Герман Ловцкий - Лев Шестов по моим воспоминаниям

• Название: Лев Шестов по моим воспоминаниям
• Автор: Герман Ловцкий
• Издательство: "Грани"
• Жанр: Философия
• Год: 1960

Герман Ловцкий Лев Шестов по моим воспоминаниям "Грани", No. 45 (1960), No. 46 (1961)

---

Лев Шестов по моим воспоминаниям

Введение

Воспоминания Германа Леопольдовича Ловцкого были начаты в Цюрихе в 1956 году, закончены в январе 1957 года и переданы дочери Шестова с просьбой дополнить цитаты и даты, ввиду того, что у автора не было с собой нужных книг. В этот текст также включены выдержки из книги Венъямина Фондана, посвященной Шестову [1]. Мы публикуем часть дополненного текста и обращаемся с просьбой к читателям указать неточности, если таковые будут замечены.

Предлагаемые материалы для биографии Льва Шестова не претендуют на полноту. Духовное общение мое с покойным философом началось в 1898 году. О его жизни до того времени я знал лишь по наслышке из вторых рук и пересудов доброжелательных, а иногда и пристрастных свидетелей. Приходилось мне мириться и с умолчанием о некоторых фактах и событиях его жизни, вызванных тем, что многие лица, замешанные или игравшие значительную роль в его жизни, еще живы.

Единственно, что я могу сказать: все мною изложенное, все разговоры с ним, мысли — соответствуют действительности, переданы искренно, без всякого желания прикрасить или идеализировать духовный образ покойного философа.

Венъямин Фондан написал много статей о Льве Шестове и книгу: «Sur les rives de l'Ilissus», еще не изданную. Вторая часть этой книги заключает в себе письма, которые Шестов писал Фондану, воспоминания Фондана о Шестове и разговоры между ними, которые Фондан записал. Приведенные выдержки взяты из этой второй части (перевод с французского П. Г. Калинина). Выдержки из этой книги также были напечатаны в «Новом Журнале» (Март, 1956 г.).

I

Лев Шестов (Лев Исаакович Шварцман) родился 31 января (13 февраля),1866 г. в Киеве. Его отец, Исаак Моисеевич Шварцман, богатый купец-мануфактурщик, из мелкой лавочки развил громадное дело «Товарищество Ис. Шварцман» (на Подоле) с миллионным оборотом, славившееся во всем Юго-Западном Крае по добротности английской материи и изделий лучших московских фабрикантов.

Мой отец был тоже купец. С несколькими компаньонами он основал посудное дело, раскинувшее сеть по ряду городов Юго-Западного края. В 1887 г. он перенес свое дело в Киев, на Подол, и поселился по соседству с отцом Льва Исааковича. Тут я впервые услыхал о Льве Шестове и о том, что талантливый молодой человек, окончивший Московский университет, принужден часть своего времени сидеть за прилавком и продавать товары. Познакомился я с ним несколько лет спустя.

У Льва Исааковича было два младших брата и четыре сестры, так что дом на Подоле был всегда весьма оживленным. Отец его, талантливый купец, был в то же время большим знатоком еврейской древней письменности, читал свободно древнееврейские книги, ходил в синагогу, но был тем, кого евреи называют «эпикойрес» — свободомыслящим. Он охотно подшучивал над ограниченными фанатиками веры, был очень остроумен и устраивал в синагоге подчас род клуба, рассказывая веселые анекдоты. Было время, когда его хотели даже исключить из синагоги за профанацию святого места и за кощунственные выпады. Но при всем своем свободомыслии он бывало говорил: — Все-таки, когда в торжественный праздник проносят по синагоге свитки Торы, я их целую. Шестов любил выслушивать из уст отца старинные легенды и поверья. Отец взял к детям, скорее по традиционной привычке, учителя древнееврейского языка, но Шестов впоследствии этот язык совершенно забыл.

Евреи заботились о том, чтобы их дети получали больше «прав", чем они сами пользовались. Царское правительство давало особые льготы по воинской повинности, праву жительства вне черты еврейской оседлости евреям, получившим высшее образование. Лев Исаакович был отдан в Киевскую 3-ю гимназию, но, будучи замешан в политическом деле, вынужден был ее оставить и перевестись в Москву. По окончании гимназии он поступает в Московский университет, сперва на математический факультет, а затем на юридический. Но из-за недоразумений с знаменитым инспектором студентов Брызгаловым Шестов бросает Московский университет и переезжает обратно в Киев, где и заканчивает курс в 1889 г. со степенью «кандидата прав».

В университете Лев Шестов интересовался экономическими и финансовыми вопросами. В Москве он ревностно посещал лекции И. И. Янжула и А И Чупрова. Еще студентом написал большое исследование по рабочему вопросу в России, носившее завуалированное название: «Фабричное законодательство в России».

В Киеве он написал диссертацию «О положении рабочего класса в России». Она прошла в Киевском университете. Но для того, чтобы ее напечатать, Шестов должен был послать ее в Московский цензурный комитет. Этот комитет не только не дал разрешения на напечатание рукописи, но реквизировал ее. «Если бы эта книга увидела свет, в России произошла бы революция», заявил удивленному автору суровый цензор.

