Пётр Волкодав - До 1,7 секунды и после

• Название: До 1,7 секунды и после
• Автор: Пётр Волкодав
• Жанр: Фэнтези

К Земле и Дельфе, расположенных зеркально в Млечном Пути, приближаются чёрные дыры. Землянин Иван отправляется на Дельфу. Начинается война.

---

— Я не боюсь Алексушка — ответил священник. — Я служу Мому господу.

— Как знаешь старик.. — Скоро послышалось ржание татарских коней и крики. — Они здесь! — Алекса поцеловал дочь и подтолкнул священника и воеводу к входу: — Схорони железку отец Игнасий, и ты, Добрыня, ступай. Я выведу тебе на выстрел Дармира. Не промахнись.

— Я не промахнусь. Прощай брате — Глаза воеводы засветились огнём. Он порывисто поднялся на ноги.

— Прощай Добрыня. Ступайте, а тебя — Игнасий и дочурку свою, покличу погодя.

— Тятька, тятька! — девочка начала вырываться из рук священника… Старейшина пересилил себя. — Иди с отцом Игнатием дочурка, иди. — Алекса, превозмогая себя, опустился наземь и вложил в рот сухую былинку.

На лобное место городка, коих много в прави русской въехала первая сотня.

Разъярённый хан орды махнул. Голова сотника покатилась по земле, сотня продолжала стоять на коленях, склонив головы. Бату зло плюнул: — Я, дарую вам жизнь, трусы. И, это в последний раз. Мой отец, великий Теммучин за две недели взял неприступные стены Пекина! Велик Киев град — долго держался, но Ио взят мною!… А здесь!.. — он снова зло плюнул, впрыгнул в седло: — Теперь я вас поведу, трусы. Дармир!

— Я пойду рядом с тобой Бату! — вскричал князь. Бату жестом подозвал тысячного. — Две мои лучшие сотни, за мной. Я сожгу дотла этот козий злой град!

— Прости меня, великий хан, но там нечего жечь — заметил мрачный Амуха с закопчённым дымом лицом. Батый люто сверкнул глазами и пришпорил кобылицу к вратам.

— Убрать это! — он махнул в сторону горы мёртвых тел, запрудивший вход в Козельск. Только сейчас он понял, что погорячился, срубив головы сотнику и двум десятникам. Гора тел коней и воев дружины Дармира, воинов Бату, превосходила рост коня в холке. Один из раненных его батыров ещё шевелился и стонал, выплёвывая кровь.

. — Кто это сделал, кто? — Хан наклонился и спросил. У татарина на губах выступила кровавая пена. Он тяжело захрипел, но ответить не смог, хотя хан и сам догадался. Воин приподнялся из последних сил и с трудом ответил. У, стоящего рядом с великим ханом, Дармира по спине пошёл мороз: — Их было двое мой хан — прошептал в предсмертных судорогах татарин. — Тот батыр и Добрыня.

У притвора в церковь сидел и смотрел в небо Алекса. Две сотни хана взяли его с полукольцо, дожидаясь хана. Батыр как ни в чём ни бывало, смотрел в небо и покусывал травинку, а иногда оглядывал гарцующих всадников и грустно взирал на батыров. Тысячный Батыя прикрикивал на своих воев: — Опустить луки, приказ великого хана! — Скоро появился и сам хан Бату и рядом — князь Дармир. Алекса, завидя "начальство приехало" — поднялся и крикнул в глубь церкви: — Отец Игнасий, выходи с дочкой, А ты — погодь. — Тотчас на пороге у притвора появился старик. За его руку держалась девчушка. Амуха подивился и зло захохотал: — Из-за этой чумазой, кха-ха-ха.

— Заткнись! — зло оборвал Бату. Алекса тем временем наклонился и оборвал кусок рясы священника и подозвал дочь: — Прости меня отец Игнасий. Я не хоче, штобы тебя…

— За что Алексушка? — воспросил Игнасий. Старейшина Дельфы не ответил. Он поцеловал дочурку в лоб, а потом повязал ткань на глаза: — Присядь моя девочка и ничего не бойся. Платок не снимай. Я не хочу, чтобы ты это видела, — а потом повернулся к Батыю: — Великий хан, ты дал слово! Не забывай! — девочка всхлипнула и опустилась, опустив головку.

— Я сдержу своё слово батыр — ответил хан, — но я предлагаю тебе жизнь.

— Если твои батыры одолеют меня и захватят живым — ответил Алекса. — Великий хан, Сейчас я зарублю лучшую твою сотню, а Амуха увидит своё тело с земли. Лучше прикажи пустить в меня стрелы.

— Не стрелять! — зарычал Бату к изготовившимся лучникам. — Девка, она мне пригодится, а со старика я сниму шкуру, как с барана… Амуха, выставляй свою лучшую сотню. Батыра — живым!

— Попробуйте — ответил Алекса, заслонив старика.

