Герман Корнаков - Капли корсара

• Название: Капли корсара
• Автор: Герман Корнаков
• Жанр: Фэнтези

---

Глава 12

Еще позавчера они были совершенно чужими людьми, вчера держа друг-друга за руку провожали в последний путь Григория Алексеевича, а уже сегодня вместе летят в Завидово на похороны Сашкиного отца. Теперь они вместе, но не слишком ли много испытаний и потерь за такой короткий срок?….

Все дни с момента похорон Ивана, Шнайдер крутился вокруг Оксаны, помогая и поддерживая ее. Вместе коротали вечера и говорили, говорили, говорили…. В свои сорок пять Оксана была не лишена женской привлекательности, и это влекло к ней Михаила. Помогая Оксане и оказывая хорошо замаскированные знаки внимания, он не один раз всматривался в ее милое лицо, ловя себя на мысли, что оно ему чем-то нравиться. Оксана, раздавленная смертью Ивана, с благодарностью в душе принимала помощь Михаила. Поддержать ее, конечно, пытались и другие и в первую очередь сын и Семеныч, но Семеныча она всегда недолюбливала, а в сыне просто не видела того, кто может сейчас ей помочь, так как считала, что он сам нуждается в ее помощи и защите. После ухода из жизни Ивана, Оксана ощутила вокруг себя пустоту. Пустоту и ощущение одинокой тростинки, качающейся в поле под ударами ветреной судьбы. Оказавшись в такой момент рядом, Михаил почти сразу же стал для Оксаны близким и практически родным человеком. Она ругала себя за свою слабость, но чувство одиночества было настолько велико, что оно смогло перебороть правила и запреты. Волна нового зарождающегося чувства подхватила Оксану, завертела, и унесла в свой безбрежный океан.

Александр сразу заметил, что мать и Шнайдер очень сблизились…. Они нужны друг-другу, как нужен Вике я, а она мне. Да нужны, а отец?… Отца нет…А память?…. Честь, долг, совесть, в конце концов? Он мучился от этих мыслей сам и мучил молчаливыми упреками мать. Не в силах больше смотреть на этот Шекспировский сюжет Александр решил, что на несколько дней переберется к Семенычу, благо тот приглашал, а потом будет видно, да и они с Викторией еще сами ни чего не решили. Не решили собственно, что делать, что делать дальше и как жить.

Оседлав отцовскую "Ниву", по уже раскисшей осенней дороге Александр с Викторией пробирались к Семенычу на кордон. Подпрыгивая на кочках и разбрызгивая во все стороны глину, надрываясь двумя мостами, кидаясь то в одну, то в другую сторону, медленно, но уверенно машина двигалась вперед. Виктория молчала и испуганно поглядывала, как Сашка с остервенением крутит баранку. Она с самого приезда в Завидово хотела побывать там, где последние часы своей жизни провел ее отец. Хотела, но боялась. Боялась чего-то не определенного, так как дети боятся пустых, темных комнат. Чем дальше машина забиралась в лес, тем сильнее становился ее страх, и тем ближе она пыталась прижаться к Сашкиному плечу. Роскошные осенние краски, шум двигателя, внутренний страх перед неизвестностью и полное непонимание, для чего преуспевающий врач забрался в эту Богом забытую глушь….

Семеныч услышав шум приближающейся машины, вышел встречать на дорогу, туда, где она резко повернув вправо, вырывалась из леса на огромную поляну. Как и отец, Виктория увидела посередине поляны большой деревянный дом, огороженный высоким забором, и почему-то подумала, что все это похоже на какую-то картину передвижников. Да на картину. Такую, как любил отец.

Семеныч по-отечески обняв обоих, вместо того что бы пригласить в дом стал как-то театрально выражаться и городить что-то о том, что в дом сейчас нельзя, что он только что потравил тараканов и лучше будет если они сейчас просто прогуляются по осеннему лесу. Все это он говорил очень громко и размахивал руками. Размахивал, как актеры в провинциальном театре, и тем самым, не мало удивляя приехавшую публику. Зная Семеныча не первый год, Сашка понял, что он что-то не договаривает и только сейчас заметил, на его плече карабин, который он брал в крайне редких случаях, а на шее висит футляр с биноклем.

— Нагуляем аппетит — продолжал Семеныч — да и вернемся к обеду. Пошли, пошли милые — и Семеныч подтолкнул Сашку в плечо.

Егерь шел быстро, иногда останавливаясь и внимательно прислушиваясь. Удивленная молодежь шагала за ним, понимая, что вопросов задавать не нужно. Собака Семеныча, то убегала далеко вперед, то крутилась под ногами, подбегая и обнюхивая каждого. Пройдя лесом большой полукруг, так что теперь они находились с противоположной стороны поляны, а стоявший на ней дом был едва виден, Семеныч резко остановился, и взяв бинокль стал внимательно рассматривать поляну и дом.

— Смотри — он протянул бинокль Александру. Чуть правее большой ели на березе гнездо.

