Журнал «Если» - «Если», 1992 № 02

• Название: «Если», 1992 № 02
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Газета «Московские новости»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992

Карин Андерсон. Тартесский договор.

Павел Гуревич. Цена предвидения.

Клиффорд Саймак. Способ перемещения. Роман.

Леонард Никишин. Мы неизбежно встретимся. Вопрос где и когда?

Филипп К. Дик. Самозванец.

Александр Рубцов. Тоска по Акакию Акакиевичу.

Роберт Шекли. Рабы времени.

Роберт Хайнлайн. Кукловоды. Роман.

Александр Асмолов. Бремя свободы.

Александр Корженевский. Если бы Хайнлайн стал президентом.

---

Теперь наше путешествие, казалось, начинало приобретать смысл. Хотя иногда я все же сомневался, действительно ли Роско знал, куда идти.

Растительность стала более разнообразной. Вдоль тропы росли трава и цветы, оригинальные кустарники, а временами встречались рощи красивых деревьев, приютившиеся на берегах водоемов. И, разумеется, в отдалении все также уходили ввысь подпирающие небо колонны деревьев-гигантов. Воздух становился прохладным, и если раньше ветра практически не было, то теперь он дул почти постоянно, налетая колючими пронизывающими порывами. В траве обитали похожие на грызунов зверюшки, которые, сидя вдоль тропы, сопровождали нас свистом, временами попадались небольшие стада травоядных. Сара подстрелила одного из этих животных, и, после того как мы его разделали, все по очереди тянули жребий, кому есть первый кусок а так как самое длинное перо досталось мне, то я и выступил в роли подопытного. Я съел несколько кусков поджаренного мяса и долго сидел, ожидая результата. Поскольку ничего со мной не случилось, остальные тоже принялись затрапезу. Таким образом мы нашли источник пополнения наших припасов.

Нагорье, по которому мы шли, было просто сказочным, над ним словно витал дух неразгаданной тайны, и временами мне казалось, что я путешествую во сне. Причем, восторженное чувство нереальности вызывало не столько само нагорье, сколько вся неразгаданная планета. Завораживающая сила ее чар пронизывала все поры моего существа — и я, как влюбленный юноша, постоянно думал о ней. Мною постоянно владели размышления о тех, кто населял планету: почему они покинули ее; кто посадил, а потом забросил гигантский сад; кто возвел опустевший белый город. Нежась в тепле костра, отгонявшем ночную прохладу, я разглядывал Свистуна, не переставая удивляться, как между нами, такими непохожими, могло возникнуть связавшее нас чувство братства.

Меня смущал Тэкк. Он шел словно сам по себе, как случайный попутчик, на время приставший к нашей компании. Монах почти все время молчал, изредка нашептывая что-то своей кукле, а после ужина садился в одиночестве подальше от костра. Его лицо еще более утончилось, а тело, казалось, совершенно истаяло в складках сутаны. Мы просто перестали замечать его. Иногда я натыкался на него взглядом и никак не мог сообразить — кто же это такой.

Мы по-прежнему двигались по обширному плато, и Пэйнт все также молчаливо покачивался на ходу. Только изредка тишину нарушал стук камня, вылетевшего из под его полозьев. Свистун бежал впереди, на расстоянии одного перехода от нас, выполняя роль дозорного. Закутанный с головой Тэкк сопровождал нас, как привидение. Роско твердым шагом маршировал по тропе, бормоча под нос бесконечную поэму из рифмованных слов, абсолютно лишенную всякого смысла: жизнерадостный безумец, беспечно бредущий по враждебной и незнакомой земле. Да и я, со щитом за спиной и мечом, путающимся в ногах, должно быть, представлял собой фигуру не менее нелепую, чем любой из них.

Одна лишь Сара, возможно, выглядела не так странно, как мы, но и она преобразилась, словно в ней опять запылал прежний огонь искательницы приключений, казалось бы, уже померкший в монотонности долгого перехода.

И вот пришел день, когда исчез Тэкк.

Только после полудня мы заметили, что его нет, но как ни старались, не могли вспомнить, был ли он с нами во время привала. Утром он поднялся вместе с нами, но это было единственное, в чем мы были уверены.

Мы пошли назад. Мы искали его, мы кричали, но так и не дождались ответа. Только когда сгустились сумерки, мы прекратили поиски и разожгли костер.

Было горько, конечно, сознавать, что никто из нас так и не смог вспомнить, когда же мы его последний раз видели, но я, откровенно говоря, не исключал, обдумывая случившееся, что он вовсе не отстал от нас, сознательно или случайно, а попросту испарился — как Джордж в ту ночь, когда дерево напало на нас.

Возможно, убеждал я себя, причиной того, что мы перестали замечать присутствие Тэкка, была его прогрессирующая неприметность. День за днем он все более замыкался в себе, отдалялся от нас, пока не дошел до того, что бродил между нами, как привидение. Эта его незаметность, а также колдовское очарование голубой земли, где время уже не имело привычного значения и смысла, где реальность сливалась со сновидением — все это и служило причиной его бесследного исчезновения.

