Михаил Геллер - Утопия у власти

• Название: Утопия у власти
• Автор: Михаил Геллер
• Издательство: Издательство «МИК»
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-87902-004-5

«Утопия у власти», систематизированное, исчерпывающее и фундаментальное исследование новой и новейшей истории России. Настоящая книга — первое московское издание, история СССР, написанная свободно, без всякой цензуры.

---

Необходимость «сосредоточения», которое Михаил Антонов, в отличие от Солженицына, видит как временный, тактический шаг, вызвана тем, что «коммунизм, обещанный романтиками революции, оказался призраком, а достойной замены этой светлой мечте не выработано». Отсутствие новой «возвышающей идеи» в условиях устранения «железного занавеса» поставила, по мнению лидера Союза духовного возрождения Отечества, под угрозу духовное здоровье народа. Какое-то время, благодаря «железному занавесу», Советский Союз мог противостоять «космополитическим силам», которые стремятся превратить народ в чернь. А потом «мы устранили «железный занавес», не вооружив народ... возвышающей идеей». И беззащитная Россия осталась лицом к лицу со страшными силами Зла.

«Сосредоточиться», отгородиться от мира, уйти в свой «дом», чтобы вылечиться, заживить раны, — это первое условие программы спасения, духовного возрождения. Второе условие — новая Идея. Как правило, предлагаемые Идеи — синтетичны, складываются из знакомых, по опыту или книгам, элементов. Складываются, прежде всего, из привычных, ставших давно клише, слов и понятий. Один из лидеров «Памяти» Д. Васильев проповедуют борьбу с евреями-сионистами, ссылаясь на цитаты из Ленина. Юрий Афанасьев, исходя из того, что «социалистическая идея может и должна оставаться для нас сегодня путеводной звездой», отвергает ее «русскую, большевистскую, плебейско-революционаристскую сущность». Социалистическую идею он видит так же широко, как бывший секретарь ЦК и член ПБ, а ныне член Президентского совета Александр Яковлев, от «идей Иисуса Христа о братстве и справедливости, через ленинские предсмертные муки, когда он пытался найти ход из кризисного положения, и до самых новейших штудий современной социал-демократии». Михаил Антонов, излагая программу Союза духовного возрождения Отечества, настаивает на необходимости отвергнуть «либерализацию», ибо она ведет «не к свободе вообще, а к свободе для имущих» и в конце концов превратит страну «в колонию транснациональных корпораций», но также на необходимости отвергнуть точку зрения тех, кто видит главную причину всех бед в засилье «инородцев». Программа Союза — строится «на приверженности идеям социализма, но обращенного к реальным нуждам народа». В идеологии это означает обогащение марксизма-ленинизма русской философской традицией. В марксизме-ленинизме недостаточно учитывается «натура» человека», Россия, — по словам М. Антонова, — «на рубеже XIX — XX вв. была единственной из великих держав, располагавшей нравственно и космически обоснованной системой воззрений на философию хозяйства, корни которой уходят в глубь истории — в XVI в. (сочинения Ермолая-Еразма) и далее — к их предшественникам и нашим византийским учителям». Группа деятелей культуры России, в том числе значительная часть иркутских писателей, в письме XIX партконференции настаивала, что «русофобия, умело направляемая силами международной реакции, во главе которой стоят проводники империалистической агрессии — сионисты, обращена прежде всего против России как флагмана коммунизма». Для них нет сомнения, что «на Российскую Федерацию как главную цементирующую силу Советского Союза, а значит и всего социалистического лагеря, возложена высокая историческая миссия — выдержать натиск оголтелой реакции; сохранить физическое и нравственное здоровье народа».

Синтез национализма и социализма был дважды испытан в XX веке. В Советском Союзе и в Германии. В 1934 г. Гитлер объяснял Гансу Йосту, автору знаменитой реплики — «Когда я слышу слово „культура“, то вынимаю револьвер», — что национал-социализм заимствовал у марксистских партий и буржуазии главные идеи, их характеризовавшие: «Национальное сознание — у буржуазной традиции, живой и творческий социализм — у марксистов». Гитлер назвал своей целью создание «фольксгемайншафт» — всенародного государства, общество трудящихся, союз всех интересов, истребление индивидуализма и создание единой и организованной динамической массы».

