Мария Семенова - Новая игра

• Название: Новая игра
• Автор: Мария Семенова
• Издательство: Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9985-1152-3

Долгожданная книга Марии Семёновой и Феликса Разумовского «Новая игра» продолжает цикл «Ошибка „2012“».

«Конец игры», намеченный древними пророчествами на 2012 год, резко и ощутимо приблизился… В маленький райцентр Пещёрку подтягиваются могущественные игроки. Они ожидают, что именно здесь им удастся перейти на новый, более высокий уровень бытия. Однако правила начинают внезапно и грозно меняться, да и сами «геймеры», живущие не первую тысячу лет, обнаруживают в себе неожиданную готовность к переменам. Что, если главное — это всё-таки не успех в пресловутой игре, направляемой таинственными Хозяевами, а человеческая сущность, которую ни один из них не сумел вытравить в себе до конца?

Что ждёт наших героев, когда полностью рассеется болотный туман, вечно кутающий Пещёрку?

---

Дед замолчал, положил на землю пустой череп и снова испытующе посмотрел на внуков:

— Значит, говорите, как камни в земле?

— Да, о отец нашего отца, о да! — закивали братья. — Как обезглавленная мамба в глубине муравейника!

Они ещё и не такие клятвы готовы были принести. А ну как дед передумает и замолчит? И что, спрашивается, они сами тогда будут рассказывать своим детям и внукам?

— Ну, если как обезглавленная мамба в муравейнике… — качнул седеющей головой дед и вытер толлу о траву. — Где находится сейчас нагубник флейты, мне неизвестно, а вот сама она спрятана в наших землях. Там, где встаёт солнце, по ту сторону Змеиных трясин, за Пустыней Смерти, в Древнем Городе Мёртвых. Там есть вход в Подземелье Духов, запертый магическим замком. Запертый уже много-много сотен високосных лет…

Старый колдун и сам не заметил, как перешёл на шёпот, звучавший угрожающе и зловеще. Казалось, это не человек говорил, а шипела мамба. Вполне живая и очень рассерженная.

Однако братья были не из пугливых.

— И всё-таки, почему за столько лет никто её не забрал? — Мгави бросил пустой череп в траву. — Потом, глядишь, и нагубник бы отыскался…

— Многие так думали, — строго глянул на него дед. — Только ни у кого покамест не вышло. Без Родового Слова и без змеиного камня ни за что не пройдёшь даже трясину, там и останешься. А пройдёшь, окажешься в пустыне, где земля проросла незримыми иглами, пронзающими тело и мозг. Если не выпить Напиток Силы и не успеть пройти пустыню в одну ночь до восхода, тебя вывернет наизнанку, так что кожа окажется внутри, а кишки снаружи. Но не это самое страшное… — И без того угрюмый дед окончательно посуровел. — Главный ужас — в Подземелье Духов, где лежит волшебная флейта. Много тысяч лет назад в Городе Мёртвых жили люди-великаны. Они вели смертельную войну с захватчиками-драконами и в итоге выгнали их из нашего мира, но те, даже побеждённые, успели наставить капканов. Эти ловушки так и называют — «семя дракона», и сколько их в Подземелье Духов, не знает никто. Сработает ловушка, и тебя уже ничто не спасёт, рано или поздно ты превратишься в дракона. Печенью матери своего отца клянусь, флейта того не стоит… Тому, кто владеет своей ньямой, неплохо и без неё.

Чувствовалось, что он немало об этом размышлял. Примерял на себя. Тоже ведь когда-то был молодым. И даже в старости не был вполне уверен, что принял правильное решение.

— А у того, кто превратится, что — крылья вырастут? — рассмеялся Мгави. — И хвост?

— Не смейся, парень, не всё так просто, — покачал головой дед. — «Семя дракона» не зря так называется, это частица его души, злая и кровожадная. Потревожь её, и чужая суть войдёт к тебе в желчный пузырь, обитель души. И засядет там, как заноза. Начнёт врастать. Если душа у тебя сильная, злой дух победит не сразу… Может, через день, может, через десять лет, но всё равно победит. Потому что дурную траву только пусти в поле, и всё, пропал урожай. И будешь ты уже не человек, а дракон. А для дракона наш мир чужой. И люди ему чужие. Ему не нужна любовь, ему не нужна дружба, ему не нужен смех детей, ему не нужно солнце, встающее на востоке. Наш мир для него — это просто кормушка, полная сумка еды, и он будет хищно брать из нее, не считая и не боясь человеческой крови…

Давно дедушка не говорил так много и складно.

— Так что же, никак нельзя уберечься от этих яиц? — снова спросил Мгави. — Неужели даже ты, о родитель нашего отца, не осмеливаешься войти в Подземелье Духов? Ты, чьим именем воины атси обращает в бегство врагов?..

— Ну… — Старик отхлебнул из тыквенной фляги начавшее скисать пиво, недовольно сплюнул и задумчиво вздохнул. — Великие колдуны, те, что прятали флейту, благополучно вышли наружу, не превратившись в драконов… А значит, зияли Заветное Слово и имели столько ньямы, что могли ядовитое семя ногами по земле растирать… Да, кстати, — резко оборвал он разговор, поднялся на ноги и посмотрел на Мгави. — Там ещё остались обезьяны? Шесть хвостов, говоришь? Бери два, отдашь дома женщинам, пусть сделают пойке…

— Бегу, о отец нашего отца, — блеснув глазами, рванулся с места Мгави. Вот бы знать, чему он так радовался? Что замышлял?..

