Всеволод Кривошеин - Поместный собор Русской Православной Церкви в Троице-Сергиевой Лавре и Избрание Патриарха Пимена

• Название: Поместный собор Русской Православной Церкви в Троице-Сергиевой Лавре и Избрание Патриарха Пимена
• Автор: Всеволод Кривошеин
• Жанр: Религия

---

Митрополит Алексий остался неудовлетворенным результатами другой всемирной конференции, "Церковь и мир, которая собиралась в Женеве в 1966 году: - " Мы сожалеем, - сказал он, - что результаты этой конференции, не нашли достаточного приложения к соответствующей сфере дальнейшей деятельности Всемирного Совета Церквей". Критике с его стороны подверглась и другое "региональное экуменическое объединение" - Конференция Европейских Церквей: - " Я должен сказать, что миротворческое служение этой Конференции развивалось медленно, имело глубокие спады и было недостаточно эффективным". Но самое замечательное, что, говоря о деятельности Христианской Мирной Конференции, созданной по инициативе Московской Патриархии с центром в Праге и долгое время находившейся всецело в орбите Москвы, митр. Алексий ни слова не сказал о глубоком кризисе и распаде ее, после того, как в 1968 году, председатель и генеральный секретарь ее в Праге выразил протест против советской интервенции. Именно за это все они были смещены со всех должностей, что вызвало протест французских католиков и других западных протестантов во главе с пастором Казалис. Более того, пастор Казалис был исключен из состава ХМК, в результате чего почти все западные участники ее отпали. Этот раскол, не исцеленный до сего дня, очень повредил митрополиту Никодиму в экуменических кругах, где его до сих пор считают главным виновником "отлучения" пастора Казалиса. Именно обо всех этих подробностях и неприятных "деталях" с Христианской Мирной Конференцией, митрополит Алексий предпочел просто умолчать. Квинтэссенция политического выступления митрополита Алексия находится, однако, как мы уже сказали, в заключительной части доклада. Вот его текст вкратце: " Мы должны раскрывать ложь таких идеологий, как антисоветизм, расизм, и таких ошибочных концепций, как теория конвергенции. Мы должны всеми доступными нам средствами бороться с каждым проявлением империализма...Нам нужно добиваться скорейшего заключения договоров о запрещении ядерного оружия... нам необходимо содействовать созыву конференции пяти великих держав по ядерному разоружению... наше дело - настаивать перед правительствами государств Европы на скорейшем созыве конференции по европейской безопасности. Наше дело - выступить за скорейшую ратификацию договора СССР с ФРГ и с ПНР. Мир, не может восторжествовать до тех пор, пока не прекратится политика империализма. В настоящее время эта политика под прикрытием антикоммунизма подавляет стремление народов Индокитая к освобождению от настоящей агрессии... Зная о невыносимых страданиях сотен миллионов людей, которые порождает империализм, мы заявляем, что святым нашим долгом является наше участие в современной антиимпериалистической борьбе... Мы верим, что эта программа миротворческой деятельности Русской Православной Церкви, ее архиереев, клириков и мирян, созвучна взглядам членов настоящего Освященного Собора и поддерживается вами".

Доклад митрополита Алексия продолжался час и три четверти. Сидевший за мною диакон о Сергий говорит мне -"C'est un assommoir"("Это усыпляюще", фран.) И рассказывает, мне что многие из членов Собора мирно похрапывали пока митрополит Алексий громил империализм.

А один провинциальный батюшка заметил: - " А какое нам дело до всех этих войн в Индокитае... и еще не знаю где? Ну, жалко конечно, что людей убивают.. вот мы и молимся" Господи даруй им мир". Наше дело молиться, а не лезть в чужие дела и политику".

В конце своего выступления митр. Алексий сообщил, что завтрашний день будет посвящен выступлениям членов Собора. Все желающие выступить должны записаться сегодня в секретариате. На этом заседание закрылось. Было около 21часа, я пошел и записался в список выступающих.

Уже на выходе из трапезного храма, ко мне подошли и сказали, что митрополит Никодим просит меня ужинать вместе с ним вечером. Я сразу подумал, что это как- то связано с моим выступлением на следующий день на Соборе. Очевидно, митрополит Никодим хочет как-то на меня повлиять. Или настаивать, чтобы я не выступал на Соборе? Словом, я был скорее недоволен, что меня приглашают на частный ужин к Никодиму. Как бы то ни было я направился в ту часть Духовной Академии, где намечался ужин и занял место у столика, где митрополит Никодим обычно обедал. Через несколько минут он пришел и мы пересели за другой, большой стол в глубине зала.. Сначала мы беседовали одни, но через некоторое время к нам присоединился епископ Филарет, потом епископ Ювеналий, еще позже митрополит Антоний. Я был убежден, что они пришли не случайно, а нарочно не к началу нашей беседы... особенно митрополит Антоний.

Сначала Никодим, как он обыкновенно поступает в подобных случаях, хотя и спросил "Мимоходом", записался ли я выступать завтра, долго говорил на всевозможные темы, но не относящиеся прямо к делу. Наконец он вдруг меня прямо спросил, о чем я собираюсь выступать на Соборе завтра. Я так же прямо ответил, что исключительно о постановлениях 1961 года, так как это единственный действительно важный и серьезный вопрос, с которым у меня разногласия в предлагаемых решениях на Соборе. Более того, я уточнил, что буду говорить исключительно о канонической стороне, о нарушении принципа единства церковного управления, сосредоточенного в лице епископа. Это единство нарушается постановлениями 1961 года.