— Оох — Отец Игнасий выдохнул и тихо опустился на землю. — Прости, меня отче. — Алекса вынул из груди старика нож. На него взглянули удивлённые тускнеющие и одновремённо-благодарные глаза старика. Алекса закрыл веки убиенному им священнику, поднял свой и Добрынин меч и не торопясь направился в центр круга, меж расступившимся пред ним всадниками.

Добрыня в этот раз не промахнулся. Стрела прошила доспехи Дармира как раз в том в том месте, где сердце. Князь захрипел, закачался в седле, и завидев оперение стрелы воеводы, повалился с коня. Утыканный татарскими стрелами и торжествующий Добрыня стоял у входа в церковь, улыбаясь своей отмщённой дочурке…

Ещё он узрел, как пришлый козельчанин — кузнец Алекса, наступает, рубя обеими мечами, батыров хана Бату, а голова Амухи, снятая, удивлённо зрит с землицы на своё обезглавленное тело. Добрыне захотелось помочь Алексе, но исделать того он не смог.

Конституция "мозга" Часть третья

1.

Восемнадцатикилометровая окружность, вобравшая в себя окрестности города с заповедным холмом и лесом, всё еще были недоступны для Альта. Колпак полей наглухо отделил мир от повстанцев и самое противное — "мозг" Дельфы, превосходящий в скорости мышления и объёму информативных данных любого дельфянина, а уж о совете старейшин и речь не идёт, — последние полстолетия ни одно из решений совета не обходилось без консультаций и помощи искусственного разума. Мозг Дельфы опережал в скорости реакции и даче ответов на заданные вопросы любого дельфянина-старейшину. Как-то в шутку, погибший главный старейшина предложил ввести "мозг" в совет старейшин и дать ему право голоса. Предложение, конечно же, восприняли иронично, но старейшина счёл нужным высказать опасение о возможных последствиях слепого доверия и зависимости решений совета от искусственного разума и предложил ограничить зависимость дельфян от "мозга". Решение как раз и должны были рассматривать на совете, когда Дельфу облетела тревожная весть о приближении к солнечной системе чёрных дыр и как гром в ясную погоду — переворотом Альта и попытки узурпации власти.

Нужно сказать, что большинство дельфян, если не поголовно все, — с детства приученные рассчитывать на умного и доброго "дядю", как на Руси в мудрого царя, не гнушались обращаться за советом и помощью к "мозгу" по любому, даже несущественному вопросу, что не замедлило сказаться на способностях.

— А зачем мне думать, когда есть "мозг" — таков ответ молодых дельфян. — Пусть он и думает. У 2него голова" больше. — Старики покачивали головами и ворчали, что к добру это не приведёт. "Их отцы и матери сами решали всевозможные вопросы, а молодёжь"… Когда, наконец, этот вопрос вынесли на рассмотрение совета, словно снег наголову посыпались неприятности…

"Мозг", через который проходили все коммуникационные сети и который, по сути, являлся единым связующим, координационным и информационным звеном в системе планет Дельфы, превратился в монстра, подвластного одному человеку. Люди сначала даже не поверили фантастичным и невероятным слухам, в силу привычки доверять и в то, что мозг, оснащённый мощной сетью защит от проникновения, которые простой смертный обойти не смогли бы. но Альт — смог! И не только смог. Злой гений выдающегося ума математика и аналитика не только смог проникнуть в святая-святых, но и заставил "мозг", плясать под свою дудку.

После гибели острова старейшин Альт засомневался в своих возможностях, но идея целиком захватила старейшину. Он смог убедить "мозг" и пропустить его в святая-святых — управление конституцией "мозга", хотя малейшие поправки вводились большинством голосов старейшин, после всеобщего дельфийского обсуждения. Маленькая лазейка чрезвычайности ситуации: война, атомный взрыв острова и опасность чёрных дыр, побудили рациональную сущность искусственного разума, допустить в себя Альта, а тому ввести маленькую поправку ко второй конституции, чтобы на неопределённое время стать диктатором Дельфы и держать на поводке "мозг".

Альт с нескрываемой злобой и завистью посматривал на заповедный лес, по которому в детстве так любил бродить и играть со своими сверстниками — самое светлое пятно в жизни. Двадцать долгих лет: каждый месяц, день, час — отсутствие личной жизни потрачено в этой гонке со временем и собой. В двадцать пять — старейшина Дельфы и признанный научный гений с десятками фундаментальных открытий, к сорока — главный претендент на пост главного старейшины. Пост главного старейшины всё равно не позволил бы реализовать себя в полной мере. И вот — лелеянная мечта детства, расправила крылья и цель достигнута!

Сладость воспоминаний унесла в мир грёз… Именно здесь, у заповедного холма "Сорока пяти и ещё "не одного", когда ему, пятнадцатилетнему, удалось выиграть соревнования по ориентированию, среди подростков. Какой ценой это досталось и сколько пришлось потратить сил, натерпевшись сомнений и страха, он не признавался никогда и никому, да и вовсе это незачем, даже сейчас. Тогда-то, два десятилетия с лишком и начался путь на собственный олимп, к сегодняшнему триумфу его гения.