Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

• Название: Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов
• Автор: Георгий Иванов
• Издательство: Издательский дом "Петрополис"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9676-0237-5

---

985

Это выражение — в разных вариациях — постоянно употребляли и Г. И., и Одоевцева, иногда приписывая его З. Н. Гиппиус.

986

Эти строчки из стихотворения, посвященного памяти В. Полякова «Средиземноморский ад...», из поздней редакции стихотворения, вошедшего в сборник «Портрет в рифмованной раме», исключены. Вариант в «Новом журнале» (1957, кн. LI, с. 58): «В Пушкинскую ли Метель, / В Гоголевскую ль Шинель».

987

Вишняк (см. примеч. 12 к письму 36), эсер, несомненно, в отличие от Г. И., признавал благотворность Февральской революции 1917 г. в России и должен был, по представлениям Г. И., возмутиться строчками «Стансов»: «И меркнет Русская корона / В февральскую скатившись грязь».

988

В публикации «Стансов» строфа «...Двухсотмиллионная Россия, — / "Рай пролетарского труда", / Благоухает борода / У патриарха Алексия» лишилась последней, замененной точками, строки.

989

Рассказ Достоевского «Бобок» из «Дневника писателя» за 1873 г. — «записки одного лица», обиженного литератора, который «ходил развлекаться, попал на похороны» — в последние годы жизни привлекает внимание Г. И. постоянно. В Маркову в недатированном письме он сообщает: «Кстати я хочу (хочется) написать для души статейку "Бобок", оттолкнувшись в применении к эмиграции — и самому себе — от мерзкого рассказчика гениального Феодора Михайловича. Интересно Ваше мнение, т. е. есть ли в этом самом, т. е. Достоевского "Бобке" элемент гениальности или просто напросто мерзость, совпадая в этом мнении (я совпадаю) с огромной орясиной на сей счет, т. е. с Буниным» (Georgij Ivanov / Irina Odojevceva. Briefe an Vladimir Markov, c. 82). Тому же Маркову 24 февр. 1958 г. он пишет: «Адски нужен мне "Бобок" Достоевского и, представьте, никто в целом Париже не может мне достать или переписать на машинке. <...> Ваш покорный слуга. (Бобок)» (с. 91). О влиянии «Бобка» на «Петербургские зимы» Г. И. см.: S. Guagnelli, «Sulla prosa memorialistica di Georgij Ivanov». Europa Orientalis, 2006 (XXV), c. 17-36.

990

Вольная цитата из стихотворения Мандельштама «Феодосия», вошедшего в сб. «Tristia»: «Недалеко до Смирны и Багдада, / Но трудно плыть, а звезды всюду те же».

991

Чуть измененная последняя фраза «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Гоголя. У Гоголя: «Скучно на этом свете, господа!» Часто встречается в публикуемой переписке, использована также в финале стихотворения Г. И. «По улице уносит стружки...» (1950).

992

Зоя Симонова в мае 1957 г. поселилась в «Beausejour». В письме к Ю. К. Терапиано от 10 янв. 1958 г. Г. И. снова возвращается к ней, критикуя поэтический раздел «Русской мысли»: «Целый ряд поэтов, которых следовало бы печатать, — не помещаются, а мерзкие графоманы так и валят толпой, безграмотные, самодовольные и наглые. Они не отличают пятистопного от шестистопного ямба, не знают самых примитивных азов, у них "шумит холодный Гиперборей" (Трубецкой) и советская Лайка из стратосферы стремится вернуться на родную твердь (Зоя Симонова) и т. д., и т. д. Эта последняя поэтесса, кстати, может быть лауреатом и образцом бездарной и наглой графоманки. Меа culpa — т. е. точнее "culpa" Одоевцевой, пославшей сдуру ее, Симоновой, стихи в редакцию. Но Одоевцева, посылая, отобрала и исправила то, что посылала, не подозревая, что открывает дорогу к печатанью черт знает какой последующей графоманской галиматьи. Скажите, что это значит? <...> Так нельзя. Пользуясь тем, что Вам, т. е. газете, на русскую поэзию наплевать, Вы отдаете ее страницы, как-никак большой и единственной сейчас русской газеты, на "пир" кретинов от стихотворчества» (BL, Gen Mss 301, Box 1, Folder 5). Уже после смерти Г. И. стихи и прозу Симонова печатала также в «Возрождении» (1963-1968).

