Жорж Сименон - Первое дело Мегрэ

• Название: Первое дело Мегрэ
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1968

В романе «Первое дело Мегрэ» писатель вновь возвращается к началу служебной карьеры своего героя. Полиция Парижа сбилась с ног, стараясь обеспечить безопасность прибывшего с визитом иностранного монарха. Поздней ночью в комиссариате дежурит лишь молодой секретарь Мегрэ. Он и берется расследовать по горячим следам странное зловещее происшествие, свидетелем которого стал случайный прохожий.

СОДЕРЖАНИЕ:

РОМАНЫ

Первое дело Мегрэ (1913). Перевела Э. Лазебникова

Мегрэ, Лоньон и гангстеры. Перевела Л. Лунгина

Мегрэ и бродяга. Перевели Н. Брандис и Э. Шрайбер

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Трубка Мегрэ. Перевел О. Широков

Показания мальчика из церковного хора. Перевела А. Худадова

Сейф ОСС. Перевела С. Викторова

Кража в лицее города Б. Перевела С. Викторова

Три Рембрандта. Перевела Л. Лежнева

Пассажир и его негр. Перевела А. Худадова

Привидение на вилле мосье Марба. Перевела В. Курелла

Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера. Перевела Э. Лазебникова

Э. Шрайбер. Жорж Сименон и его творчество

Составитель: Э. Шрайбер

Перевод с французского под редакцией: В. Финикова

Рисунки: П. Пинкисевича

---

Но он промолчал, и Мегрэ продолжал:

— Я даже, так сказать, похитил ее. Она в двух шагах отсюда.

— Она вам что-нибудь рассказывала?

— Ничего определенного она не знает, кроме одного, — что мадемуазель Жандро вбила себе в голову мысль стать графиней.

Ле Брэ нетерпеливо махнул рукой. По-видимому, ему было очень неприятно, что кому-то из его круга приходилось отказывать в уважении.

— Допустим. Но это ведь ничего не меняет в ходе событий. Согласитесь, что Боб мог вести себя, как хам.

— Мы не знаем, что происходило в комнате. Нам известно только одно: кто-то стрелял…

— Однако мы приходим к одному и тому же выводу. Человек ведет себя, ну, скажем… вызывающе. Брат девушки находится в доме… так же как и старый слуга Луи. Девушка зовет на помощь. Один из мужчин слышит крик, стремительно взбегает наверх и в порыве справедливого гнева хватает револьвер, который, как вы сами говорите, лежит на ночном столике.

Казалось, Мегрэ готов согласиться с предположениями своего комиссара. Но, сделав еще одну затяжку из своей трубки, лучшей из всех, какие ему когда-либо приходилось курить, он неторопливо возразил:

— Как бы вы поступили на месте этого человека? Представьте себе, что вы еще держите в руках дымящийся револьвер, как любят писать в газетах. На полу лежит убитый или тяжелораненый человек.

— Если принять гипотезу, что на полу лежит раненый, я бы вызвал врача.

— Этого никто не сделал.

— И отсюда вы выводите заключение, что человек был мертв?

Мегрэ продолжал спокойно развивать свою мысль, словно шел по ее следам.

— И вот раздается стук во входную дверь. Это стучит прохожий, услыхавший крики о помощи.

— Допустите на минуту, мой милый Мегрэ, что не очень-то приятно посвящать в свои дела первого встречного.

— На лестничной клетке слышен крик: «Живее, Луи!» Что это означает, по-вашему?

Мегрэ едва отдавал себе отчет в том, что разговором завладел он, что они — он и его начальник — поменялись ролями и что положение последнего становится все более затруднительным.

— Человек мог быть еще в агонии. А может быть, у Лиз был нервный припадок? Не знаю. Полагаю, что в подобных случаях человек теряет самообладание. Но Луи вышвырнул непрошеного гостя на улицу, заехав ему кулаком по физиономии, — продолжал Мегрэ.

— Он поступил не очень-то благородно.

— По-видимому, они не растерялись и сразу сообразили, что тип, которого дворецкий отдубасил, побежит в полицию. Последняя не замедлит явиться к ним за объяснениями.

— Что вы и сделали.

— В их распоряжении имелось некоторое время. Они могли бы сами позвонить в полицию: «Произошло то-то и то-то. Это не преступление, а несчастный случай. Мы вынуждены были защищаться от громилы, угрожавшего нам». Полагаю, что вы действовали бы именно так, господин комиссар.

Как изменилась ситуация от того, что он был здесь, в своей комнате, в своей постели, а не в комиссариате! За обитой дверью кабинета комиссара он не осмелился бы сказать и сотой доли того, что высказал здесь. У него разламывалась голова от боли, но какое это имело значение! Госпожа Мегрэ там, в кухне, должно быть, пришла в ужас, слушая, с какой уверенностью он говорит. Он даже наступал.

— Тем не менее, господин комиссар, именно этого они не сделали. А сделали они вот что. Перенесли куда-то труп или раненого. По-видимому, в одну из комнат, что над конюшнями, — единственное помещение, которое они мне не показали.

— Это только ваше предположение.

— Основанное на том факте, что, когда я пришел, тела в доме уже не было.

— А что, если Боб ушел сам?

— Тогда у его друга Дедэ не было бы вчера пятидесяти тысяч франков в кармане, и, самое главное, он бы не пытался уехать в Бельгию в обществе Люсиль.

