Анджей Ваевский - Отныне я - твой меч

• Название: Отныне я - твой меч
• Автор: Анджей Ваевский
• Жанр: Фэнтези

Летописец на миг прикрыл глаза, словно представляя то, что пишет, перо вновь прошлось по бумаге: "Волшебные сказки о прекрасных принцах и принцессах, спасённых этими самыми принцами. Ведь как оно всегда выходит? Жила однажды принцесса, и было у неё четыре брата. Но напал враг лютый, всех поубивал и взял прекрасную принцессу в плен. Но явился спаситель, о да, обязательно прекрасный принц, врагов всех уничтожил, пленницу освободил, влюбился-женился, и жили они долго и счастливо. Увы, но так бывает только в сказках…"

Старик перечитал написанное, еще раз улыбнулся, скомкал пергамент и проворчал:

— Только совсем не сказка получилась. И точно не про "долго и счастливо". Наш сказ о настоящем, наш сказ о короле.

На новый лист легли новые строки.

---

Не менее дивило Наставника и внутреннее убранство. Мощенный розовым мрамором пол, пушистые ковровые дорожки работы мадерекских ткачей. Стены испещрены резными плитками, мягким орнаментом лоз винограда, вересковых зарослей. Стрельчатые проемы проходов без дверей. Такое ощущение, что везде проход открыт. Так оно и было в официальных покоях. И лишь в палатах королевской семьи имелись двери. Говорят, казна тоже на запорах и засовах, но на то она и казна. Вышколенные гвардейцы в красных мундирах у каждой арки-входа. Суетливые незаметные горничные, снующие так быстро, что не успеваешь углядеть. Немало жрец видал дворцов, но этот был особым. Слишком неправильный, слишком живой и шумный. Словно здесь не король живет, а вся столица государства. Отчасти так и было. Жрец это заметил, когда по окончанию свадьбы Садар вернулся к обычной жизни. Обычной для него. Кириту начало казаться, что этот монарх не отдыхает вовсе. Не покидает кабинета, весь в бумагах. И нет обычая возлежать на подушках в окружении аристократов. Если министров созывает, то собрания коротки, после все чиновники уходят озадаченными, кивают головами, мол, спуску не дает, и отдохнуть-то некогда. Но не роптали сильно, отправлялись по делам, наткнувшись на подозрительно-дружелюбный взгляд отца Ларминиза. Высокий и худой, похожий на цаплю, Верховный Сидерима смотрел на чиновников едва ли не как на лягушек, того и гляди — проглотит. И не поперхнется. Вот и спешат "лягушки", чтоб не стать обедом.

— Муравейник, — покачал головой Кирит. Но покачал одобрительно.

— Не завидуйте, отче, — послышался голос Ларминиза, незаметно подкравшегося.

— Отче, вы всегда так тихо ходите? — Наставник отшатнулся.

— Приходится. У короля слишком чуткий сон, а если разбудить — бежит работать. Вот так и бережем его покой — неслышными шагами, — усмехнулся красный жрец.

Сидерим, год 2588

День выдался дождливым, тем самым оставив Кирита без прогулок. Наставнику оставалось лишь засесть за бумаги, писать распоряжения и письма, которых накопилось изрядно за время, пока жрец отдыхал. Паства роптала, призывая Наставника вернуться в Цитадель, на что Кирит отмахивался, мол, его и здесь неплохо кормят, а посвятить себя служению Тариду можно в любом уголке мира, не обязательно в стенах Твердыни. Однако оставались еще вопросы управления Орденом, так что приходилось садиться за бумаги, брать перо.

— А я вот думал, что Наставник решил остаток жизни посвятить прогулкам, — Садар незаметно появился в дверях кабинета, отведенного в распоряжение жреца.

— Наставник бы и рад, но выбирать не приходится. А ты никак пришел с согласием? — прищурился Кирит.

— Не угадал. С наливкой, — отшутился король, делая вид, что совершенно не понимает, чего от него ждут.

— Что ж, в такой ненастный день наливка даже лучше, — ничуть не расстроился жрец. Со временем начинало казаться, что он нашел лишь повод оставаться во дворце.

— А день действительно ненастный. Помер Фрам, — Садар умолк, разливая наливку по крохотным серебряным рюмкам, выуженным из потайных карманов королевской мантии.

— А я уж думал, он меня обогнать собрался. Не печалься, время ему пришло, — Кирит пригубил рюмку, не рискуя так сразу опробовать зелье, сготовленное королем. Если верить слухам.

— Да я чего? Я понимаю. Но королева плачет, — вовсе пригорюнился король, присаживаясь на тахту, стоящую близ стола.

— Так что же ты не с ней?

— Просила оставить её с отцом. Потом пойду, — собрался вздохнуть Садар, как опешил: жрец преспокойно расположился на тахте, умостив голову на коленях короля.

— Да ты не того, не обращай внимания, привычка вот осталась от Кассима. Меня такое успокаивает. Отдыхаю, — поторопился объяснить Кирит. Ему почудилось, что король перестал дышать.

— Чего уж там, лежи, — неловко подхихикнул Садар. И тут же одернул себя. Ведь вроде траур, не положено смеяться.

— Был бы ты женщиной, так я бы бросил сан, — вернул в веселье жрец.

