Аслан Шатаев - Письмо из будущего

• Название: Письмо из будущего
• Автор: Аслан Шатаев
• Жанр: Фэнтези

Действие развивается на фоне войны в Чечне. Герой влюбляется в свою одноклассницу, но не признается ей в своих чувствах. Проходит время, начинается война, в минуту опасности он обнаруживает в себе способность путешествовать во времени и решает изменить свое будущее.

---

22 сентября.

Вчера наш отряд попал в засаду федеральных войск. Началась стрельба. Все разбежались кто куда. Это нас и спасло. Мы с Муслимом побежали в одну сторону. Бежали не оглядываясь. Не знаю, сколько мы бежали, но по дороге забрели в какую-то подземку (судя по проржавевшим металлическим трубам внутри — времен второй мировой войны), укрылись в ней, замаскировав вход ветками. А вышли оттуда только ночью. Искать братьев по оружию было опасно. Мы решили двигаться дальше.

Не знаю где мы сейчас. На пути мы никого не встретили. Мы с Муслимом с утра бродим по этим горам. Спускаться вниз рискованно. Нас могут обнаружить.

25 сентября.

Друзей своих мы так и не нашли. Живы ли они? Если живы, то где? Если они погибли — я им завидую.

Еды у нас совсем не было. Мы спустились на равнину, увидев небольшое селение. Приблизившись к нему поближе, увидели пару БТРов и ушли обратно в горы. Я пытался охотиться на диких животных, метая в них ножом, но у меня ничего не получалось. Я лишь спугивал животных. Был бы сейчас с нами Магомед….

На этом запись заканчивалась. Должно быть, это последняя запись.

Теперь мне все стало ясно. Я поспешил, украв Седу. Все сложилось бы иначе, если бы я ее не крал, а просто встречался с ней.

А так ли это? Пока бы я с ней встречался, ее украл бы кто-нибудь другой. Кто-нибудь при деньгах, с авторитетной семьей, у которого двоюродные братья Седы не посмели бы забирать ее обратно. Может, нам с ней просто не суждено быть вместе, как бы я не менял прошлое?

Спящий в это время зашевелился, поскольку я стал создавать слишком много шуму. На это и рассчитывал. Я уже понял кто это, еще до того, как он повернулся.

— Как спалось? — спросил я его.

— Ты что делаешь? — спросил он меня с каким-то упреком.

Это не был прежний Муслим. Лицо его изменилось. Он исхудал, постарел лет на десять. Лицо стало жестким. Ирония, никогда не сходившая с его лица, пропала.

— Костер развожу, — ответил я.

Он быстро вскочил на ноги, натянул в спешке мокасины, и энергично стал топтать разгоревшийся костер.

— Ты с ума сошел?! — изрек он.

— А в чем дело?

Вместо ответа он сложил свой плед и запихнул в рюкзак.

— Собирайся! Надо срочно уходить!

— Ты объяснишь, в чем дело?

Закончив собирать свой рюкзак, Муслим подошел ко мне.

— Ты нас засветил! Разве тебе неизвестно, что нельзя разводить ночью костер?

Действительно. Я даже об этом не подумал. Я же боевик. Федеральные войска могли заметить светящуюся точку в темном лесу.

Не произнеся ни слова, я собрал свой рюкзак. Муслим не стал меня дожидаться и двинулся. Я схватил свой автомат и пошел за ним.

Не успели мы пройти и десятка метров, как за нашими спинами раздался мощный взрыв.

— Бежим! — закричал Муслим.

Я побежал со всех ног, вслед за Муслимом.

За спиной послышалась автоматная очередь. Видимо, они давно нас заметили. Точнее, костер, который я разжег. И собирались взять нас без боя.

Я почувствовал жгучую боль в боку. Ноги мои подкосились, и я упал на землю. Мой автомат полетел куда-то в сторону. Пощупав бок, я почувствовал теплую жидкость. Они попали в меня! Я ранен! Неужели Муслим не видел, как я упал? Наверное, побежал дальше, не оглядываясь, думая, что я бегу за ним. Я не мог встать. Любое движение отдавалось острой болью в боку. Силы покидали меня.

"Неужели я умираю?" — думал я.

Превозмогая боль, я закрыл глаза и представил тропу. Самое время возвращаться в прошлое и изменить его, пока я еще живой.

Однако образ тропы не возникал. Я не мог вызвать ни одно из тех неприятных ощущений, чтобы управлять временем. Вроде, что-то возникало, очень слабо. Но тут же исчезало. Невыносимая боль в боку не давала мне сконцентрироваться. Тогда я придавил раненное место рукой, чтобы остановить кровотечение и, возможно, подавить боль. Этим сделал только хуже. Боль усилилась. Охватила весь правый бок. Я чувствовал под кожей что-то твердое и неприятное. Скорее всего, это пуля.

Боль мне не унять. Надо еще раз попытаться.

Стрельба слышалась уже совсем близко.

Образ тропы все не появлялся. Я даже напрягся, пытаясь сконцентрироваться. Увы. Мне мешала боль. Мысль о смерти не давала мне покоя. Я даже не знал, жив ли до сих пор. Может, я умер?

