Владимир Джунковский - Воспоминания.Том 1

• Название: Воспоминания.Том 1
• Автор: Владимир Джунковский
• Жанр: Биографии и Мемуары

Политический, государственный и военный деятель, губернатор Москвы (1905–1909), командир Отдельного корпуса жандармов и товарищ министра внутренних дел (1913).

 В.Ф.Джунковский - генерал-майор Свиты, московский губернатор в 1905-1912 гг., товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов в 1913-1915 гг. Впервые публикуются два тома его воспоминаний, где нашли отражение важнейшие события политической, общественной и культурной жизни России. Центральное место в мемуарах занимает Москва, которой посвящен целиком первый и часть второго тома. Книга иллюстрирована фотографиями из Государственного архива Российской Федерации.

---

Государь сказал: "Я рад был выслушать вас, не сомневаюсь, что вами, господа, руководило чувство горячей любви к Родине в вашем непосредственном обращении ко мне. Я вместе с вами и со всеми народами моими всей душой скорбел и скорблю о тех бедствиях, которые принесла России война и которые еще необходимо предвидеть, и о всех внутренних неурядицах. Отбросьте ваши сомнения: моя воля, воля царская, созвать выборных от народа — непреклонна; привлечение их к работе государственной будет выполнено правильно. Я каждый день слежу и стою за этим делом. Вы можете передать об этом всем вашим близким, живущим как на земле, так и в городе. Я твердо верю, что Россия выйдет обновленной из постигшего испытания. Пусть установится, как было встарь, единение между царем и всей Русью, общение между мной и земскими людьми, которое ляжет в основу порядка, отвечающего самобытным русским началам. Я надеюсь, вы будете содействовать мне в этой работе".

После этого вся депутация была приглашена к завтраку и разъехалась в радостном настроении. Слова Государя и речи депутатов передавались везде и производили сильное впечатление, а в правых рядах сильное замешательство. Правые стали сплачиваться, хотели сказать и свое слово; собралась группа людей всех званий и состояний, от духовенства, дворян, крестьян, торговцев, промышленников и людей науки. Они все объединились на почве незыблемости самодержавия. Составив из себя депутацию, они испросили аудиенцию у Государя, которая и была им дана 21 июня в Петергофе. В нее вошли: гласный орловского земства Нарышкин, генерал-лейтенант Киреев, звенигородский предводитель дворянства граф П. С. Шереметев, гласный петербургского губернского земства и городской думы граф Бобринский, курский губернский предводитель дворянства граф Дорер, гласный Московской городской думы и выборный от московских старообрядцев Расторгуев, новгородский мещанин Матросов, крестьяне Московской губернии — Гришин и Баженов, Смоленской губернии — Яковлев и Медынского уезда — Несчастный.

Первым говорил граф Шереметев. Указав на то, что они не сомневаются в искренности людей иных взглядов по поводу осуществления возвещенных с престола желанных преобразований, граф Шереметев прочел Государю императору от соединившихся групп русских людей адрес, в котором отстаивались незыблемые основы самодержавия. После прочтения адреса говорили другие члены депутации: граф Бобринский, подчеркивая принципы самодержавия, и, коснувшись закона 18 февраля13 о призыве выборных, просил этих избранников вызвать из освященных историей бытовых групп. Нарышкин, отстаивая также самодержавие, выражал опасения, как бы новый закон о выборах не явился бы попыткой парламентарного учреждения с теми последствиями, которые и на Западе вызвали жалобы со стороны мудрейших людей.

Государь император ответил членам депутации следующими словами: "Искренно благодарю вас всех, господа, и вас тоже, братцы, за мысли и чувства, которые привели вас ко мне. Мне в особенности отрадно то, что вами руководили чувства преданности, любви к родной старине. Только то государство и сильно и крепко, которое свято хранит заветы прошлого. Мы сами против этого погрешили, и Бог за это, может быть, нас и карает. Что же касается опасений, вами выраженных, скажу вам, что сама жизнь укажет нам пути к устранению тех несовершенств и погрешностей, которые могут оказаться в таком новом и большом деле, которое я задумал на благо всех моих подданных. Убежден, что вы все и каждый в своем кругу поможете мне водворить мир и тишину в земле нашей и тем самым сослужите мне ту службу, которую от всех верных моих подданных ожидаю, в чем, господа, да поможет Господь". Сказав эти слова и обойдя всех и поговорив с некоторыми, Государь простился.

