Валерия Аальская - Завихрение

• Название: Завихрение
• Автор: Валерия Аальская
• Жанр: Фэнтези

---

Я вздохнул и уставился на свою привычную заставку — замечательных барсов, облокотившихся на земной шар. Давно пора сменить, эта уже надоела…

Полчаса выбирал подходящую картинку, повесил в качестве заставки анимешную эльфийку, с завистью покосился на Вика, с матами разбирающего свои сумбурные записи. Я бы тоже не отказался от такого исхода творческого кризиса. Но, эх… Зря я все-таки с работы уволился. Знал ведь, что это я только во время написания какого-нибудь титанического труда становлюсь совершенно сумасшедшим, а это максимум месяца два, а потом полгода нормальной жизни. А в нормальной жизни должна быть работа — дома делать решительно нечего. К тому же жить на одни только гонорары — это как-то очень грустно…

Хотя, честно сказать, это не я ушел, а меня "ушли". Пишу я преимущественно ночью, в связи с чем катастрофически не высыпаюсь, опаздываю, на работе выпиваю весь кофе и все равно часов до двух хожу, как привидение. К тому же я мог в разгар рабочего дня открыть какой-нибудь документик и начать бешено молотить по клавишам. Смириться с творческим процессом фирма, конечно, не могла, и меня вежливо попросили.

Что поделать — управлять собою бывает порой довольно сложно… Надо стараться.

— Все бар-р-рды, мур-р-р, слегка сумас-с-сшедшие…

Барсик потерся о мою руку, мурлыкнул.

— Я не бард, я писатель.

— Не с-спорь со мной, я вижу, мур-р-р…

— А вот что сумасшедший — это точно.

— Барды вообще для нормальной жизни не приспособлены.

— И что же нам тогда делать?..

— Смириться с крахом личной жизни и хозяйства. Потому что жить с бардом согласится только такая же сумасшедшая, а это полный кирдык, а если и такой не найдется — питаться будешь растворимой лапшой и бульонами из кубиков.

— Кубики и просто в кружку для чая кинуть можно.

— Вот-вот. Сметанки налей, а?..

"Господи, сколько нахлебников на мою голову", — подумал я, но сметаны налил.

Вернулся к экрану, уставился на эльфийку.

— А к тебе, мур-р-р, гости…

Я встал, прошлепал босыми ногами по холодному полу, открыл дверь.

— Ой, а я только постучаться собиралась, — удивилась Настя.

— Мне Барсик сказал. Проходи.

— Я собственно… м-м-м… к Вику, — смущенно сказала Настя. — Я его навещаю три раза в неделю, а то он очень уж скучает…

— Ясно, — вздохнул я. Вот так всегда, красивая девушка на пороге — и не ко мне. И вообще, если уж мне предпочитают призраков — пора лечиться. — Чаю поставить?..

— Да, спасибо… Я вот плюшек принесла…

Я взял пакетик с плюшками ушел на кухню, стараясь не прислушиваться к щебету Насти и убийственно спокойному и ироничному голосу Вика. Я в который раз позавидовал его голосу — приятному, бархатному, очень красивому баритону. Интересно, в какой же все-таки очереди стоял я, когда людям раздавали нормальные, земные качества?..

Я заварил чая; мы посидели, пожевали плюшек. Настя довольно быстро ушла, и мы все вернулись к прерванным занятиям. Я снова уставился в экран. И все-таки, где мое вдохновение?.. Куда оно делось?..

Так ничего умного и не придумав, я завалился спать в четыре часа, оставив Вика наедине с гитарой с уверением, что очень люблю спать под музыку и мне, собственно, абсолютно неважно, под какую именно.

Вик начал медленно что-то наигрывать, и я подозрительно быстро уснул.

Мне снилась Настя, в замечательном светло-сиреневом платье, с букетиком ромашек. Она сидела у меня на кухне я слушала, как Вик, в модных черных джинсах и расстегнутой до третьей пуговицы розовой рубашке играет ей романтическую балладу о рыцаре и драконе, а я сидел на подоконнике и зеленел от зависти. В личной жизни мне действительно не везло, но везунчикам я никогда раньше не завидовал — мне не было до этого никакого дела.

— А ты что сидишь, мур-р-р?.. Иди наконец, оставь молодых людей наедине! — возмутился Барсик, спихивая меня с подоконника прямо в куст шиповника и захлопывая створки. — Сидит тут, мешает!

Шиповник был колючий. Сидеть в нем было больно и обидно, хотя умом я и понимал, что Барсик никогда бы так не сказал, а Вик не стал бы встречаться с Настей, потому что слишком хорошо знает, насколько мимолетны для него человеческие жизни. И слишком хорошо осознает, что действительно умер, и такого человека, как Викторуа Валио ла Вегас действительно больше не существует, а разрушать своим призрачным присутствием жизнь молодой девушке — просто подлость. И что ему не стоит обманывать себя. И что он действительно всего лишь призрак, завихрение…

Но все равно было больно и обидно, что с Виком она проводит гораздо больше времени, чем со мной…

Потом приехала Вера. Она поднялась в квартиру и долго звонила, но ей так и не открыли. Она спустилась вниз и увидела меня, в шиповнике.