— Шутки у тебя, Кирит, не смешные. Был бы я женщиной — не стало б Сидерима, — отмахнулся король, повторно наполняя рюмку.

— Отчего же? Жених бы мигом нашелся, земля-то никуда не делась, — не унимался жрец.

— Угу, и присоединили бы эти земли, и кончилось бы королевство. Провинция чья-то там появилась бы, — с горечью произнес Садар, залпом опрокидывая рюмку.

— Много ты понимаешь, — жрец словно подтрунивал над королем.

— Не меньше твоего. Чего вообще пристал? — Садар нервно заерзал.

— Так говорю же, от сана бы отрекся. Ты же мне спать не даешь уж столько лет. Думал, малец какой шустрый да наглый, интересный, но и только, а ты вон как всё обернул. Третий император, — Кирит внезапно стал серьезным.

— Прости, иначе не умею, не так воспитан, — огрызнулся Садар.

— Жаль, отца твоего не знал. Хотелось бы понять, какие они, короли, воспитывающие таких наследников. А что бы ты делал, не пади Сидерим тогда?

— Понятно что, стал бы воеводой сначала при отце, потом при старшем брате, — пожал плечами монарх, немного успокаиваясь. Наличие Кирита на его коленях заметно нервировало. И только сердце пропускало удар за ударом, отказываясь вернуться в обычный ритм.

— С твоими-то амбициями — воеводой? — жрец недоверчиво прищурился.

— И никак иначе. Не знаю, как там принято у мадеран, а у нас слово отца — закон, будь ты хоть король, хоть ремесленник. Мне бы и в голову не пришло пойти другим путем. Раз брат на троне, то моя задача беречь его как зеницу ока. Он ведь мой правитель, — казалось, Садар искренне недоумевал, что могут быть другие пути.

— Так что ж детишек не настрогал, раз так семья в почете? Братцев бы Эрдару да сестер, династия бы основалась…

— Мне и одного за глаза хватило. Вот он и настарается над остальным, — король внезапно помрачнел. Беседа как-то не заладилась, всё время скользя по острому краю неприятных тем.

— Видимо, Азит тебя всё же покорил, а вовсе не ритуалами баловался, — понизив голос, произнес Кирит.

— Азит? Сказать, как оно на самом деле было тогда, когда мы встретились?

— Скажи.

— Не покорил меня Азит. Да, спас. Летел как вихрь, сметая всех и вся на своем пути. А потом один старец с легкостью остановил смертоносный клинок. Не помнишь такого старца? Хотя тогда он был моложе, — король внезапно успокоился, говорил ровно, без запинок.

— Ты хочешь сказать…

Но Садар не дал договорить, продолжая:

— Все эти годы. Знаешь, иногда мне казалось, всё, что я делаю — для того, чтобы ты меня заметил. Могу ли я сказать, как счастлив, что сейчас ты в Сидериме, что больше я не вынужден сражаться против тебя? Мне же всегда хотелось быть рядом.

— Все эти годы… что ж не остался в Мадре? Был бы рядом.

— Кем? Пленником? Неужели тебе был бы интересен пленник?!

— Ради моего внимания? Но разве… о боги! — Кирит осекся, посмотрев в глаза Садару. Единственный раз за всё время в глазах застыла боль. В глазах Сейдар.

— Вот оно как… — прошептал жрец, понимая.

— Вот так…

— Смешна и нелепа любовь старика, подошедшего к исходу.

Он всего лишь легонько сжимал её пальцы с какой-то запоздавшей нежностью. Для него всё стало на свои места. Только от этого не легче.

Глава тридцать пятая

— Будет ли тебе покой когда-нибудь?

— Наверное, не в этой жизни.

* * *

Сидерим, год 2589

Кирит тихо ушел августовским утром. Оставил неподвижное тело на постели, словно напоминание о том, что не вернется. Последние перед смертью дни он много писал, торопил посыльных с почтой, не доверяя птицам. Но во многом вел себя так, словно ничего не происходит. И, тем не менее, он предвидел, что его время вышло. Потому и спешил завершить все дела в срок. И улыбался, радуясь теплым летним дням в Сидериме вместо пустынного зноя Твердыни. Вроде и отдыхал, вот только прекратил прогулки, всё больше времени посвящая разговорам с королем. Тот отвечал взаимностью, отодвигая бумаги в сторону, чем радовал как Азита, так и Ларминиза. Оба едва ли не молились на священника, надеясь, что хоть ему удастся вывести монарха из изнурительного темпа работы. А теперь тело Кирита пеленали жрецы, готовясь доставить в Цитадель.

Садар молчал, прощаясь с Наставником. Лицо правителя было спокойно, ни одна черточка не дрогнула, будто и скорбь не могла коснуться его.

— Мне думалось, о нем скорбеть ты больше будешь, — рука Ларминиза опустилась на плечо короля.

— Я и скорблю, но мысли мои светлые, — спокойно ответил Садар.

— Кем был он для тебя? Нельзя же не заметить, как странно ты к нему относился.

— Учителем, наставником. Он был примером, я восхищался им. Сначала злился, как ребёнок. Старался делать все наперекор. Да иначе и не получилось бы, столкнулись интересы, — пожал плечами правитель. Он говорил ровно, и всё же с легкой грустью.