- " Вы конечно свободны, выступать, как Вам угодно, - произнес митрополит Никодим,- Но мой Вам совет этого не делать. Вы вызовите только против Вас раздражение епископов. Каноны мы и сами хорошо знаем, скажут, чего Вы приехали учить нас канонам. Вы принесете вред Церкви".

- " А как же Вы говорили, - возразил я, - что никакого вреда для Церкви от моего выступления не будет? Или, может быть, лично Вам мое выступление повредит?"

- " Мне? Нисколько! Наоборот, если Вы выступите, я в ответ выступлю против Вас с филиппикой, и это будет там где нужно, вменено мне только в заслугу. И я скажу, что Вы требуете от нас строгого использования канонов, а сами их не соблюдаете, когда это для Вас удобнее. Из этого выйдет спор, не полезный для Церкви... вот и выйдет, что Вы повредите Церкви".

Мне показалось, что это было скорее похоже на своеобразное "передергивание", со стороны митр.Никодима, "смысла пользы и вреда" для Церкви.

- " Вы так считаете, что это вред? А ряд архиереев, здешних архиереев, считает, что постановления 1961 года вредны для Церкви, и советует мне выступать".

- А кто же эти архиереи?" - спросил митрополит Никодим.

- " Я этого не могу Вам сказать".

- " Да и не надо, я и так их знаю. Я обо всех архиереях знаю, кто что думает... они у меня все как на ладони ",- с улыбкой сказал Митр. Никодим.

-" Может быть, Вы их всех и знаете, они все здешние, но имен я Вам все равно не назову ",- ответил я.

- " Не называйте! - продолжал митр. Никодим, - Я Вам сам скажу. Один из дальней окраины, другой тоже, но несколько ближе, а третий из центральной России".

Я, конечно, догадался, что митрополит Никодим имеет в виду архиепископов Вениамина и Павла, а кого он имел в виду под словами " из центральной России", я не мог тогда догадаться, а узнал значительно позже. Во всяком случае, я не назвал ни одного имени и никак не реагировал на намеки митрополита Никодима. Тот продолжал настаивать, что мое выступление принесет вред Церкви. Конечно, я был поставлен в трудное положение и наносить вреда не хотел никому, а поэтому обратился с вопросом к митрополиту Антонию Сурожскому, который присутствовал при разговоре, но все время молчал.

- " Владыко, какое Ваше мнение?"

- " Я думаю, - ответил митрополит Антоний, - что если мы одни, заграничные, выступим против постановлений 1961 года, а все остальные будут молчать, то это будет воспринято в определенном смысле: вот мы, мол, какие герои, а здешние все трусы и предатели Церкви. Мы нашим выступление можем бросить такое обвинение всем нашим собратьям, которые находятся в несравненно более трудных условиях, а себя выставим героями".

Эта странная аргументация митрополита Антония меня психологически более обезоружила, чем все доводы митрополита Никодима. Лезть в герои я не хотел, и само подозрение, будто я хочу "быть героем" и ради этой только цели хочу выступить - было для меня нравственно тяжким ударом. ( Уже сейчас я вижу, что аргументация митрополита Антония, была неправильна. Время многое определило).

-" Героем быть я не намерен, - ответил я, - а если как вы оба считаете, мое выступление на Соборе будет вредно для Церкви, я готов отказаться и говорить не буду. Более того, я откажусь от слова, но подам письменное заявление, что по- прежнему считаю, постановления 1961 года противоречащими канонам и по совести не могу их принять".

- " Пожалуйста, - ответил митрополит Никодим, - Вы можете сделать такое заявление". Разговор наш окончился.

Было уже поздно. Возвращался я к себе в гостиницу со смешанным чувством, грустным и вместе с тем облегченно- спокойным. Грустным потому, что я уступил, отказался быть последовательным до конца, попался, говоря по-человечески, на уловку - дать немедленный ответ в тот же вечер. Ведь сумел я это сделать с митрополитом Филаретом, когда ответил ему " сейчас уже поздно, не могу дать ответа, дайте подумать до утра...". Но с другой стороны, у меня возникло чувство облегчения, как будто гора свалилась с плеч. Отчасти потому, что я устал бороться один против всех и ведь не нашлось ни одного человека, который был готов поддержать меня открыто на Соборе. Мне было грустно еще и потому, что я обратился к нашему Экзарху с духовным вопрошанием как к старцу, и он дал мне ответ. Может быть, по человеческому разумению слабый и неправильный, но в котором, верилось мне, выразилась воля Божия о мне и о моем участии на Соборе. Словом, я грустно успокоился, но потерял интерес к дальнейшему ходу дел на Соборе. И если все же мне пришлось еще раз выступить, и даже очень остро, то это было совершенно неожиданно для меня самого,... то есть, как я смею думать, по воле Божией. А поступил ли я правильно, решив не выступать на Соборе о постановлениях 1961 года, до сих пор не знаю, но полагаю, что да.