993

Брюсов в 1910—1912 гг. заведовал литературно-критическим отделом петербургского журнала «Русская мысль».

994

Гумилев в 1909 г. участвовал в создании «Аполлона» и вел в нем поэтическую рубрику до ухода на фронт в 1914 г.

995

Стихотворение «Скучно, скучно мне до одуренья!..» заканчивается строфой: «...Вечный сон: забор, на нем слова. / Любопытно — поглядим- ка. / Заглянул. А там трава, дрова. / Вьется та же скука-невидимка».

996

Отсылка к строчкам этого же стихотворения: «Мне бы прогреметь на барабане, / Проскакать на золотом баране...». Г. И. по памяти, но довольно точно, цитирует начало романа Федора Сологуба «Творимая легенда» (1907): «Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я — поэт». О Сологубе Г. И. писал в «Петербургских зимах» (гл. XV), начав главку ставшей знаменитой и приписываемой (в том числе и самим Г. И.) В. В. Розанову характеристикой: «Кирпич в сюртуке». Однако, как пишет 30 янв. 1963 г. Гулю Одоевцева, эта аттестация исходит от самого Г. И.: «...большинство исторических изречений не принадлежат тем, кому их приписывают. <...> Даже розановское определение Сологуба "Кирпич в сюртуке" принадлежит не Розанову, а Жоржу, и только из скромности было приписано Жоржем Розанову — "ведь мог сказать! А мне приходилось читать, "как при мне сказал Розанов, «Сологуб — кирпич в сюртуке»" даже... у Бунина. И, наверно, Бунину казалось, что он слышал это "крылатое словцо" от Розанова своими ушами» (BLG, Бох 10, Folder 242). Между тем и это установление авторства трудно признать окончательным, так как до появления «Петербургских зим» и до публикации главки о Сологубе в «Последних новостях» (1927,13 дек.) З. Н. Гиппиус в «Звене» в 1924 г. (№ 68) косвенно утверждала приоритет Розанова: «...Розанов знал, что к Сологубу не очень подъедешь: "Кирпич в сюртуке!"». Одоевцева о Сологубе писала также в книге «На берегах Сены».

997

Г. И. имеет в виду книгу Глеба Струве «Русская литература в изгнании».

998

Стихотворение «Нечего тебе тревожиться...» было перепечатано в исправленном виде в кн. LI «Нового журнала» (1957, с. 54).

999

Одоевцева лежала в тулонском госпитале в конце августа 1957 г. (см. ее письмо к В. Ф. Маркову от 29 авг. 1957: «In memoriam», с. 434-435).

1000

Слово, обозначающее отпечатанный на пишущей машинке текст, Г. И. относит к женскому роду («пишмашь»), Гуль — к мужскому («пишмаш» (см. письма 140, 141).

1001

Этим стихотворением из кн. LI «Нового журнала» (с. 54) завершается ставший посмертным сборник Г. И. «1943-1958 Стихи».

1002

Стихотворение «Туман. Передо мной дорога...». В печати Элизабет Хапгуд ни этого, ни какого-либо другого стихотворения Г. И. посвящено не было.

1003

Этот роман о Бакунине первоначально был издан под названием «Скиф» в 1931 г. Новое издание: «Скиф в Европе: Бакунин и Николай I» (Нью-Йорк, 1958). Очевидно, роман вышел чуть раньше года, обозначенного на титуле.