Таким образом Шестов не стал доктором прав. Он был записан в Петербурге в сословие адвокатов, но никогда не выступал на адвокатском поприще и совершенно забросил юриспруденцию.

Окончив университет, Лев Шестов продолжает заниматься экономическими и финансовыми проблемами. Приблизительно в это время начинается его сотрудничество в киевской передовой печати, где он пишет, однако, преимущественно, на темы литературные и философские.

Тогда же вышли в свет первые его статьи. Большая статья о появившейся в то время большой книге Вл. Соловьева «Оправдание добра». В газете «Киевское Слово» от 22 февраля 1895 г. была помещена его статья «Георг Брандес о Гамлете», подписанная буквами Л. Ш. Она послужила в дальнейшем началом большого труда о Шекспире. Также появилась статья в киевской газете «Жизнь и Искусство» (от 9 января 1896 г.) под заглавием «Журнальное обозрение» за подписью «Читатель».

В своей статье-некрологе «Некоторые черты религиозного мировоззрения Льва Шестова» Булгаков посвятил несколько строк жизни киевской интеллигенции того периода, когда Шестов начинал свою писательскую деятельность. Он пишет: «В гостеприимном доме Шварцманов в Киеве встречались представители как местной интеллигенции (в начале 90-х годов), так и приезжие столичные литераторы и артисты, — «на музыке», в собеседованиях. Жизнь текла еще ровно и спокойно, однако лишь до 1905 пода, когда в Киеве вслед за первой революцией грянул один из первых еврейских погромов, пережитый нами во всей его трагике. В эти же годы мне с Н. А. Бердяевым приходилось выдерживать диспуты в борьбе за религиозное мировоззрение с местными представителями позитивизма и безбожия. Вместе с нами фронт держал и Шестов, хотя сам он в прениях обычно не выступал.

Из Киева наша группа перебралась на север, и прежняя связь с Шестовым продолжалась и упрочивалась в Москве. Среди новых литературных и религиозно-философских начинаний и при участии новых лиц, Шестов оставался самим собой, в обычной парадоксальности своего мировоззрения и при общей и неизменной к нему любви.

… Затем мы встретились в Париже, но наши жизненные пути разошлись и личное общение почти прекратилось. Однако, когда случайно мы встречались в тиши Булонского леса, эти встречи были неизменно дружественны и радостны». («Современные записки» No.68, Париж, 1939 г.). Все эти годы Шестову приходилось заниматься делами Товарищества, чем он очень тяготился. Его отец, пользуясь большим кредитом у лодзинских и московских фабрикантов, закупал сверх нужды и брал деньги в долг направо и налево. Шестов, предчувствуя неминуемую катастрофу — банкротство, настоял на строгой отчетности, на сбалансировании спроса и предложения и на ставшей знаменитой распродаже по пятницам залежавшегося и вышедшего из моды товара. Работа в деле ему была тягостна и расстроила его здоровье.

Приведя в порядок дело отца, Лев Исаакович при первой возможности передал его своим шуринам и младшим братьям и уехал за границу (1895 г.). Сначала в Рим, где он женился (в 1896 г.) на православной студентке-медичке, Анне Елеазаровне Березовской, а затем, в 1898 году переехал из Рима в Берн, где училась на философском факультете его сестра и моя будущая жена, Фаня Исааковна. И тут я познакомился с ним. Тогда я был учеником консерватории по классу Римского-Корсакова и поехал на летние каникулы в Швейцарию, якобы на отдых, а на самом деле с тайной мыслью увидеться с моей невестой. Совет «отдыхать» в Берне дал мне Лав Шестов, и я принял его с восторгом.

Я нанял комнату, взял пианино напрокат и угощал брата и сестру гениальной листовской транскрипцией вагнеровской Isoldens Liebestod. Лев Исаакович оказался энтузиастом-слушателем. В поисках жизненного пути он одно время мечтал о карьере певца, обладая отличным слухом и голосом, но его учительница пения испортила ему голос. Пытался писать он, по-видимому, и стихи, но из этих попыток ничего удовлетворительного для него не вышло. Сотрудничал в киевской передовой печати. Юноша, полный духовных сил и таланта, искал выхода своим незаурядным способностям и силам. Одно время он очень увлекался французскими романтиками — Альфредом Мюссе. «Цветы зла» Бодлера, стихи Верлена произвели на него неотразимое впечатление. "De la musique avant toute chose et tout le reste est litteacute; rature" [первым долгом музыка, а затем литература], говаривал он часто. После нескольких неудачных литературных опытов Шестов перешел к «величайшей музыке», по выражению Платона, — к философии. И на этой почве произошло и укрепилось наше взаимное сближение с ним. Знакомство с произведениями непризнанного тогда еще немецкого гения Фридриха Ницше относится к тому времени. Шестов вместе с автором «Так говорил Заратустра» возненавидел «всех читающих бездельников». Оставив сестре Фане произведения Ницше с этой надписью, философ нас покинул для уединённых трудов на берегу Тунского озера.