Кто-то подхватил меня и поднял на ноги, придерживая. Лица я не видел, но был уверен, что это федерал.

— Идем, — услышал я голос Муслима.

— Я ранен! — сказал я.

— Возможно, поживешь еще немного, если все время будешь идти.

И мы двинулись. Почти бежали. Муслим ни на секунду меня не отпускал. Иначе бы я не сделал и шагу. Каждый шаг отдавался сильной болью в боку. Я терпел как мог.

— Извини, что так вышло, — произнес я.

— Ты о чем?

— О костре.

— Потом об этом поговорим!

— А если этого "потом" не будет?

Секунду-другую он молчал, дыша тяжело.

— Забудь! — наконец произнес он.

Мы остановились за деревом и прижались к нему, чтобы передохнуть какое-то время и оценить ситуацию.

С южной стороны были слышны перекрикивания солдат и вспышки света. Иногда доносились выстрелы.

Более или менее отдышавшись, мы двинулись в северную сторону.

Я думал, а как далеко мы сумеем убежать такими темпами? За нами гонится целый отряд вооруженных федералов. Через минуту-другую они нас догонят и пристрелят на месте.

Муслим не раз выручал меня. Он всегда помогал мне во всем. Всегда подставлял свое плечо. Не помню почти ни одного случая, чтобы он отказался помочь мне в каком-либо деле. Муслим мне стал как родной брат. Вот сейчас он тоже меня выручил. Прямо-таки вытащил из лап смерти. А я его ни разу не поблагодарил…

— Муслим, — произнес я, — так мы точно не спасемся. Они нас догонят. Бросай меня! Мне все равно осталось недолго жить.

— За кого ты меня принимаешь? — взглянул он на меня с искренним удивлением. — Бросить его! Мы выберемся!

— Нет, мы не выберемся! Без меня ты еще можешь спастись!

— Они нас не видят в темноте. У нас еще есть шанс. Добежим до ближайшей балки и спрячемся там.

— Муслим!

Он бросил на меня отчаянный взгляд.

— Умирать — так вместе! — изрек он.

За нами раздался взрыв. Я спиной почувствовал жар. Взрывная волна отбросила нас вперед на пару метров. Мы оба растянулись на земле.

При падении я вскрикнул от резкой боли в боку. Новых ранений я не получил. Почувствовал только взрывную волну. Но откуда взялась кровь на лице?

Лежа на земле, и не в силах больше двигаться, я повернулся в сторону Муслима. Он не двигался. На мой зов он тоже не ответил. Тогда я подполз к нему и потряс его. Никакой реакции.

— Муслим! — закричал я. — Вставай! Они уже близко!

Я взял его за плечо и перевернул.

Увидев на его лбу большую дыру, я невольно вскрикнул. Пуля прошибла ему голову насквозь.

Его безжизненные глаза смотрели на небо. Я не хотел верить, что он умер. Снова и снова проверял то наличие пульса, то дыхания, словно он от этого мог ожить.

Муслим был мертв. Он погиб, спасая меня. Хотя мог спастись сам.

Второй раз в жизни я видел, как на моих глазах умирает человек. На этот раз умерший оказался моим лучшим другом. С другой стороны, в моем новом прошлом я должен был видеть много смертей. Я и сам отнимал жизнь людей. Но я этого не помнил. Пока не помнил. Если вспомню, вряд ли смогу ночью спокойно спать.

Из головы не выходил его образ, когда я его увидел при свете разожженного костра. Как он был не похож на себя! Должно быть, его изменила война. Он видел смерти своих сослуживцев, он убивал российских солдат, голодал по несколько дней, бродил целый день по горам. Так же как и я. Если изменился он, тогда и я должен был измениться. У меня было немало знакомых, которые воевали. Взять хотя бы Мовсара. Я не был с ним знаком до войны. Но, уверен, именно война сделала его таким, каким он стал. Он был хорошим другом. С этим не поспоришь. Однако, иной раз, взглянув на него, казалось, ты смотришь на какого-то робота. Он мог рассказать тебе о том, как убивал на войне. При этом на его лице не вздрагивала ни единая мышца, словно он говорил на бытовую тему. И это пугало. О нем шли дурные разговоры. Говорили, что он убивал простых мирных русских жителей в Чечне. Причем избавлялся от них с крайней жестокостью. Мы же с Муслимом посчитали это чушью. А сейчас я не сомневался, что так оно и было. Его изменила война. Как и многих других. Кто-то потерял своих родителей, кто-то детей, братьев, сестер, жен, мужей, родных. Их сердца переполнены гневом. Они жаждут мести. И идут на войну. И, сколько бы они не убивали, не могут насытиться. Потому что мертвых этим не вернешь. И гнев только растет.

Такие же чувства нахлынули на меня, когда я наконец понял, что Муслим погиб. Мне хотелось схватить автомат, ринуться вперед и убивать всех на своем пути. Плевать на рану. Плевать на то, что меня могут убить. Даже умирая, мучаясь в предсмертных муках, я готов был убивать.