— Возможно, вы и правы.

— Следовательно, милейшие обитатели особняка на улице Шапталь имели в своем распоряжении приблизительно полчаса. Этого им хватило, чтобы все привести в порядок, расставить вещи по местам, устранить все следы преступления. И их осенила почти гениальная мысль: лучший способ свести на нет показания флейтиста — заставить поверить, что его рассказ лишь галлюцинации пьянчуги, и доказать, что в комнате, на которую он указывал, никого нет. Это давало еще одно преимущество. Возможно, у Лиз Жандро, при всем при том, как говорят, разыгрались нервы. Показать ее лежащей в постели и якобы спящей? Представить ее мне и утверждать, что она ничего не слышала? И то и другое было одинаково рискованным. Ее затолкнули в комнату служанки, которая, к счастью, в ту ночь была в отъезде. Разве какой-то там жалкий полицейский разберется в таких тонкостях? Достаточно будет сказать, что она отсутствует, что она в своем замке в Ньевре. Ничего не слыхали! Ничего не видали! Выстрел? Где? Когда? Люди, которые ночью шатаются по улицам, частенько не очень-то отдают себе отчет в происходящем. А утром кто посмеет в чем-нибудь обвинить Жандро-Бальтазаров?

— Как вы суровы, Мегрэ!.. — Ле Брэ, вздохнув, поднялся. — Но, возможно, вы и правы. Я тотчас отправлюсь переговорить с шефом Сыскной.

— Вы думаете, это необходимо?

— Если действительно имело место убийство, в чем вы меня в конце концов убедили…

— Господин комиссар! — обратился к нему Мегрэ, и голос его звучал почти умоляюще.

— Слушаю вас.

— Не обождете ли вы немного, ну хотя бы одни сутки?

— Только сейчас вы укоряли меня в том, что я не начал действовать раньше.

— Уверяю вас, я могу подняться. Посмотрите.

И, невзирая на протестующие жесты Ле Брэ, он сбросил с себя одеяло и встал на ноги, смущенный тем, что стоит перед своим начальником в одной сорочке.

— Это мое первое дело…

— И я приношу вам свои поздравления по поводу усердия, которое вы…

— Если вы сейчас поставите в известность Сыскную, то это дело перейдет в группу шефа и они сами доведут его до конца.

— Вероятно. Прежде всего, если Боб был убит, надо разыскать его тело.

— Поскольку речь идет о мертвом, то он может обождать. Не правда ли?

Они снова поменялись ролями, и теперь уже смеялся комиссар, отвернувшись в сторону.

Мегрэ, еще минуту назад такой властный, сейчас, в ночной сорочке с красной вышивкой по воротнику, был похож на большого ребенка, которого хотят лишить обещанного удовольствия.

— Мне совершенно ни к чему эта штуковина. Он попытался сорвать бинты с головы.

— Я могу выйти и закончить расследование сам. Дайте мне только разрешение допросить Дедэ и Люсиль, особенно Люсиль. Что они говорят?

— Сегодня утром, когда дежурный комиссар допрашивал Дедэ, тот спросил: «Жюль умер?» Я полагаю, речь шла о вас.

— Если завтра в это время я ничего не добьюсь, можете передавать дело в Сыскную.

Госпожа Мегрэ приоткрыла дверь, напуганная их громкими голосами, и застыла на месте, увидев мужа на ногах.

В этот момент позвонили в дверь. Она пошла открывать, Мегрэ и комиссар слышали, как она с кем-то шепталась на лестнице.

Когда она вернулась одна, Мегрэ спросил:

— Кто это?

Она бросила на него красноречивый взгляд, которого он не понял, и, так как он продолжал настаивать, ей пришлось признаться:

— Музыкант.

— Ну, я пошел, — сказал Ле Брэ. — К сожалению, я не могу найти подходящий повод для отказа.

— Простите, господин комиссар. Я хотел бы еще… Принимая во внимание тот оборот, который приняли события, принимая во внимание также и то обстоятельство, что делом будет заниматься Сыскная, не позволите ли вы мне, если возникнет необходимость, обратиться к мадемуазель Жандро?

— Полагаю, что вы сделаете это умело? Будьте, однако, очень осторожны.

Мегрэ сиял. Он услышал, как захлопнулась дверь, и начал одеваться. Но тут в сопровождении госпожи Мегрэ в комнату вошел Жюстен Мина р. У музыканта был жалкий, взволнованный вид.

— Вы ранены?

— Пустяки.

— У меня дурные вести.

— Говорите же.

— Она удрала.

Мегрэ чуть не прыснул со смеху — до того растерянное лицо было у флейтиста.

— Когда?

— Вчера вечером или, вернее, нынче ночью.

Свой рассказ о побеге Жермен он закончил словами.

— Что мы делаем дальше?

Глава VIII ОДИН МОЛЧИТ, ДРУГОЙ ГОВОРИТ СЛИШКОМ МНОГО

— Надень, пожалуйста, теплое пальто, прошу тебя, сделай это для меня, — настаивала госпожа Мегрэ.

В то время у него было два пальто: теплое черное, с бархатным воротником, — он носил его уже три года, — и легкий прорезиненный короткий плащ, который он купил себе совсем недавно и о котором мечтал с самой юности.

Мегрэ подозревал, что, когда они вдвоем выходили из дому, жена успела шепнуть Минару на ухо: «Главное, не оставляйте его одного!»