Песцов. О людях и крысах

Следующий день выдался для трудных детей нелёгким, но интересным. Коля Борода всех поднял чуть свет — грузить нарытое в «Газель», и аура нелегальной таинственности, сопровождавшая скучное, в общем, мероприятие, заметно прибавила подросткам энтузиазма.

Потом, руководимые Песцовым, они готовили на кухне завтрак, после чего Фраерман вывел их в лес и выстроил цепью — искать пропавших арийцев. Правда, в глубине души Матвей Иосифович был уверен, что всё это зря. Так сказал Краев, а значит, так оно и будет. Впрочем, ладно. Дети нагуляются, глядишь, грибов к обеду притащат, а главное, на душе греха не добавится. И так-то — бульдозером не разгрести…

Когда над лагерем повисла тишина, Краев плотно уселся за ноутбук.

— Всё, меня не кантовать, — сказал он Оксане. — Зарэжу.

И — только клавиши застучали. Дорвался.

Варенцова легонько погладила его по голове и привычно отправилась на кухню, где уже трудился Песцов. В данный момент Оксанин коллега-террорист потрошил упитанную ондатру. Зверька добыл на речке Шерхан, причём с ловкостью, которой от громадной собаки люди обыкновенно не ждут. В руках Песцова всё кипело, ладилось и скворчало — приятно посмотреть. Бьянка тихо сидела над ведром с картошкой и с горестным отвращением выковыривала чёрные глазки.

— И вот это мы будем есть, — пожаловалась она Варенцовой. — Какую-то прошлогоднюю гниль из подвала. Когда молодую на рынке уже вовсю продают…

Нож и клубни она держала брезгливо, кончиками пальцев. «Ах, где ты, небо Италии… Лангустины, козий сыр, оливковое масло, молодое вино…»

— Дарёному коню… — усмехнулась Варенцова. — Особенно если он без фосфатов и азотов! — Вытащила нож и кончиком его, словно хотела проткнуть небо, важно показала куда-то наверх. — Это вам не фастфуд, а высокая оккультная политика. От самой Ерофеевны…

Присела рядом, засучила рукава и взялась за картошку — только кожура полетела.

При этом Оксана успевала поглядывать на Песцова. Интересно, что всё-таки он будет делать с ондатрой? Тушить, жарить на углях, варить, припускать в собственном соку?..

Песцов тем временем решительно открыл железный шкаф, в котором хранились концентраты, окинул взглядом полки и задумался, как полководец перед битвой. «Ну, со вторым всё ясно — пюре и тушёнка. А вот что изобразить в качестве супа? Бульон из копчёной грудинки у нас есть, но вот что бы в нём развести?..»

Брикетов и концентратов, клятвенно суливших то «вкус бабушкиного борща», то «аромат домашнего рассольника», имелось в избытке, но доверия Песцову они не внушали.

— Бьянка, угадай, — оглянулся он на подругу. — Первое, второе, третье или четвёртое?

Варенцовой они давно уже не опасались, а потому «Эльвира» была отправлена в отставку. Оксана была своя в доску. Не предаст, не продаст. Потому как на одной льдине, под одним Богом, в одном мире…

— Пятое, — тоном христианской мученицы отозвалась Бьянка. — А крыса для кого? Ох, Песцов, Песцов, доиграешься, будет тебе матросский бунт на «Потёмкине»…[128]

— Ондатру, — Песцов принял стратегическое решение и начал вытаскивать из шкафа кирпичики борща, — чтобы ты знала, посвящённые называют «водяным кроликом», за вкус мяса. Оно у неё диетическое. И вообще, при мне про крыс плохо не говорить![129]

— Потому что крыски и мышки — звенья пищевой цепочки, их кошки едят, — рассмеялась Варенцова и внезапно спохватилась: — Тишка, ты где? Тихон, гад! Кис-кис-кис!..

Рыжий гад действительно не показывался с самого утра, и Оксана за него беспокоилась. Ну да, кот был очень самостоятельный и неплохо умел за себя постоять. И вообще — древнее, священное животное, умудрённое мудростью мудрых. Но вокруг всё-таки дремучий лес. А в нём — волки, коршуны, рыси…

— Мя-а-а, — отозвался знакомый голос с берёзы. Оказывается, пакостник Тишка уютно разлёгся на толстой развилке и подрёмывал там, свесив рыжую метёлку хвоста. Фига ли ему в дремучем лесу? Ему и при кухне очень неплохо…

— Тьфу на тебя, — с облегчением ругнулась Оксана.

Полководец Песцов тем временем постановил изготовить на десерт черничный кисель. Но не из ягод, которые дозревали в лесу, а опять-таки из брикетов. Размяв, он залил их холодной водой, размешал и начал доводить до кипения. Когда забулькало и поднялось, Песцов оттащил кастрюлю в тенёк и вновь переключился на успевшую подмариноваться ондатру. Накрошил лука, водрузил на сковородку и прижал крышку камнем потяжелее. Скоро пошёл такой аромат, что даже Бьянка не удержалась: