Ник Демин - Туман. Квест «Похититель Душ» 1

• Название: Туман. Квест «Похититель Душ» 1
• Автор: Ник Демин
• Жанр: Фэнтези

Аннотация, в целом, стандартная. Как сейчас принято писать: «… один из нас, не герой, не спецназовец, не крутой бизнесмен, а обычный человек, такой же как все мы…» и на этом пожалуй всё. Дальше обычная жизнь, вернее жизнь то не обычная, и не жизнь, а выживание, но! Никаких чудес с попаданцем не происходит, ему не подворачиваются пол руку счастливые случаи, он всё делает сам. Пусть коряво и противно, но сам. Это — тёмное фэнтези, такое, каким я его себе представляю.

От автора.

Вы можете спросить меня: «Похититель Душ. Какое то пошловатое название? Сейчас полно, черных властелинов, демонов ночи и похитителей душ, зачем оно здесь?» И я не отвечу. В этой книге нет никаких ссылок, на такое название, нет героев, выступающих под столь громким прозвищем, нет бешеных страстей и головокружительных приключений, нет борьбы добра со злом, нет ничего к чему можно привязаться. Но тем не менее, когда я её начинал писать, что-то перекликалось с этими словами. Каюсь. Соблазн ввести персонажа, под таким именем — фамилией, наличествовал, но я ему не поддался. Да и зачем? Если название не будет соответствовать, то оно сменится само собой, по мере подбора более удачного. Пока мне нравиться это, к тому же и аннотацию я под него писал. Так что вот.

З.Ы.

Если Вы сумеете объяснить мне, почему это название не подходит для книги, я буду Вам благодарен. Если же сможете доказать обратное, то я буду благодарен Вам вдвойне.

---

Тут же раздались шаги и чей-то укоризненный голос произнес:

— Милорд, что ж Вы так кидаетесь? А если б он не один был?

Осторожно скосив глаза, я увидел седоусого стражника, как на картинках. Из тех, кто вместе со своим господином с малолетства и воспитывают его в правильном русле. Что порадовало, так это герб свободного города Байонга. В свободных городах и в торговых анклавах городов, Его Величество ставил всегда своих сторонников, причем очень не бедных, что вкупе с молодостью не давало превратить такой город в свою кормушку. А в любом свободном городе — рабство вне закона.

— Дядька, — подтверждая мои измышления, сказал, все таки полукровка, отвлекаясь от меня, — я уже вырос!

Меч по-прежнему упирался в ложбинку, не давая не то что двигаться, а и дышать позволяя через раз.

— Да я вижу, что вырос, — проворчал тот, но предусмотрительно продолжать не стал.

Вместо этого подошел ко мне поближе, но не приближаясь, что бы не перекрывать обзор двоим с арбалетами, страхующими своего господина. Полуэльф, даже не поглядев по сторонам, плавно во что-то перетек, ловко сунув короткий меч за спину и отошел, присев на второй обломок бревна.

Дядька скорчил угрожающую харю и спросил сурово:

— Хто таков? Кому служишь?

Это к через х показалось настолько знакомым, что я мгновенно ощутил вкус сала, горилки и незалежности, да и сам дядька поневоле ассоциировался с Тарасом Бульбой. Быстро перебирая все варианты, я не находил выхода. Чтобы я ни сказал, все могло быть использовано против меня, может поэтому я принял решение, о котором в дальнейшем бывало что и сожалел. Я потер еще раз горло и, искоса глянув на ратников, бросился этому эльфийскому выкормышу в ноги:

— Ваша высокоблагородие, — выл я — не велите казнить велите слово молвить.

Вопль мой представлял, что-то среднее, между плачем Ярославны, челобитной и жалобой на произвол и самоуправство. Если вкратце, то я жаловался на пройдоху купца, не особенно упоминая, что он купец, но вставив пару раз похищенного ребенка. Естественно, что я в рассказе был белый и пушистый, а сволочной магриб — седой и волосатый. Странная штука правда, стоит чуть сместить акценты, как из обычного человека, можно получить чудовище; ну и соответственно, наоборот. Поэтому моего вопля оказалось достаточно, чтобы меня начали заинтересованно расспрашивать.

* * *

Я трясся на своем лохматом и блохастом чудовище, под присмотром дохлого и злого солдатика, постоянно покрикивающего на меня, а в башке звучало:

— Мы Красная кавалерия и про нас, былинники речистые ведут рассказ, о том как в ночи ясные, о том как в дни ненастные мы смело мы гордо в бой идем…

Добравшись до большой поляны, где останавливались три повозки хорезмца, солдатики начали кружить по поляне, чуть ли не обнюхивая кусты. Начальник с отсутствующим видом бродил по кустам, пока к нему не подвалил седоусый:

— Милорд, по ходу действительно работорговец получается, — и он поволок его к каким то ямкам в земле.

— Вот, — торжествующе сказал он, — сюда вбивались зацепы, для строптивых пленников.

Полуэльф сидел на корточках, прикрыв глаза и вслушиваясь непонятно во что.

— Это они, — сказал он внезапно открывая глаза. — И мы должны их догнать, до того как они уйдут из приграничной зоны.

Снова все поскакали на лошадей и оправились играть в догонялки. Я же тихонько радовался, что у них есть свой интерес в этой разборке, поскольку вряд ли бы они нарушили пограничную зону из-за непонятного придурка на верблюде и его, якобы, дочери.

