Михаил Геллер - Утопия у власти

• Название: Утопия у власти
• Автор: Михаил Геллер
• Издательство: Издательство «МИК»
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-87902-004-5

«Утопия у власти», систематизированное, исчерпывающее и фундаментальное исследование новой и новейшей истории России. Настоящая книга — первое московское издание, история СССР, написанная свободно, без всякой цензуры.

---

Пришло слово. Что стояло за ним? Преступный мир существовал в Советском Союзе всегда. Уголовные преступники жили в первом в мире социалистическом государстве примерно по тем же — своим — законам, по каким живут уголовники во всех странах мира. Особенность Советского Союза — в наличии двух видов собственности: социалистической, т. е. государственной, и личной, принадлежащей отдельным гражданам. Преступления против социалистической собственности всегда наказывались значительно строже, ибо их совершали функционеры государства. Это касалось подавляющего большинства населения страны, ибо все советские граждане работают на государство: на государственных предприятиях. Уголовные преступления всегда наказывались мягче, ибо их жертвой была личная собственность, с точки зрения государства менее ценная. В 20—40-е годы уголовники рассматривались как «социально-близкий элемент».

Особенность советского уголовного законодательства была одной из причин, по которой число заключенных в СССР всегда значительно превышало число заключенных во всех других странах. Речь идет не только о жертвах политических репрессий, т. е. об осужденных по статье 58 ленинско-сталинского уголовного кодекса, или по статьям 70 и 190 действующего кодекса. Миллионы заключенных были осуждены (осуждаются и находятся в лагерях и в настоящее время) по т. н. хозяйственным статьям. Очень часто они действительно нарушают советский закон, нацеленный на охрану социалистической собственности.

Хроническое присутствие в стране миллионов заключенных, личное знакомство с тюрьмой и лагерем значительного процента населения — прямой результат криминогенности советского законодательства, советской системы, нуждающейся в заключенных и порождающей преступников в количестве, неизвестном до сих пор в истории. Русская пословица — от сумы и тюрьмы не отказывайся — выражала фаталистическую готовность смириться с судьбой. Победа Октябрьской революции превратила пословицу в обязательную заповедь. Принятая советскими гражданами неизбежность тюрьмы породила презрение к закону, принципиальное неуважение к нему.

Организованная преступность была характерной чертой эпохи новой экономической политики. Сатирический роман Ильфа и Петрова «Золотой теленок» приобрел теперь поразительную актуальность, ибо изобразил ситуацию — время действия конец 20-х годов, — которая сегодня привлекает усиленное внимание журналистов, следователей и пропагандистов. Герой романа, аферист и мошенник Остап Бендер, исходит из логического умозаключения: если по стране ходят денежные знаки, кто-то их собирает. Остап обнаруживает, что их собирает «подпольный миллионер» Корейко. Поскольку Корейко действует за пределами закона, Остап находит возможность безнаказанно грабить его. Корейко «коллекционирует» свои миллионы, умело используя дефицит и то, что сегодня называют «теневой экономикой». Авторы «Золотого теленка» убедительно демонстрируют, что важнейшим элементом, позволяющим Корейко богатеть, является коррупция государственного аппарата.

Александр Гуров, считающий, что «лев прыгнул», относит рождение «организованной преступности», «мафии», к эпохе «застоя». «Могла ли появиться организованная преступность в сталинские годы? — спрашивает он риторически. И отвечает: — Да нет, не могла. Тоталитарное государство не допустит. Как известно, и Гитлер, и Муссолини в своих странах организованную преступность уничтожили». Характеризуя тем самым «сталинские годы» как время существования советского тоталитарного государства, А. Гуров утверждает одновременно, что теперь система изменилась. В частности потому, что организованная преступность расцвела. Советский специалист по мафии ошибается, говоря об отсутствии организованной преступности в нацистской Германии и фашистской Италии. Возможно потому, что никогда этим вопросом не интересовался. Он ошибается, что более удивительно, отрицая существование организованной преступности в сталинские годы. Юрист Геннадий Хохряков считает, что подобные утверждения есть результат «незнания истории» И, в качестве примера, напоминает о существовании в конце войны фиктивной воинской части, о торговцах дефицитными лекарствами во время войны. Можно привести еще множество примеров. Нет никакого сомнения, что организованная преступность существовала в сталинские годы, действуя в знакомых по «Золотому теленку» рамках: дефицит — коррупция — теневая экономика — гигантские доходы. В это время борьба велась с политическими врагами, поэтому экономические преступления хотя и преследовались жесточайшим образом, не были объектом пропаганды.

В 1939 г. был создан отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности министерства внутренних дел СССР, отлично известный советским гражданам под аббревиатурой ОБХСС. Отдел стал потом главным управлением и вот уже полвека занимается борьбой с организованной экономической преступностью.