— Нет смысла продолжать поиски, — сказала Сара. — Бели бы он был здесь, мы бы уже давно нашли его. Если бы он нас слышал, он бы откликнулся.

— Ты думаешь, его уже просто не существует? — спросил я, подумав, что это достаточно замысловатая формулировка вопроса, жив он или нет.

Она кивнула в ответ.

— Он нашел то, что искал. Также, как и Джордж.

— А эта его кукла? — спросил я.

— Символ, — ответила Сара. — Точка концентрации. Что-то вроде хрустального шара, глядя в который можно потеряться. Мадонна некой древней и могущественной религии. Талисман… Тэкк был настроен в унисон с чем-то вне нашего времени и пространства. С агрессивным типом характера — да, теперь я могу это признать, — агрессивный тип и очень своеобразный. Не от мира сего.

— Когда-то ты говорила мне, что он не выдержит, — вспомнил я. — Что где-то по пути он должен сломаться.

— Да, я помню. Я полагала, что он слаб, но я ошибалась.

Стоя в молчании, я недоумевал, куда же все-таки он мог деться. Да и исчез ли он? Или его неприметность достигла такой степени, что он просто растворился. Был ли он все еще с нами, невидимый и неосязаемый, споткнувшийся на границе реального и потустороннего миров? Был ли он все еще здесь, взывая к нам и дергая нас за рукава, чтобы подать нам сигнал о своем присутствии, а мы неспособны были услышать его и ощутить его прикосновения?

— Вас осталось двое, — сказал Свистун, — но вас сопровождают надежные спутники. Мы трое — с вами.

Я совсем забыл о Свистуне, Пэйнте и Роско, ведь мне казалось, что осталось только двое из четверых, дерзко вышедших за пределы галактики, чтобы найти на ее задворках нечто, о чем мы не знали ни тогда, ни сейчас.

— Свистун, — спросил я, — ты почувствовал, что Джордж покидает нас. Ты ощутил, когда он ушел. А сейчас…

— Не слышал, как уходит Тэкк, — ответил Свистун. — Ушел уже давно, несколько дней назад. Растворился так легко, что не возникло ощущения потери. Просто его становилось все меньше и меньше.

Конечно, в этом все и заключалось. Его действительно оставалось все меньше и меньше. Интересно было бы узнать, находился ли он когда-нибудь с нами.

В свете костра я заметил слезы на щеках Сары. Я осторожно положил руку ей на плечо. Почувствовав прикосновение, она повернулась ко мне и оказалась в моих объятиях — это получилось совершенно неожиданно. Сара, зарыдав, уткнулась лицом в мое плечо, а я крепко прижал ее к себе.

Недалеко от костра стоял Роско, бесстрастный и неподвижный. Сквозь всхлипывания Сары я услышал его приглушенное бормотание: «Вещь, лещ, клещ…»

Мы достигли цели на второе утро после исчезновения Тэкка — мы пришли на это место и поняли, что находимся именно там, куда и хотели попасть. Наступило мгновение, о котором мы мечтали все эти бесконечные дни по пути сюда. Честно говоря, мы не испытали большого восторга, когда, поднявшись на вершину небольшого холма, увидели в конце открывшейся перед нами болотистой низины образованные двумя огромными скалами ворота, куда уходила тропа. Но мы сразу почувствовали, что за воротами — цель нашего путешествия.

Перед нами вздымались в небеса горы. Горы, которые мы впервые наблюдали еще из города, когда они казались пурпурной лентой, протянутой на севере вдоль линии горизонта. Они все еще сохраняли багряную окраску, сейчас впитавшую игру света и тени голубоватых сумерек, окутавших землю. Все слишком явно подсказывало нам, что мы у цели: горы, ворота, наконец, наши чувства.

Но эта очевидность рождала у меня странное ощущение какого-то несоответствия, хотя, постарайся я его объяснить, мне вряд ли бы это удалось.

— Свистун, — позвал я, но не услышал отклика. Он стоял позади меня также неподвижно и безмолвно, как и все остальные.

— Ну, что, пойдем, — сказала Сара, и мы двинулись вниз по тропе по направлению к величественной каменной арке, открывавшей дорогу в горы.

Приблизившись к воротам, составленным из нагроможденных друг на друга каменных плит, мы обнаружили табличку. Металлическая табличка была укреплена на одной из каменных стен, а рядом привинчено еще несколько, по-видимому, на других языках. На одной из табличек ужасными каракулями был нацарапан текст на космическом жаргоне:

«Все биологические создания, добро пожаловать. Механические, синтетические формы и их разновидности любого вида не имеют права доступа. Также запрещено проносить все типы инструментов и оружия, в том числе самые примитивные».