Вадим Чекунов - Шанхай. Любовь подонка

• Название: Шанхай. Любовь подонка
• Автор: Вадим Чекунов
• Издательство: Литагент «Этногенез»b93af4e2-020e-11e0-8c7e-ec5afce481d9
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904454-15-9

Главный герой романа Вадима Чекунова «Шанхай» преподает русский язык в одном из шанхайских университетов. В российском прошлом остались: взрыв на Каширке, после которого герой принял окончательное решение уехать из России, любимо-постылая бывшая жена и вся русская культура в целом, обращениями к которой наполнен роман.

Он – русский «angry writer» начала нового столетия, – «рассерженный». Его не устраивает новый мир российской действительности, потому что здесь нет ничего стоящего и искреннего, все в разной степени гадко и фальшиво.

Герой необщителен, замкнут, мелочен, подозрителен, агрессивен при похмелье и патологически лжив с раннего детства; наряду с этим бывает развязен, инфантилен, сентиментален и склонен к душевному эксгибиционизму. Эдакий романтичный подонок. И вдруг, нечаянным даром небес, в жизнь подонка приходит любовь к юной китайской девушке, в платье из красных шелков, где золотом вышиты осы, цветы и драконы. Любовь, которая прекрасна, как жизнь, и неотвратима, как смерть… Тема смерти – будущей, неизбежной – постоянно присутствует в тексте, начиная от взрыва на Каширском шоссе и заканчивая страшным землетрясением в Сычуани.

Роман написан в стилистике «оборванных строк»: обрывки воспоминаний, вырванные из записной книжки странички с описанием жизни «на китайщине», рваные куски настоящего, клочки предчувствий, невесомые фантики судьбы…

Спонтанность, разорванность, фрагментарность – вот отличительные черты романа.

Из путевых шанхайских заметок автор создал исповедальный роман о жизни и любви маленького русского человека за границей.

---

– У нас говорят – «зеленая шапочка», – пояснила Ли Мэй. – Если мужу изменяет жена, такой человек должен ходить в зеленой шапке.

– И что, ходят?

– Нет, – засмеялась она. – Только иностранцы. Иногда, зимой.

– Хорошо, что сказала. А то вдруг бы купил…

– Ты ведь не женат. Так что можно.

– Зато другие этого не знают.

– Верно…

Помолчала. Вдруг развернулась и с любопытством спросила:

– А ты не был женат раньше? Почему до сих пор один? Врать или не врать – пронеслось в голове.

– Был. Но уже давно. Там, в прошлой жизни, в России.

– А дети? Есть дети?

– Нет.

Она приложила руку к моей груди.

– Извини, – взглянула проникновенно.

Видно, на лице моем все же отразилось что-то такое…

– Ерунда. Расскажи мне еще что-нибудь.

– О чем?

– Не знаю… Мне интересно, чем иностранцы отличаются от китайцев. Вот видишь – у нас рога, у вас зеленые шапки…

– Ты умеешь считать по-китайски? Показывать на пальцах?

– Нет.

– Смотри. До пяти – как у вас, по количеству пальцев. А вот как показать шесть?

Я растопырил пальцы на левой руке и поднес их к мизинцу на правой.

– Вот… – улыбнулась она. – Видишь, неудобно. Обе руки заняты. А надо вот так.

Она изобразила нечто вроде жеста, каким показывают телефонную трубку или бутылку спиртного – кулак с оттопыренными мизинцем и большим пальцем.

– Семь, – показала она собранные в щепотку три пальца, как в православном крещении.

Я старательно повторял.

– Восемь.

Так изображают пистолет.

– Девять.

Согнутый крючком указательный палец.

– Десять.

Ли Мэй сложила крест из двух указательных.

– Вот это будет твое домашнее задание. Ты ведь задаешь студентам? Вот и тебе. Выучишь и покажешь мне в следующий раз.

«В следующий раз!»

Тихая сумасшедшая радость. Конечно. Обязательно.