Александр прижался к окулярам пытаясь, найди то, что хотел показать Семеныч. Он долго рассматривал ветки и…

— Семеныч, что это?

— А я почем знаю — отозвался егерь. Дай, пусть и она посмотрит, — Семеныч протянул бинокль Виктории, показывая пальцем, куда смотреть. Виктория долго настраивала резкость, а потом от неожиданности вскрикнула и чуть не уронила бинокль.

— Саш, это…

— Не знаю. Я такой хреновины ни когда не видел, — сказал Сашка и повернулся к егерю, терпеливо дожидаясь его объяснений.

Семеныч закурил и сел на поваленный ствол березы и начал рассказывать….

……Семеныч проснулся от того, что его лицо облизывала Бонька. Облизывала, тыкалась и чуть подвывая, жалась к его кровати. Потрепав собаку по морде, стараясь отпихнуть ее, он повернулся на другой бок, но это не помогло. Собака еще больше забеспокоилась, пытаясь подсунуть голову ему под подушку.

— Да иди ты холера, дай вздремнуть, — он оттолкнул ее, укрываясь с головой одеялом. Несколько минут лежал, пытаясь настроиться на сон, ворочался, и в конце — концов сел и потянувшись к пачке, закурил.

— Приспичило тебе что ли? — позевывая и поеживаясь от утренней прохлады, просипел Семеныч. Собака радостно завиляла задом, но к двери, как она делала обычно, не пошла, а уселась на хозяйские ноги.

— Да, что с тобой? — бурчал потихоньку егерь, стараясь не разбудить спавшего Григория, засовывая ноги в видавшие виды шлепанцы.

— Ну, сейчас, сейчас, — накинув на плечи ватник и прихватив с тумбочки пачку "Беломора" и спички, он нехотя побрел к двери.

— Ну, пошли, чего ждем? — открыв дверь, он похлопал рукой по бедру, подзывая собаку. Собака не шевельнулась, оставаясь сидеть у его кровати.

— Не хочешь, так чего же подняла? — Семеныч вышел на крыльцо и сладко потянулся.

Утренняя роса, поднимающийся туман и пронзительная тишина — это то, что он так любил. Любил и ради чего жил, который год, в этой глуши и радовался каждое утро этому предрассветному часу. Радовался, когда из-за верхушек сосен начинало проглядывать солнце, расцвечивая его поляну изумрудными искрами. Радовался голосам просыпающихся птиц и шелесту листьев, медленно обходя свои владения, пока собака резвилась и справляла свою нужду….. Так было всегда, но не сегодня. Завидя хозяина удаляющегося по тропинке, Бони заметалась на пороге, пересиливая себя, как будто преодолевая невидимый барьер, прыгнула и помчалась вслед за егерем. Обычно веселая и добродушная псина выглядела сегодня больной и напуганной. Она постоянно жалась к ногам хозяина, не отходя от него не на шаг. — Что с тобой? Не заболела ли часом? — проговорил Семеныч, трогая влажный нос собаки. — Вроде нет. Так чего ж ты. Иди, гуляй, — и он, попыхивая папиросой, вновь побрел по дорожке вокруг дома.

За углом, где у Семеныча был небольшой огородик, он обычно останавливался, оглядывая по-хозяйски, взращиваемую зелень. Вот и сегодня наклонившись поправить, растрепавшуюся под ветром пленку на парничке с огурцами он застыл от удивления и какого-то животного страха… Со стороны леса, начинаясь где-то в вершинах деревьев, наискосок, упираясь в правую стену дома, тянулся багрово красный луч, отчетливо различимый в утреннем тумане. Пятясь, егерь не сводил глаз с луча, не понимая сути происходящего, но на уровне подсознания боясь увиденного….

— Я вбежал в дом, — продолжал свой рассказ Семеныч, — толкнул Григория Алексеевича, и не дождавшись, схватив карабин и бинокль, рванул в лес. Оббежав вокруг, там же где мы сейчас с вами прошли, я стал рассматривать в бинокль деревья, честно говоря, побоявшись подойти поближе. Было хорошо видно сам луч, упирающийся верхней частью в гнездо, но откуда этот луч идет было не видно, темновато еще было. Не рассмотрев ничего толком я решил, вернулся в дом, надеясь все рассказать и побыстрее показать эту штуку Григорию, но не получилось… — Семеныч снова закурил и посмотрел на Викторию.

— Когда я вошел, Григорий так же лежал на боку и не дышал. Ну, вот и все… дальше знаете — он перевел дух.

— Когда приехала милиция, я рассказал о луче, но они не поверили и Ивану рассказывал, но он только смеялся. Покажи — говорит мне — этот лазер…. а я что могу? Когда я второй раз сюда вернулся, то ничего не было, так, словно мне все приснилось. И в гнездо это проклятое лазил и там ничего не нашел, а вот вчера, когда ты мне позвонил, к вечеру, смотрю моя Бонька снова хандрит и на улицу не идет, я тут и смекнул. Сбегал посмотреть, а в гнезде стоит эта штуковина, вот и решил от греха подальше вас поберечь, да и вещицу эту показать.