1004

По просьбе Одоевцевой Адамович согласился написать о Г. И. статью. Просьба эта была вызвана, по мнению Адамовича, надеждами весьма фантастическими. В письме к Одоевцевой от 22 окт. 1957 г. он сомневался: «...не затеяли ли Вы все это в надежде на Нобелевскую премию? Ведь о каких-то шагах Жоржа в этом смысле я слышал уже давно» («Минувшее», кн. 21. М.; СПб., 1997, с. 456). За день до этого письма, 21 окт., Адамович так реагировал на эту просьбу: «...что у Жоржа какой-то зуд, мало мне понятный, я знаю давно, и отчасти мне даже лестно, что он непременно желает моей статейки...» (там же, с. 455). Версия об ожидании Нобелевской премии поддерживается Одоевцевой в ее книге «На берегах Сены»: «...приехавший из Америки профессор М. сообщил ему, что Америка представит его кандидатом на Нобелевскую премию следующего года, если будет благоприятствовать конъюнктура» (с. 191).

1005

Имеется в виду кн. VIII «Опытов» (1957), в которой напечатано эссе Г. И. к 80-летию А. М. Ремизова, его стихотворение «Зима идет своим порядком...», а также статья Маркова «О поэзии Георгия Иванова».

1006

Владимир Николаевич Ильин (1890-1974) — философ, богослов, публицист, с 1919 г. в эмиграции, жил в Берлине, с 1927 по 1940 г. профессор Русского богословского института в Париже, во время Второй мировой войны жил в Германии, затем снова в Париже. Отличался неуравновешенным характером (широкий резонанс в эмиграции получила, например, его громкая и неожиданная ссора с Бердяевым в 1934 г.). В начале 1940-х печатался в русской профашистской прессе в Берлине. «Письмо в редакцию» «Нового русского слова» — реакция Вишняка на статью Ильина «Дмитрий Иванович Менделеев» («Возрождение». 1957, № 69, с. 5-27). Вишняк приводит попавшее к нему обращение Ильина во Внешнеполитического ведомство национал-социалистической партии Германии, в котором автор делится своими планами продолжения книги «Сокровища немецкой культуры». В обращении сказано: «<...> К "Сокровищнице немецкой культуры" должна примкнуть следующая книга под заглавием "Гитлер — сверхчеловек; Розенберг — его пророк и Ничше — предтеча". В ней будет показано, что за культурой "Средняя Европа — Германия" последовала сверх-культура национал-социализма, созданная сверх-человеком и человеко-богом Адольфом Гитлером. Он первый настоящий сверх-человек, появление коего возвестил Ничше. <...> заканчивается вторая часть моего произведения громоподобным вагнеровским аккордом для возвеличения трех образов — Адольфа Гитлера, Альфреда Розенберга и Фридриха Ничше. Хайль Гитлер. Владимир Ильин» (1957, N» 16199, 3 ноября, с. 7). Ильин ответил Вишняку обращением «К друзьям и читателям о доносчиках и клеветниках» («Возрождение». 1957, 72, с. 134-138), завершив его такой характеристикой «документа»: «...если это не фальшивка, сфабрикованная Розенбергом, то это, по-видимому, кухня Вишняка, более позднего периода». Про «кухню Вишняка» здесь несомненный навет. Не опровергающий наличие «обращения», но существенный аргумент Ильина основан на том, что после войны французским следствием в действиях Ильина, депортированного в 1941 г. из Парижа в Берлин, состава преступления не обнаружено. Что касается «человеко-бога», то по христианскому словоупотреблению, «человекобог» противополагается «богочеловеку» Христу: «Произошло столкновение двух самых противоположных идей, которые только могли существовать на земле: человекобог встретил богочеловека...» (Достоевский. «Дневник писателя». 1880, август). Кто-кто, а Ильин был в курсе этой широко обсуждаемой в русской религиозной философии начала XX века дилеммы. Так что прославление «ницшеанского» «человекобога» Гитлера закодированно носит у Ильина отрицающий прославляемого смысл. Или же подтверждает тезис Ильина о «фальшивке», изобличающей в этом пункте интеллектуально не слишком образованных ее составителей. Интересно также, что дата письма Гуля на день опережает событие. Очевидно, Вишняк, живший в Нью-Йорке в одном доме с Гулем, ознакомил его с письмом перед тем, как отдать в газету.