Страх перед индивидуализмом, перед личностью, выделившейся из массы, коллектива, определяет программы русского национального движения. Их авторы видят в предпочтении коллективизма индивидуализму особенность русского национального характера, главный признак русской «самобытности». Немецкий историк Возрождения Якоб Буркгард говорит, что в средние века «человек осознавал себя только как члена расы, народа, партии, семьи или корпорации — как частицу некой общей категории». Развивая эту мысль, Эрих Фромм называет главной чертой средневекового общества по сравнению с современным — отсутствие личной свободы. Но, подчеркивает психолог, не будучи свободным в современном смысле слова, средневековый человек не был одинок и изолирован, он имел свое определенное место в обществе: был крестьянином, ремесленником, рыцарем. Социальный порядок, воспринимаемый как естественный, давал чувство безопасности и принадлежности. Страх перед свободой, который исследует Фромм, возникает в эпоху выхода из теплого кокона коллектива в продуваемый всеми ветрами мир индивидуальной свободы.

Программы русского национального движения, при всем их разнообразии, проявляют одинаковый страх перед индивидуализмом, перед миром, открытым на все стороны. В поисках безопасности они предлагают «сосредоточиться», уйти в свой «дом» (не определяя, обычно, его границы). И находят на этом пути все тот же национал-большевизм, как бы ни называть его сегодня: сочетание национализма, дающего безопасность группы, нации, народа, и социализма, обещающего безопасность всеобщего равенства.

Великий народ не может уйти из мира, заточить себя в монастырь для лечения души. Время китайской стены безвозвратно миновало. Поэтому программы русского национального движения носят ностальгически утопический характер. Есть в них, однако, элементы, позволяющие видеть в желании «уйти» синдром Брест-Литовска. Уйти, но временно. «Сосредоточиться» и вернуться. С новыми силами, с новыми идеями, с новыми вождями. Будет ли ждать империя?

Программа «суверенитета» России, представленная Борисом Ельциным после его избрания председателем Верховного совета РСФСР, — отражение желаний «сосредоточиться», заняться «своими» только русскими делами. Ее главное достоинство в перехвате руководства национальным русским движением, которое может в значительной степени перейти в руки лидеров «национал-большевистского» толка. Даже если вместо «большевизма» будет говорить, как выражается Ельцин, о «социализме скандинавского типа».

В начале последнего десятилетия XX в. идея русского суверенного государства представляется утопической. Ее реализация — в любой форме — была бы ударом, которого советская империя выдержать не может. Суверенная Россия означала бы появление суверенной Украины, а затем — развал последней империи XX в.

Глава двадцатая. Эскиз портрета вождя

Достиг я высшей власти.

А. Пушкин, «Борис Годунов»

Пять лет «перестройки» — время Горбачева. Все инициативы принадлежат ему, последнее слово остается за ним, рядом с его гигантской фигурой все кажутся карликами, его выступления заполняют газетные полосы и телеэкраны. Он — это «перестройка». «Перестройка» — это он. Все согласны: без него все пошло бы иначе. Почти все согласны: без него будет хуже — хаос, распад, возвращение к страшному прошлому. Название сборника статей виднейших сторонников реформ — «Иного не дано» (1988) — можно прочитать как: не дано иного пути, но также: не дано другого Лидера.

Так было всегда. Генеральный секретарь, Вождь накладывал свой отпечаток на время, подчиненное ему. Каждый из предшественников Михаила Горбачева делал это по-своему. Индивидуальность Вождя, его склонности, вкусы, характер, пороки и добродетели (если удастся их обнаружить будущим историкам) в значительной степени определяли характер страны в данный исторический момент, условия жизни ее обитателей.

Пять лет — срок не слишком большой. Сталин держал абсолютную власть более четверти века. Не слишком маленький: Ленин стоял у руля около 5 лет. Пять лет — время, которое — примерно — было необходимо всем преемникам Ленина для концентрации власти, для реализации возможностей, которые дает пост генерального секретаря.

Михаил Горбачев умело использовал время: он достиг высшей власти, пожалуй, быстрее своих предшественников. Через пять лет после своего избрания на пост № 1 в партии он располагает всеми возможностями генерального секретаря, добавив к ним возможности председателя Верховного совета. С марта 1990 г. он избирается Президентом СССР, на пост, которого никогда раньше не было. Формально, юридически, Горбачев обладает большей властью, чем ее имел Сталин. Он — законно — вождь партии и глава государства.