Владимир Масян - Замкнутый круг

• Название: Замкнутый круг
• Автор: Владимир Масян
• Издательство: МПИ
• Жанр: О войне
• Год: 1990
• ISBN: 5-7043-0155-X

Остросюжетная приключенческая повесть о работе органов госбезопасности по выявлению и ликвидации националистического подполья в послевоенные годы на Западной Украине.

---

Владимир Масян, Евгений Якобюк Замкнутый круг

Часть первая Операция «Гроза над Здолбицей»

Захолустный районный городишко, по виду мало чем отличавшийся от больших западноукраинских сел, просыпался рано, вместе с первыми всполохами зари, нестройным петушиным разноголосием да сиплыми, словно отощавшими паровозными свистками. Черепичные и соломенные крыши его утопали в бело-розовых кудрях зацветающих садов и палисадников. Вторая послевоенная весна набирала силу, но в воздухе по утрам еще чувствовалась стылость.

Хлопали калитки, крикливо здоровались через улицу товарки с плетеными корзинами в руках и узлами под мышками, зябко кутались в вязаные платки и душегрейки на козьем меху и, осеняя себя крестным знамением, спешили на базар, что только и шумел спозаранку, и где худо-бедно можно было выменять или перекупить продукты, одежду да разную домашнюю утварь.

Местом торговли служила мощеная плитами единственная городская площадь. Там возле подвод, тележек и мешков теснились, толкались и кружились белые и цветастые платки, новые и облезлые мерлушковые папахи, соломенные широкополые шляпы и порыжевшие картузы, советские военные фуражки и вылинявшие серые немецкие пилотки, польские форменные кивера с лакированными козырьками, черные и серые в клетку кепки с засаленным верхом, а кое-где и ушанки с малахаями.

С восходом солнца площадь еще больше наполнялась храпом и ржанием притомившихся лошадей, визгом поросят, гоготанием откормленных гусей, кудахтаньем кур, визгливым гомоном украинской, русской, белорусской и польской речи. Но уже к семи часам базар замолкал и пестрая толпа начинала незаметно растекаться по извилистым улочкам райцентра.

А навстречу торговому люду, прямо посреди недавно просохших улиц, тянулись редкой цепочкой хмурые, железнодорожники в замасленных черных тужурках с самодельными металлическими сундучками в руках, разношерстно, но чисто одетые рабочие лесопильного завода, механических мастерских, мельницы и пекарни, служащие почты и прочих нехитрых учреждений затерявшегося в лесах городка.

От базара в сторону железнодорожной станции катила, громыхая разбитыми колесами на кочках, пароконная подвода. Еще две уже стояли прямо на перроне, у черной от пожарища полуразрушенной стены вокзала. Сюда же подрулил и военный грузовик с вооруженными солдатами МВД. Проверка документов у пассажиров в прибывающих поездах была делом обычным. И на военный «козлик» с выгоревшим от солнца верхом и взвизгивающими на поворотах тормозами, который уверенно и быстро проскакивал улицу за улицей, тоже никто не обратил внимания. А машина, свернув в заросший переулок, сначала задами проехала мимо двухэтажного особняка, затем на скорости проскочила мимо его парадного входа и лишь затем осторожно подкатила к невысокому крыльцу здания с облупившимися колоннами и лаконичной табличкой над дверью «Районный комитет КПбУ».

Из «газика» выскочил худощавый майор. Во всем облике его было напряженное нетерпение. Но он все-таки подождал, пока шофер развернет машину и та встанет с невыключенным мотором напротив. Только после этого он еще раз быстрым взглядом окинул узкую и изломанную улицу и решительно вошел в здание райкома.

В конце длинного коридора перед лестницей на второй этаж сидел на табурете паренек лет шестнадцати с красной повязкой на рукаве изрядно потертого пиджачка.

— Здравия желаю! — лихо козырнул майор.

— Вам до кого? — Парнишка во все глаза смотрел на вошедшего.

— От редакции газеты «Красная звезда», — не очень внятно, но громко проговорил офицер и сделал движение рукой, будто собираясь достать из кителя документы.

— Аж из Москвы? — Удивлению дежурного не было предела.

— А ты, что же, здесь за сторожа? — Майор так и не достал документы, а только крутил пуговицу на мундире.

— Ни! — паренек вдруг вытянулся по стойке смирно. — Комсомолец Ходанич Петро, ястребок.

— Ястребок, а без оружия, — удивился офицер, цепко оглядывая помещение.

— Так це ж райком, — смутился парнишка.

— Значит, безоружный, — успокоился майор. — А в здании есть кто сейчас?

— Еще никого нема. Тильки перший наш секретар товарищ Черноус.

