Михаил Кривич - Бег на один километр

• Название: Бег на один километр
• Автор: Михаил Кривич
• Жанр: Научная Фантастика

---

А в университете Джона Гопкинса...

В тот вечер, который мог перевернуть все мое прошлое и будущее, мне было не до тамошних университетов и царящих в них нравов. Я не очень вежливо перебил Дока и путано изложил ему события на Тверском, которые происходили в то время, пока он, Док, мотался по университетской глубинке. Я рассказал ему все - о дистанции в один километр и финишах Королевского Слона, о Четэри и Саньке Карюхине, даже о женщине с вязаньем, с которой я вчера перекинулся малозначащими фразами. А потом носком тапочка нарисовал на песке координатные оси и выложил свое объяснение, почему и как я попадаю с Тверского бульвара в прошлое и возвращаюсь обратно. Помните, про спицу и скомканную бумагу.

Слон слушал меня сочувственно. Он опустил голову на грудь, отчего число подбородков удвоилось, и сказал:

- Чушь.

Я обиделся.

- Совершенная чушь,- уточнил Прудник.- Тебя не извиняет даже сомнительное образование и столь же сомнительный род занятий.

Не торопясь, уверенным лекторским тоном Док объяснил мне, что думает современная наука о взаимосвязи пространства и времени. Я ничего толком не понял, кроме, разве что, одного: если бы даже случилось невероятное и на Тверском в самом деле образовался желоб, то мне, чтобы в него попасть, пришлось бы развить скорость, превышающую скорость света, на что, как я обязан знать, существует строгий запрет. И тогда, добавил Слон с издевкой, я потерял бы не только паршивые кроссовки, но и собственное тело, включая не слишком умную голову.

- И все же,- спросил я въедливо,- как ты объяснишь тот факт, что я с тобой разговариваю, а кроссовки мои исчезли?

- Будь я следователем,- сонно возразил Прудник,- я нашел бы двадцать подходящих версий. Мне лень рассуждать на эту тему. Тем более что эта пропажа, в отличие от нашей бесценной молодости, легко восполнима.

И жестом доброго волшебника он положил мне на колени яркую пластиковую сумку.

- Примерь,- сказал он.- Кажется, твой сайз.

- Размер,- ответил я.- По-русски это размер.

- А я что сказал? - удивился Док.- Я и говорю - сайз. Примерь спикеры.

В сумке были кроссовые туфли со встроенным в язычок микрокалькулятором для расчета беговых нагрузок. Сайз действительно оказался моим. Туфли были мне впору.

Я сунул темно-синие тапочки в сумку и предложил Пруднику пробежаться вместе, чтобы увериться в моей правоте. Слон так посмотрел на меня, что я не решился настаивать. Впрочем, он согласился дойти пешком до места, откуда я попадал в прошлое, и посмотреть что к чему.

Всю дорогу до МХАТа Док обиженно ворчал - солидный ученый, почетный член и лауреат, дел сверх головы, а он отвлекается на мальчишеские глупости. За несколько шагов до того самого места Док по моему сигналу перешел на неуклюжую трусцу, я побежал рядом. Мы пересекли воображаемую черту - и ничего не произошло. Ровным счетом ничего. На скамейках сидели одетые по-нынешнему парочки, мужчина прогуливал скотчтерьера, справа над бульваром нависала громада Художественного театра.

- Это все? - спросил Прудник с облегчением.- Тогда пошли, но, чур, без спешки.

Мы добрели до конца бульвара, поглазели через площадь на Пушкина, молча посидели на скамейке и пошли ко мне домой пить чай.

Жене очень понравились новые кроссовки. И еще больше кольцо с индейской бирюзой, которое Док преподнес ей с истинно слоновьей галантностью.