Возле нас собралась кучка людей. Китайцы – люди повышенной, почти болезненной любопытности. Ссора двух старушек из-за пучка зелени на рынке, перебранка между водителями мопеда и автомобиля, лаовай, завязывающий покрепче шнурок на ботинке, собачка, тявкающая на прохожих, – вокруг всегда находятся благодарные зрители. Если же случается потасовка между двумя мужиками, – чаще всего это «схватка на пальцах», когда оппоненты трясут друг перед другом указательными пальцами, тычут ими в лицо и истошно орут, – толпа собирается самая внушительная.

Зрители внимают уроку счета на пальцах. Ближайший из них, дедок в кепке-маоцзэдунке, стоит почти вплотную. Вслушивается, приоткрыв рот, и пристально, точно подозревая в мошенничестве, разглядывает наши руки.

– Если сейчас кто-нибудь из них полезет практиковаться в английском…

Я начал заводиться, и Ли Мэй, прыснув от смеха, потащила меня прочь.

Почти бегом мы добрались до высоких стел в конце набережной. Вокруг памятника было почти безлюдно. На широкой гранитной плите блестели иероглифы. Несколько человек бросали монеты куда-то вниз – за ограждение, окружавшее небольшую площадку посредине.

Мы подошли ближе.

Сооружение походило на бетонный колодец. Внизу плескалась вода и виднелся деревянный островок, усыпанный мелочью.

– Там живут черепахи, – сказала Ли Мэй. – Если кинуть монетку и попасть, это хорошая примета: черепахи приносят долголетие.

В воде я разглядел несколько темных округлых силуэтов. Одна черепаха подплыла к островку, высунула из воды смешную голову и положила на мокрое дерево передние лапы-ласты.

Судя по оживлению бросателей монет, целились они как раз в черепаху. Легковесные цзяо[6] цели не достигали, и тогда в ход пошли увесистые юани. Когда одна из монет под восторженное «ай-я!» публики чиркнула по панцирю черепахи, та поспешила снова скрыться в воде.

– Будет жить долго… – сказал я, больше имея в виду расторопную черепаху.

За памятником, на реке, снова загудел теплоход. На этот раз долго и протяжно.

– Сколько ты хотел бы прожить? – вдруг спросила меня Ли Мэй.

Пожал плечами.

– Не знаю. Зависит от того, как. Если счастливо…

– Да, конечно, счастливо. Сколько?

– Иногда достаточно и одного дня. Такого, как сегодня.

Прежде чем она успела спросить что-нибудь еще, обнял и притянул к себе.

Она вздрогнула, на мгновение уперлась ладонями в мою грудь, как тогда, в автобусе, откинула голову, скользнула взглядом куда-то в сторону.

– Нет, здесь люди…

– Я знаю… – сказал я, склоняясь к ней.

Наши губы почти касались друг друга.

Сердце мое обмирало.

Руки Ли Мэй обняли меня за спину.

– Но люди… – сказала она опять, на этот раз едва слышно.

– Пусть смотрят…

Губы ее, теплые, чуть напряженные, слились с моими. Она закрыла глаза. Расслабляясь, ответила на поцелуй. Я гладил ее волосы, отрывался от губ и целовал шею, скулы… брал ее лицо в ладони, касался губами век, бровей, лба… вдыхал аромат ее духов, кожи, волос… смотрел на ресницы, на изгибы ушка, на тонкие волоски у шеи, не попавшие в собранный резинкой «хвост»… Сознание мое уплывало – я не видел ни зданий напротив, ни глазевших на нас туристов, не слышал сигналов машин и гудков с реки. Все исчезло, осталась только Ли Мэй – вкус ее губ, теплота дыхания, упругость тела…

…Мы не сразу заметили, что начало накрапывать. Стояли, обнявшись, вжимаясь друг в друга. Лишь когда дождь пошел сильнее, очнулись, одновременно посмотрели вверх, потом друг на друга и засмеялись.