Экономические преступления становятся важным «фронтом борьбы» в годы «оттепели». В 1961—1962 гг. принимаются законы, резко ужесточающие наказания за экономические преступления. Проводится серия широко рекламируемых крупных процессов, заканчивающихся нередко смертными приговорами — за крупные хищения, взяточничество, валютные операции. Одной из особенностей этой кампании было подчеркивание роли евреев в нарушении советских законов.

Адвокат Евгения Эвельсон описала в своем исследовании 400 процессов по экономическим делам, проведенных в хрущевское время: все они носят черты организованной преступности. Как правило, все дела были связаны с «теневой» экономикой. И, как правило, каждый процесс раскрывал коррупцию государственно-партийного аппарата. «Существование и процветание левой экономики, — пишет Евгения Эвельсон, — оказывается возможным только благодаря противоправной перекачке фондового сырья и оборудования из системы планового хозяйства в левую экономику. Эта перекачка производится всегда нелегально, всегда за деньги, всегда за взятки».

В годы Брежнева «теневая» экономика продолжала успешно развиваться. На этой почве расцветают экономические преступления (нарушения советского закона), коррупция, организованная преступность. О размахе преступлений и коррупции ходят с начала 80-х годов слухи, затем появляются еще робкие упоминания об отдельных случаях в газетах. Подлинные разоблачения приходят после избрания Горбачева. Сигналом стала статья в «Правде» «Кобры над золотом». Начался 1988 г. и впервые официально было сказано: мафия. «Мафия ничем не брезговала, вплоть до молчаливого согласия на активизацию ислама...» Речь шла об узбекской мафии. А потом как бы шлюзы открылись: статьи о мафиях во всех газетах и журналах, в телевидении, по радио.

География болезни расширяется. Это, конечно, юг — «наш Клондайк», как станут говорить. В Узбекистане куплено все руководство республики, включая первого секретаря ЦК. Примерно та же ситуация сложилась в Казахстане. Из городов Украины особенно заражены Киев, Львов, Одесса, Донецк, Днепропетровск. А. Гуров, рисуя географическую карту мафии, добавляет: «Сейчас в преступной среде стало престижным брать под свой контроль маленькие города. В Московской области это Балашиха, Люберцы, Пушкин, Орехово-Зуево». Величина города понятие относительное — в Киеве более 2750 тыс. жителей, в Одессе — более миллиона, в Орехово-Зуеве — около 150 тыс., в Пушкине — около 80 тыс. Но даже Киев — это город не очень большой по сравнению с Москвой. О положении в столице СССР рассказал итальянскому журналу «Коррьере делла сера» московский журналист Михаил Полторанин, занимавший пост главного редактора «Московской правды» десять месяцев, когда Борис Ельцин был первым секретарем московского комитета партии. «Город функционировал, — рассказал М. Полторанин, — потому, что взятки и коррупция процветали всюду. Московская мафия может дать сто очков вперед вашей сицилийской». Можно, конечно, отнести такое утверждение на счет понятной обиды: редактор «Московской правды» потерял свой пост вместе с Ельциным, можно даже себе представить, что в советском журналисте говорила несколько извращенная гордость — совсем недавно еще твердилось: советское — значит отличное. Тем не менее, остается факт. Для определения положения в Москве в десятилетия правления Гришина выбирается новое определение — мафия. Чем объясняется выбор нового понятия? Как оно определяется? В чем отличие мафии от организованной преступности предыдущих эпох? Первые ответы на эти вопросы формулируются как журналистами, так и юристами — теоретиками и практиками. Хотя их и нельзя пока признать исчерпывающими и достаточно глубокими.

Первые исследователи советской мафии согласны с тем, что ее главный признак — «сращивание представителей власти с уголовным элементом». Мнение это единодушно: «Преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников». Нет расхождения в суждениях относительно причин появления мафии: «Корни отечественной организованной преступности... питаются тотально-командно-административной системой и присущими ей методами управления». Поскольку, как сегодня признают даже советские лидеры, «командно-административная система» родилась десятилетия назад (дата ее рождения еще не утверждена окончательно), возникает вопрос о причинах рождения мафии в годы брежневского «застоя». Коррупция — условие возникновения мафии — также существует не первый день. В 1927 г. советский юрист констатировал: «С 1918 г. по сей день живет взятка в советских учреждениях». Она, как свидетельствуют бесчисленные процессы, продолжала жить и в последующие десятилетия. С ней вели — и продолжают вести — беспощадную борьбу. В 1926 г. ЦК партии призвал все партийные организации: «Каленым железом выжжем воровство, взятку, беззаконие, произвол». Лозунг не потерял своей жгучей актуальности и сегодня.