— Ты подлец, — сказала она. — Мерзавец и скотина. Бабник. Я тебе никогда не прощу эту Викусю! Я больше не желаю тебя видеть, — всхлипнула она, заревела и бросилась к машине.

Черный джипак с приметными тремя шестерками на номерах пробуксовал на размытой весенними дождями и тающими снегами дороге и скрылся за поворотом.

Я успел заметить ее зареванное лицо с потекшей косметикой и действительно почувствовал себя скотиной. Хотя мы развелись уже два месяца назад, и вовсе не из-за Вики, с которой мы работали в одной фирме, а просто из-за несовпадений взглядов на жизнь. Она не желала мириться с тем, что я молочу по клавишам по ночам, а я — с тем, что она каждые выходные уезжает на какие-то тусовки и не разговаривает с моей мамой, но может попрекать меня тем, что у меня не сложились отношения с тещей.

Окно надо мной вдруг распахнулось, из него выглянула Настя, вылила остатки чая из кружки.

— Милая, а если там кто-нибудь есть?.. — услышал я голос Вика.

— Да никого тут нет, — фыркнула Настя. — Кто будет сидеть под этими окнами?..

А я сидел в шиповнике, исцарапанный и облитый чаем, и по моему лицу стекали за воротник темные потоки…

Я вздрогнул и… проснулся.

— Трясу тебя, трясу, — пожаловался Барсик, — а ты все не просыпаешься!

— А?.. Что?..

— Проснись, говорю, — повторил Барсик. — Тебе что-то дурное снилось?..

— Да, так, по мелочи, — отмахнулся я, убеждая себя в том, что вещие сны мне никогда не снились, и, поскольку пифий или цыганок в моем роду все-таки нет, дальше вряд ли начнут сниться. — А что, это Посредник опять веселился?..

— Нет, это твое подсознание повеселилось, — покачал головой Барсик. — Посредник наверху веселится, и только там. Вниз он спуститься не может.

Я сел на кровати, потер виски. Голова раскалывалась. Надо таблетку выпить…

— А времени сколько?..

— Около полуночи, — недовольно сказал Барсик. — Хозяин вот только-только лег, все в тетрадь свои руны записывал…

— Не руны, а ноты, — устало поправил я. Когда Барсик говорил таким тоном, он становился ужасно похожим на Настиного Кузьку.

— Что руны, что ноты — один черт… Чаю будешь?..

— А есть?.. — с надеждой спросил я.

— И чай есть, и кофе, хозяин сварил. Тебе чего?..

— Чаю, — поколебавшись, решил я. Все равно сейчас опять лягу спать, поэтому пить кофе по меньшей мере нелогично. — И в шкафу там на нижней полочке такая белая коробочка с красным крестом есть, ее тоже притащи, пожалуйста…

Меня уже мало волновало, каким образом кот нальет мне чаю и притащит аптечку.

А ничего, притащил. Я зато понял, как он пирожки делал.

Поднос с чаем и аптечкой прилетел ко мне сам, по воздуху, и опустился на журнальный столик. Я сел, поплотнее завернулся в одеяло и двумя руками поднял горячущую кружку.

— Классно. И давно ты так умеешь?..

— Лет триста. Меня хозяин научил.

— Я тоже так хочу…

— У тебя не получится, ты-то не маг.

Вот так всегда. В какой же очереди я все-таки стоял?..

Барсик легко вспрыгнул на диван, устроился у меня на коленях.

— Тебе даже лучше, чем магу, — промурлыкал он. — Ты можешь творить.

— Угу, Демиург несуществующих миров, — усмехнулся я. — В которые даже верю и то только я…

— Ну и что?.. Вот Вика видят только те, кто в него верит. Настина мама, например, не видит. Что, скажешь, что Вик из-за этого не существует?.. И вообще, не комплексуй… ура, я выучил это слово… Далеко не всякий маг может хотя бы сосиску себе создать, а ты — хоть целый мир. А мир гораздо лучше сосиски.

Барсик тепло улыбался. И сам он был очень теплый и пушистый, как подушка. И как мне только могла такая чушь присниться?..

— Угу. Теорема: бутерброд лучше вечного счастья. Доказательство: что может быть лучше вечного счастья?.. Да ничего! А бутерброд это лучше, чем ничего. Значит, бутерброд лучше вечного счастья. Теорема доказана.

Барсик фыркнул, свернулся у меня на коленях клубочком. Я наконец решился попробовать чай. Он был слишком горячий для меня, я всегда разбавляю кипяток пятьдесят на пятьдесят холодной водой, и горький. Но выбирать не приходилось, очень уж хотелось пить, да и таблетку надо съесть, поэтому я начал смело прихлебывать из кружки большими глотками.