природы. Но этой статуе недостает жизни: она пристала к своему пьедесталу и не может с него сойти. Кто же заставит ее выйти из своего оцепенелого состояния и сделать первый шаг мысли, которым откроется вся будущая бесконечная деятельность человека?.. И Гердер, как Пигмалион, видит себя принужденным обратиться с просьбой к Юпитеру вдохнуть в свою Галатею движение жизни, и таким образом Галатея сходит со своего пьедестала» (23, стр. 138–139).

Как ни поэтична эта аналогия, но она не может передать всей сложности отношения Гердера к проблеме возникновения человека и его культуры. Каждое обращение Гердера за помощью к верховному существу противоречит не только концепции книги в целом, но и другим вполне недвусмысленным его высказываниям.

Когда Гердер говорит, будто лишь «чудо нового творения» могло вызвать к жизни человеческий род (9, т. XIII, стр. 113), то это трудно согласуется с его заявлением о том, что чудес не бывает и законы природы и общества носят естественный, причинно обусловленный характер (9, т. XIV, стр. 144). Когда мы сталкиваемся с его утверждением, что обезьяна не родня человеку и генетически выводить человека от обезьяны «невероятно и постыдно»[10] (9, т. XIII, стр. 256), то это также противоречит его словам, что животные «старшие братья» людей и что он этого родства не стыдится (9, т. XIII, стр. 60). Когда Гердер пишет, что люди сами по себе при помощи своих сил никогда не вступили бы на путь культуры и без «верховного вмешательства» не обрели бы ни языка, ни научных знаний (9, т. XIII, стр. 198), это противоречит им же созданной теории естественного происхождения языка, за которую еще в молодости он получил премию Прусской академии наук.

У нас нет оснований сомневаться в искренности Гердера, хотя условия, в которых он жил и творил, могли вынуждать его прибегать к тому, что принято называть «философской дипломатией», тем более что Гердеру неоднократно бросали обвинение в атеизме, что в его положении главы протестантской церкви Веймара вряд ли могло быть ему безразличным. Не случайно Гёте, обнаруживший в 1784 г. межчелюстную кость у человека, отсутствие которой рассматривалось противниками естественного происхождения человека как аргумент в пользу принципиального отличия людей от животных, боялся огласки. Сообщая о своем открытии, он просил Гердера: «Только, пожалуйста, не выдавай этого, это надо обделать втайне. Порадуйся от всего сердца, это ведь камень, завершающий все здание человека, и вот он налицо, тут как тут. Да и как еще! Я представлял себе это в связи с твоим целым; как это будет прекрасно» (19, стр. 401). Сообщение о своем открытии Гёте опубликовал только через 36 лет, в 1820 г.