— Вот он мне и нужен, — офицер похлопал по плечу дежурного и быстро зашагал по ступенькам. Потом вдруг остановился, словно вспомнив что-то, и, пряча ухмылку, доверительно попросил:

— Ты бы, Петро, написал мне на бумажке фамилии лучших ястребков из вашего отряда. А я пропишу о них в «Красной звезде».

— Це я зараз, — обрадовался Ходанич.

Первый секретарь районного комитета партии сидел за длинным столом. Это был седовласый мужчина с красными от недосыпания глазами. Позади него на стене висел портрет Сталина. Секретарь медленно поднялся на ноги, устало протянул вошедшему майору левую руку: правой у него не было; пустой рукав аккуратно заправлен в карман пиджака.

— Черноус Тарас Иванович, — представился он.

— Майор Потапов, из «Красной звезды».

Ни один мускул не дрогнул на лице секретаря.

— Попрошу ваши документы, — спокойно, но властно потребовал хозяин кабинета, не спуская настороженных глаз с каждого движения гостя. — Такое у нас военное положение.

— Конечно! — Теперь лицо газетчика стало непроницаемым.

Но Черноус уловил в бесцветных, холодных глазах офицера беспокойство и, чуть отступив от стола, приоткрыл ящик, где хранил личное оружие.

Движение это не осталось не замеченным майором, и потому он как можно спокойнее достал из кармана бумажник и небрежно протянул секретарю удостоверение личности и командировочное предписание. Черноус положил их перед собой на стол и принялся читать, чуть склонившись над ними. Документы были подлинными. Но с фотографии в удостоверении личности на секретаря, словно упрекая, смотрели глаза другого офицера.

Холодная струйка пота скатилась по виску секретаря. Наверное, каких-то секунд ему не хватит, чтобы дотянуться до пистолета, холодная сталь которого чернеет в ящике стола.

Но именно этих секунд хватило пришедшему. Его оружие стояло на боевом взводе. Промах исключался. Пули прошли через грудь секретаря навылет. Прихватив со стола документы, «майор» тенью выскользнул из кабинета.

В коридорах по-прежнему было пусто. Никого не нашел он и на первом этаже. Ястребок Петро Ходанич ждал его у машины.

— Щось вы швыдко выйшлы.

— Садись в машину, — приказал «офицер» и неожиданно ударил оторопевшего парня в солнечное сплетение, рывком бросил его скрюченное тело на заднее сиденье. И не успел сам вспрыгнуть на подножку, как «козлик» с ревом рванулся с места.

* * *

В тот ранний час начальник райотдела МГБ подполковник Ченцов находился в своем кабинете. Да что сказать — находился, если Василий Васильевич не покидал кабинет с вечера, а дежурный по отделу капитан Прохоров строго предупреждал входивших сотрудников: «У Васваса всю ночь свет горел. Без нужды не греметь!»

И молодые чекисты, любившие и за глаза подражавшие своему начальнику, понимающе кивали головами. Они и сами не раз бывали свидетелями, когда в его кабинете с наступлением сумерек работа возобновлялась с удвоенной силой. Казалось, этот человек, не знающий усталости, вытравил из своего сознания все желания, кроме железной необходимости до конца исполнить свой служебный долг.

И никто из них не мог предположить, какие тяжелые думы пригнули рано поседевшую голову Ченцова к дубовому письменному столу, какая смертная тоска сковала его крепкую фигуру в потертом кожаном кресле, каких усилий стоило ему сдержать судорожные рыдания, неудержимо просившиеся наружу.

Его жена была обречена. Его Ульяна, Уля, которой не было еще и двадцати пяти.

Друг юности, одногодка Пашка Снегирев, позвонил Ченцову поздно вечером из Москвы: «Крепись, паря. Профессор Вельский говорит, что шансов может и не быть».

Ченцов в один миг возненавидел всех докторов… Его Ульяна… Но Вельский прошел фронт, войну от первого до последнего дня. Нельзя поддаваться эмоциям. Сам же учил молодых, как глупо подозревать каждого, кто попал в поле зрения. Но сознание упорно не хотело мириться со жгучей правдой жизни.

«Я постараюсь устроить тебе вызов», — пообещал Снегирев.

Теперь, казалось, вся надежда оставалась на Павла.

Они встретились с ним в Саратове летом двадцатого года. Кавалерийский отряд ЧОНа направлялся на борьбу с антоновщиной. Шестнадцатилетний Пашка упросил командира их эскадрона взять его с собой. Нахально соврал, что хорошо знает балашовские края.

Осенью того же двадцатого разведка красных попала в засаду. Под Снегиревым убили лошадь. Сложить бы Пашке в том селе молодую голову, если бы не выскочил на него Ченцов. «Держись за стремя, пока духу хватит!»— кричал Василий, отстреливаясь с коня. И Пашка понял. Мертвой хваткой вцепился в ремень и как угорелый бежал рядом, пока не вынес дончак их из боя.