На следующий день я вышел на Тверской в новых кроссовках и опять не попал в изгиб. Он словно сгинул после объяснений Дока. Раз за разом я пытался преодолеть невидимый барьер, и все без толку. Когда я прекратил бесплодные попытки, было уже поздно, женщина с вязаньем, наверное, ушла. А может быть, она в тот день не приходила на бульвар вовсе.

Дома я нашел записку от жены: "Уехала в клуб. Ужин на плите.

Позвони Пруднику". В кастрюльке плавала цветная капуста, я погрел ее, выудил вилкой и съел, стоя у окна. Капуста хороша в масле и в сухарях, пожалуй, немного сметаны тоже не помешает. Я поставил тарелку в раковину и пошел звонить.

- Стареешь, энциклопедист! - закричал Прудник. Он был настроен агрессивно.- Если память подводит, не ленись заглянуть в справочник. Я сегодня посмотрел, и что же? А то, что нет в Тверском бульваре километра. Девятисот метров - и тех нет. Твоя история фальшива с самого начала. Откуда ты взял этот километр?

- Но Четэри столько раз говорила...

- Не верь устному слову,- наставительно произнес Док,верь печатному. Спокойной ночи, авантюрист.

Я вернулся на кухню и вымыл тарелку. Без масла и сметаны она отмылась мгновенно. Потом я нашел сумку с темно-синими тапочками и спрятал ее в стенной шкаф подальше, за коробки с камнями, которые жейа не разрешала выбрасывать.

Еще не раз я выходил на Тверской, и все безрезультатно. Структура пространства-времени, надо думать, хрупкая штука, а тут сотни прохожих, электрический ток в проводах, пятна на Солнце, мои кроссовки с микрокалькулятором, да мало ли что еще. Удивительно не то, что этот желоб исчез, а то, что он вообще существовал...

Но существовал ли он? Да, тысячу раз говорю я. Нет, один раз сказал Док. И это единственное "нет" оказалось сильнее. Мне нечего противопоставить этой силе, перед безупречной логикой отрицания любой из нас беззащитен. В Тверском бульваре меньше километра, Пушкин стоит на другой стороне площади, пространство не сомнешь, как бумажный лист. Я достаю из стенного шкафа тапочки, провожу пальцем по их грубой синей парусине, по черной резиновой подошве и кладу их обратно, в дальний угол, за коробки.

До самой поздней осени я видел на бульваре худую спину немолодого бегуна (лысину он уже прикрывал шапочкой); я хотел догнать его, но никак не мог этого сделать, потому что только один раз, один немыслимый раз, движимый не завистью и не злостью, я догнал Саньку Карюхина, и такие минуты, понимал я, не повторяются.

И еще я встречал иногда на бульваре женщину с милым лицом, она вязала или просто глядела на прохожих, изредка поправляя рукой легкие волосы. Мы обменивались кивками, но подойти к ней ближе я так и не решился - было как-то неловко ни с того ни с сего присесть рядом, а повода все не находилось. Я пробегал мимо, склонял голову, и женщина поворачивалась ко мне, отвечала наклоном головы, и чудилось мне, провожала взглядом, но я не оборачивался, потому что чувствовал непонятный, необъяснимый стыд; и мне все хотелось подойти поближе и разглядеть, какого же цвета у нее глаза - серые или нет, ведь с возрастом, говорят, цвет глаз может измениться. С возрастом многое может измениться, но я не знаю, надо ли об этом жалеть.

Все хорошо, говорил я себе. Все складывается ол-райт, говорил мне Док. Мой халцедон получил на выставке первый приз, говорила мне жена.

Чего во мне нет, так это злости. Ни спортивной, ни какой другой. Может быть, нет во мне и еще чего-то, что злости противоположно. Не мне о том судить.

А потом я перестал ходить на бульвар. Записался в группу здоровья, езжу через день на занятия в Лужники. Там хороший зал, теплый душ, толковые тренеры. Лишний вес я давно сбросил и сейчас спокойно ем на ужин хлеб с маслом и яблочным мармеладом.