Патрик Ротфусс - Имя ветра

• Название: Имя ветра
• Автор: Патрик Ротфусс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39937-6

Все началось со страха. Однажды, вернувшись с лесной прогулки, юный Квоут, актер из бродячей труппы, нашел на месте разбитого на ночь лагеря страшное пепелище. И изуродованные трупы друзей-актеров, его странствующей семьи. И тени странных созданий, прячущихся во мраке леса. Так впервые в жизнь юноши вторгаются чандрианы, загадочное племя, чьим именем пугают детей и о жутких делах которых рассказывается в древних преданиях. Теперь отыскать убийц и воздать им по заслугам становится целью Квоута. Но чтобы воевать с демонами, нужно овладеть знаниями, недоступными для простого смертного, — изучить магическое искусство и научиться повелевать стихиями…

---

Но в Тарбеане все оказалось по-другому. Составляющие праздника были те же самые: такие же люди в пестро раскрашенных масках демонов бродили по городу и отпускали шутки и проказы. Был здесь и Энканис в традиционной черной маске, но причинял он куда более серьезные неприятности. И хотя я не видел Тейлу в серебряной маске, но не сомневался, что он тоже играет свою роль — где-нибудь в более приятных местах. Как я уже сказал, составляющие праздника были те же самые. Но выглядело все по-другому.

Во-первых, Тарбеан был слишком велик, чтобы одна труппа могла обеспечить достаточно демонов, — здесь и сотни трупп не хватило бы. И вместо того чтобы нанять благоразумных и надежных профессионалов, церкви Тарбеана избрали более выгодный путь и просто продавали демонические маски.

Поэтому в первый день высокого скорбенья на городские улицы вырывались десять тысяч демонов. Десять тысяч демонов-любителей, имеющих право творить все, что им заблагорассудится.

Вроде бы идеальные условия для юного воришки, но на самом деле получалось наоборот. На Берегу демонов всегда было больше, и хотя многие вели себя правильно, убегая при звуке имени Тейлу и в шалостях своих не переходя разумных пределов, так поступали далеко не все. В первые дни высокого скорбенья везде было опасно, и я большую часть времени провел, прячась.

Но по мере приближения Средьзимья все успокаивалось. Число демонов уменьшалось, поскольку люди теряли маски или уставали от игры. Тейлу, без сомнения, тоже вносил свою лепту, но это был всего один человек, хоть и в серебряной маске. Вряд ли он мог обойти весь Тарбеан за эти семь дней.

Для похода на Холмы я выбрал последний день высокого скорбенья. В день Середины Зимы настроение у людей всегда хорошее, а хорошее настроение означает хорошее подаяние. Кроме того, ряды демонов заметно поредели, а значит, ходить по улицам стало безопасно.

Я вышел уже днем, голодный, потому что не смог найти или украсть хлеба. Помню, я даже пребывал в легком возбуждении, направляясь на Холмы. Возможно, какая-то часть меня вспомнила, каким был праздник с родителями: горячая еда и теплая постель после большого веселья. А может, меня заразил радостью запах веток вечнозелей, собранных в кучи и зажженных в ознаменование триумфа Тейлу.

В тот день я узнал две вещи: почему попрошайки остаются на Берегу и что, несмотря на болтовню церкви, Средьзимье — время для демонов.

Я вышел из переулка и сразу поразился разнице в атмосфере между этой частью города и той, откуда я пришел.

На Берегу торговцы обхаживали и уговаривали покупателей, надеясь затащить их в свою лавку. Если это не удавалось, они могли обругать или высмеять клиента, не стесняясь в выражениях.

Здесь владельцы магазинов картинно заламывали руки. Они кланялись, шаркали ножкой и были неизменно вежливы. Голос не повышался никогда. После грубого мира Берега мне казалось, что я случайно забрел на торжественный прием. Все здесь были чистые, в новой одежде и будто исполняли свои партии в каком-то сложном общественном танце.

Но и здесь таились свои тени. Оглядев улицу, я приметил пару мужчин, прячущихся в темном переулке. На них были отличные маски: кроваво-красные и злобные, одна с разверстой пастью, вторая с оскаленной острозубой мордой. Я оценил их традиционные черные балахоны с капюшонами — увы, многие демоны на Берегу не озаботились правильным костюмом.

Два демона выскользнули из переулка и пристроились в хвост юной парочке, неторопливо прогуливающейся под ручку. Демоны крались за ними около сотни метров, затем один из демонов сдернул шляпу джентльмена и швырнул ее в ближайший сугроб. Второй грубо обхватил женщину и поднял над землей. Она завизжала, а ее спутник, явно сбитый с толку, принялся сражаться с демоном за свою тросточку.

К счастью, леди сохранила самообладание.

— Техус! Техус! — закричала она. — Техус антауза еха!

При звуке имени Тейлу двое в красных масках оробели и отпрянули, а затем, повернувшись, побежали вниз по улице.

Все зааплодировали. Один из лавочников помог джентльмену вернуть шляпу. Я был удивлен благопристойностью всего действа. Очевидно, в хорошей части города вежливы даже демоны.