Лицо Ли Мэй разрумянилось, по-детски совсем. Уши пунцово горели.

Она отвела взгляд, прикрыла глаза рукой. Покачала головой.

Небо проседало, наползая на пик телебашни. С той стороны реки тянулась серая бахрома дождя. Частые капли намочили плитку площади, рябью покрыли воду в черепаховой заводи.

Волосы Ли Мэй блестели от влаги.

– Бежим! – сказал я.

Держась за руки, забежали на веранду кафе. Сели за столик.

Сквозь мокрый пластик крыши виднелись темные пятна – голуби, сидевшие поверху, нахохлились, но не улетали.

Нам принесли кофе.

Румянец на щеках Ли Мэй почти угас, только уши краснели по-прежнему, как у ребенка.

– Все видели… – сказала она, вновь качая головой. – Что они подумают?..

Взял ее за руку.

– Это не их дело. Они если и видели нас, то в первый и в последний раз в жизни. Забудь о них.

– Я первый раз целовалась с парнем на людях…

– А раньше?

– Только один раз… В школе. Но никто не видел!

– Один раз?!

Ли Мэй кивнула, высвободила руку и закрыла ладонями лицо.

– Почему ты любишь меня? – спросила, не убирая рук.

– Потому что я люблю тебя. И я рад, что ты знаешь это.

Убрала руки, сложила их на столе. Внимательно и серьезно взглянула на меня.

– Конечно, знаю. Ты ведь поцеловал меня. И я поцеловала тебя.

«В ее возрасте, – вспомнил я, – у Инки уже было два аборта…»

– Ты знаешь… Не каждая девушка так сладко целуется второй раз в жизни. Это не комплимент, это правда.

Опять засмущалась, но, уже не пряча глаз, улыбаясь.

– Не у каждой девушки есть настоящий лаоши… Главное, чтобы он не ел много йогурта.

Я озадаченно вникал в смысл сказанного.

Она рассмеялась:

– Помнишь рекламу? Если ты вырастешь, как Яо Мин, твоя студентка не достанет до губ учителя.

Я перегнулся через столик и поцеловал ее.

– Учитель будет носить тебя на руках.

Дождь выстукивал дробь по крыше кафе. Ли Мэй неотрывно смотрела на меня.

– Похоже, дождь надолго, – сказал я, отчего-то начиная смущаться тоже. – Может, поедем куда-нибудь? Поймаем такси, если получится.

Обхватила ладонями чашку, по-детски заглянула в нее, поднесла к губам, словно спряталась за нее.

– Знаешь, чего мне хочется? – спросила, сделав маленький глоток уже остывшего кофе.

– Чего бы Вам ни хотелось, Ваше Высочество – все будет исполнено! – ответил я, подражая придворному из театральных комедий.

Засмеялась.

– Смотри, осторожнее. Не подливай масла в огонь. Иностранцы и так жалуются, что современные шанхаянки ужасно капризны, родители вырастили из них избалованных принцесс. Мы – единственные дети, привыкли, что все только для нас. Разбалуешь меня, и тогда тебе несдобровать. Не забывай, я по зодиаку – Лев, со мной трудно управиться.

– Я тоже у родителей единственный ребенок, но принца из меня, видимо, не получилось.

– Зато получился лаоши. Сейчас это важнее, чем принц.

– Судя по деньгам – не думаю, – усмехнулся я. – Но если бы у меня было лицо, как, например, у принца Альберта, я бы умер от тоски. Да и вообще, не для меня такая жизнь…

– И это хорошо. Иначе, как бы мы встретились…

Она протянула ко мне руку, неуловимым движением провела пальцами по моей щеке и тут же схватилась за чашку, будто снова прячась.

– А ты, в каком месяце родился? Хотя, подожди, я угадаю… В апреле?

– Э-э, да… – озадаченно обронил я. – Но откуда ты знаешь? Я, наверное, сам тебе уже сказал…

– Нет, просто догадалась. Овен и Лев хорошо ладят.