В промежуток между этими двумя депутациями произошел бунт среди матросов в Одессе, последствием чего один из броненосцев, "Потемкин"14, вместе с одним миноносцем отказались идти со всей эскадрой в Севастополь и остались в Одесском порту, подняв красный флаг. Выпустив два боевых снаряда по городу Одессе, броненосец, на котором были перебиты и брошены в море матросами как командир, так и офицеры, отправился вдоль Черноморского побережья. С 16 по 25 июня броненосец безнаказанно блуждал по Черному морю, заходя в порты и наводя везде панику. Посланные ему вдогонку миноносцы не могли нигде достичь его. Наконец 25 июня, когда "Потемкин" стал ощущать недостаток пресной воды и продовольствия и в команде начались раздоры, броненосец сдался румынским властям в Констанце, сопровождавший же его миноносец возвратился в Севастополь и передался русским властям, принеся повинную. Матросы с "Потемкина" в числе 700 были отправлены румынскими властями в разные города Румынии, откуда выпущены на свободу, многим позволили вернуться в Россию. Броненосец же по приказанию короля был возвращен России и доставлен на буксире в Севастополь 29 июня.

Позорный инцидент с "Потемкиным" отразился и в Кронштадте, где на некоторых судах начались волнения, скоро ликвидированные.

В июне месяце по высочайшему повелению была объявлена 8-я частичная мобилизация на укомплектование частей запасных нижних чинов; при этом для присутствования при мобилизации и поверке ее в разных губерниях Государь император повелел командировать Свиты генерал-майоров и флигель-адъютантов. Я попал в число командируемых — мне было повелено отправиться в Ефремовский уезд Тульской губернии и в Малоархангельский — Орловской губернии. Это была первая моя командировка по высочайшему повелению; естественно, что я отнесся к ней с особенным волнением и старался оправдать доверие Государя точнейшим выполнением возложенных на меня обязанностей. Кроме того, принимая во внимание неспокойное вообще время, я мог опасаться при мобилизации каких-либо беспорядков. К счастью, эти мои опасения не оправдались, и настроение запасных в обоих уездах было очень хорошее, я заметил только их беспокойство, что семьи их не будут должным образом обеспечены, так как они недоверчиво относились к обещаниям пособий для поддержания их семейств. Мои беседы с ними по сему поводу, как лица государевой Свиты, возымели желаемое действие; вообще было заметно, что командирование по высочайшему повелению доверенного лица Государева оказало очень благотворное действие на настроение запасных. Мобилизация прошла в обоих уездах хорошо, так как число неявившихся было ничтожно — по Ефремовскому уезду 1 %, по Малоархангельскому 2 %, но зато по этому уезду явилось добровольно не получивших карточки призыва 9 человек.

Вообще все распоряжения по мобилизации и условия, при которых она совершалась, нельзя было не признать правильными, только одно распоряжение, на которое я и указал во всеподданнейшем отчете, — это невнимательное отношение со стороны органов, заведовавших передвижением войск. Маршруты составлялись часто небрежно, и не обращалось должного внимания на распределение пищи; так, в 6 маршрутах, просмотренных мною, пять раз назначалась горячая пища по ночам, не считая дней выступления, когда неминуемо приходилось кормить людей в 4 — 5 часов утра. Это, конечно, вызывало неудовольствие. На продовольственном пункте в Орле, помню, был такой случай. Перед обедом большая часть запасных умоляла заведующего пунктом разрешить купить водки, говоря, что им надо опохмелиться, другие, что пища не полезет в рот без водки и т. д. Заведующий обратился ко мне по этому поводу. Принимая в соображение, что по дороге на станцию имелось три лавки с продажей водки, и опасаясь, как бы запасные, если им запретить, не ослушались, да и находя их просьбу уважительной, я решил взять на себя и, взяв слово с них, что они будут вести себя чинно, приказал открыть одну казенную винную лавку на полчаса. Запасные очень остались довольны, отлично пообедали и в большом порядке дошли до вокзала. Вообще было заметно больше беспорядков там, где во время мобилизации закрывали винные лавки, это всегда возбуждало запасных, и они готовы были идти на эксцессы. В своем всеподданнейшем отчете я тоже указал на некоторые дефекты по вопросу о призрении семейств нижних чинов, возвращавшихся по болезни на родину, а также и о неправильных действиях некоторых воинских начальников, отправлявших раненых не прямо на родину, а этапным порядком. По прошествии некоторого времени я узнал, что все мои замечания приняты были в соображение и по Военному министерству были сделаны соответствующие распоряжения, что дало мне большое удовлетворение.

22 июня военным министром был назначен генерал-лейтенант Редигер на место генерал-адъютанта Сахарова. Генерал Редигер был несколько лет управляющим канцелярией Военного министерства, человек весьма толковый, дельный, отлично знакомый с делом, человек кабинетный, не боевой, но огромной трудоспособности, не стеснявшийся говорить правду.