Ободренный увиденным, я оглядел толпу, выискивая наиболее подходящего клиента, и подступил к молодой женщине в бледно-голубом платье и накидке из белого меха. Ее длинные золотистые волосы были искусно уложены локонами вокруг лица.

Женщина увидела меня и остановилась. Я услышал испуганное «ах!», когда ее рука взлетела ко рту.

— Пенни, мэм? — Я заставил задрожать свою протянутую руку. Мой голос тоже дрогнул. — Пожалуйста.

Я переминался с ноги на ногу на тонком сером снегу, стараясь выглядеть таким же маленьким и отчаявшимся, каким себя чувствовал.

— Ах ты, бедняжка, — вздохнула она почти неслышно и потянулась к висящему на боку кошельку, не отводя от меня глаз.

Помедлив секунду, она заглянула в кошелек, что-то вытащила, вложила мне это в руку и сжала ее. Я почувствовал холодную тяжесть монеты.

— Спасибо, мэм, — автоматически сказал я, взглянул вниз и увидел сквозь пальцы серебряный блеск.

Разжал ладонь — серебряный пенни. Целый серебряный пенни.

Я разинул рот. Серебряный пенни равнялся десяти медным пенни или пятидесяти железным. Более того, он равнялся полумесяцу сытых вечеров. За железный пенни я мог провести ночь на полу в «Красном глазе», за два я мог поспать у очага перед последними угольками вечернего огня. Я мог купить старое одеяло, спрятать его на крышах и всю зиму спать в тепле.

Я поднял глаза на женщину: она все так же сочувственно смотрела на меня. Она не могла понять, что это для меня значит.

— Леди, благодарю вас. — Мой голос сорвался. Я вспомнил одну из фраз, которые мы говорили давным-давно, когда я жил в труппе: — Пусть все ваши приключения будут счастливыми, а дороги прямыми и короткими.

Она улыбнулась и, кажется, хотела что-то сказать, но тут я почувствовал подозрительный зуд у основания шеи: кто-то наблюдал за мной. На улице или развиваешь чувствительность к определенным вещам, или твоя жизнь кончается быстро и печально.

Я оглянулся и увидел, как лавочник разговаривает со стражником и указывает на меня. И это был вовсе не береговой стражник, но чисто выбритый и подтянутый, в черной кожаной куртке с металлическими заклепками. Он поигрывал окованной медью дубинкой в руку длиной. До меня долетели обрывки слов лавочника.

— …покупатели. Которые собираются купить шоколада при… — Он снова ткнул пальцем в мою сторону и сказал что-то, что я не расслышал. — …Платит тебе? Именно. Может, мне стоит упомянуть…

Стражник повернулся ко мне. Поймав его взгляд, я побежал.

Свернул в первый попавшийся переулок, башмаки мои скользили на тонком слое снега, покрывавшего землю. Позади грохотали тяжелые сапоги, и я повернул в другой переулок.

Дыхание обжигало грудь. Я искал, куда бы побежать, где бы спрягаться, но не знал этой части города. Здесь не было ни куч мусора, куда можно заползти, ни сгоревших домов, где можно схорониться. Сквозь тонкую подошву ступню колол острый замерзший камень, но я заставлял себя бежать дальше, несмотря на боль.

После третьего поворота я оказался в тупике. Почти вскарабкавшись на стену, я почувствовал на щиколотке руку, которая стянула меня вниз.

Голова моя ударилась о мостовую, и мир тошнотворно завертелся, когда стражник поднял меня за запястье.

— Умный мальчонка, — пропыхтел он, горячо дыша мне в лицо. От него пахло кожей и потом. — Ты уже не маленький, пора и знать, что убегать вредно. — Он яростно потряс меня и дернул за скрученные волосы.

Переулок закачался передо мной, и я заорал.

Стражник притиснул меня к стене:

— И ты уже должен знать достаточно, чтобы не приходить на Холмы. — Он снова потряс меня. — Ты тупой, парень?

— Нет, — бестолково ответил я, чувствуя холод стены под свободной рукой. — Нет.

Мой ответ только разъярил его.

— Нет? — рявкнул он. — Ты втянул меня в неприятности. На меня напишут донос. Если ты не тупой, то тебе нужен урок.

Он развернул меня и швырнул наземь. Я поскользнулся на снегу, ударился локтем о землю. Рука онемела. Ладонь, сжимавшая месяц еды, теплые одеяла и сухие башмаки, разжалась. Мое сокровище вылетело и покатилось куда-то, даже не звякнув.

Но я не заметил этого. Воздух загудел, и дубинка опустилась на мою ногу.

— Не приходи больше в Холмы, понял? — прорычал стражник. Дубинка нашла меня снова, на этот раз попав в лопатку. — Для вас, маленькие шлюхины дети, все, что за Бурой улицей, — запретная зона. Понял?

Он отвесил мне оплеуху, и я почувствовал вкус крови, когда голова снова коснулась булыжника мостовой.

Я сжался в комок, а он шипел мне:

— И Мучная улица, и Мучной рынок, где я работаю. Так что никогда. Не. Приходи. Больше. Сюда. — Каждое слово он отмечал ударом дубинки. — Понял?