* * *

Мы догнали их через три часа, двигался обоз неторопливо. Никакого хитрого маневра не было. Увидев пыливший вдалеке обоз, полуэльф скоамандовал:

— В атаку!

И все заверте… Честно говоря, я был разочарован, никакой хитрой тактики, засад там каких-нибудь. Просто толпа конников помчалась на обоз купца. Охрана обоза выстрелила несколько раз в нашу сторону, кое кого даже зацепив. Наши стреляли в ответ. Настроившись на длинный серьезный бой я был разочарован, все кончилось моментально, за исключением личного телохранителя купца.

* * *

Вот не люблю я диких орков и все. Грубые они, наглые — себя пупом земли считают. Бойцы, говорят, они хорошие и слово держат, но других существ считают ниже себя. Вот заключил ты с орком контракт на свою охрану, служит он у тебя год, удары на себя принимает, от смерти спасает, по дружески разговаривает, а контракт кончился и все — никакой дружбы, может ночью зарезать, ограбить и уйти. Для него это в порядке вещей. Поэтому этих воинов и нанимают с оглядкой. Вот и сейчас, высокий орк, под два метра ростом, с мощным плечами, чуть зеленоватой кожей, грубой и поросшей мелким жестким волосом, с тоской смотрел на окружающих его бойцов, понимая, что ничем хорошим для него это не кончиться. Неожиданно заговорил эльф:

— Здравствуй, Последний из рода.

Орк вскинул глаза:

— И тебе привет, непринадлежащий никому — голос грубый, слова произносятся с натугой и непонятным акцентом, видимо гортань не привыкла к таким звукосочетаниям.

Было заметно, что полуэльфу это не понравилось, губы превратились в две тонкие ниточки, пальцы побелели, стиснув поводья; взгляд стал острым как нож в спине. Еще бы, орки еще большие снобы, чем эльфы. Если эльфы хотя бы не отказывают в праве на существование другим расам, ревностно отстаивая свою перворожденность, то орки считаю себя избранным народом, которых Великий Отец поставил над всеми, ко «всем» относятся остальные разумные расы, отличающиеся от животных только умением разговаривать. Причем и темных орков за своих не считают. Это не мешает им наниматься и служить да еще получать за это деньги. Ну и с таким отношением к другим исчезают целыми родами. Вот и сейчас этот орк ответил оскорблением на вполне законный вопрос, поскольку он один, то логично было предположить, что он оставшийся последним представитель рода, не вошедший в другой и доживающий остаток длинной жизни. Если бы было не так, то их было бы минимум трое. В ответ он обидел эльфа, сказав, что он не относиться ни к одному из разумных существ. А ведь так мог бы жить, эльф не настроен был убивать его.

Все это я думал глядя, на валяющуюся груду мяса под ногами тип с фиолетовым глазами, который как раз сейчас писал на неё, записывая себе в кровники всех орков этого рода.

В это время приволокли купца и какого то паренька, избитого то такой степени, что мне вспоминались английские бифштексы. С кровью.

Что интересно, о парне разговор не шел, обнявшись с командиром, тот где-то потерялся, а восстанавливать справедливость начали за мой счет.

* * *

— Э, дарагой? Зачэм так шютишь? Я чэстно иё у тэбя купыл!

— Так все-таки купил? — нехорошо ощерился седоусый.

Полуэльф равнодушно смотрел в облака, его два десятка с нехорошими улыбками сжимались в тугое кольцо. Глаза купца забегали:

— Слющай, шютка, да! — и натужно рассмеялся.

Что меня всегда поражало, без игры на публику, на своих соотечественников большинство народа ничего из себя не представляет. Легко принять смерть на глазах изумленных зрителей, красиво погибнуть, прерывающимся голосом шепча последние слова. Или кинутся на сонм вооруженных врагов с одним кинжалом, рыча как берсерк. Но если предстоит простая смерть, о которой никто и не узнает, весь героизм может пропасть. Проявлять героизм в такой ситуации может действительно только герой, извините за тавтологию.

Купец не был таким героем.

Я стоял, боясь дальнейших разборок, а ну как этот урод сумеет их убедить в том что я и правду продал девочку. Возможно у полуэльфа его глупые предрассудки по работорговле распространяются и на таких как я. Дело близилось к развязке, растрепанного и потерявшего весь лоск хорезмца, подтащили к дереву. Тот ужом крутился в руках конников эльфийской помеси, и вопил на своем языке. Сноровисто спеленав его обрывками его же одежды, ему накинули петлю на голову. После чего вполоборота наблюдающий за этим мелкий начальник из отряда, тронул пятками бока лошади. Веревка натянулась, вопли прекратились, только дурно пахнущее тело немного поизвивалось под дружный гогот собравшихся. Да уж, сразу видно, что работорговцев здесь не очень любят. После этого занялись остальными выжившими, как мне казалось, пошла элементарная зачистка, чтобы не оставлять свидетелей рейда на чужой земле. Команда трофейщиков шустро штырила по телегам и вещам потерпевших. Я же стоял не зная что делать дальше. Весь в холодном поту я отступил в сторону, беспомощно держа ребенка в руках и не зная, за что хвататься. То ли мне стоит линять, пока на меня не обращают особого внимания, то ли стоит оставаться на месте. В первом случае я автоматически превращаюсь в дичь, во врага, а как здесь поступают с врагами — я видел. Во втором случае, есть шанс уцелеть, все таки прикрываясь мной, они развесили для просушки эту кучку на дереве. Бросив думать, я направился к вещам, лежавшим небрежными кучками, там где их осматривали.