Брендон Мулл - На тёмной стороне

• Название: На тёмной стороне
• Автор: Брендон Мулл
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02797-9

«Дивное» охватила таинственная эпидемия! Неведомая сила перетягивает светлых существ на сторону тьмы, и скоро весь заповедник окажется во власти зла. Помощи ждать неоткуда. В ряды «Рыцарей рассвета» проникло множество шпионов из Общества Вечерней звезды, возможно, даже Сфинкс — предатель! Друзья Кендры и Сета один за другим погибают или обращаются в бесплотных духов. Но самое страшное: на свободу вырвался Наварог, глава демонов и повелитель драконов. Кендре и Сету предстоит выдержать схватку со злом и самостоятельно принять решение, от которого будет зависеть судьба не только «Дивного», но и всего мира.

---

— Что ж, прекрасно! — Не выпуская руку Лины, Пэттон повел ее наверх, в беседку.

— Незадолго до смерти, — сказала Лина, — ты обещал, что когда-нибудь мы снова будем вместе, молодые и здоровые. В то время я подумала, что ты имеешь в виду небеса.

Пэттон криво улыбнулся:

— Наверное, тогда я имел в виду именно это. Но нам с тобой и на небесах будет неплохо.

— Не могу передать, как замечательно снова оказаться молодой! — выпалила Лина. — Да и ты совсем мальчишка… Сколько тебе сейчас — тридцать шесть?

— Приблизительно.

Остановившись, Лина вдруг отступила на шаг от мужа и скрестила руки на груди.

— Погоди-ка! Выходит, в самом начале нашей совместной жизни ты совершил путешествие во времени, чтобы навестить меня в будущем, а мне ничего не сказал!

— Получается, что так.

— А все твои тайны!

Лина снова взяла мужа за руку, и они зашагали по лугу к полосатой палатке.

— Чем ты занимался перед тем, как очутился здесь?

— Последнее, что я помню, — я нажал кнопку на Хронометре, — доверительно сообщил Пэттон, кивком указывая на шар в руках Сета. — Я спрятал артефакт в старом доме, но, прежде чем запереть его в сейф, нажал кнопку, которая способна была послать меня вперед во времени через секунду после того, как кто-нибудь нажмет ту же самую кнопку еще раз.

— Я ее и нажал, — объявил Сет.

— Об артефакте ты рассказал мне, только когда тебе пошел седьмой десяток. — Лина нахмурилась. — Я почти никогда не была в курсе твоих дел и планов!

— Тогда мы с тобой только что поссорились, — сказал Пэттон. — Из-за занавесок в спальне. Помнишь? Началось с занавесок, а закончилось тем, что я не выполняю обещаний…

— Как же, помню! — Лина тоскливо вздохнула. — Наверное, тогда ты последний раз повысил на меня голос. Мы с тобой переживали не лучшие времена. Но не падай духом! Потом у нас все наладилось. Пэттон, мы с тобой прожили замечательную долгую жизнь.

— Лучше не рассказывай о том, что будет дальше, — попросил Пэттон. — Не хочу знать все наперед!

Они вошли в палатку. Пэттон опустил клапан, чтобы к ним никто не вошел. Все сели на полу в кружок.

— Поверить не могу, что вы так охотно вышли из озера, — сказала Кендра, обращаясь к Лине. — Я-то хотела, чтобы вы вышли, с тех пор, как вы снова там оказались!

— Ты умница, что пришла за мной, — ответила Лина. — Помню, как ты в первый раз уговаривала меня выйти. Тогда у меня в голове все запуталось. Разум работал по-иному. Я почти забыла о своем смертном существовании. Правда, этого было недостаточно для того, чтобы снова вписаться в общество наяд, но все-таки я держалась. Жизнь в озере неописуемо проста и почти лишена всякого смысла, зато в ней нет боли и почти не надо думать. По многим свойствам смертных я совсем не скучала. В каком-то смысле возвращение в воду для меня стало подобием смерти. Мне больше не хотелось жить. До тех пор пока я не увидела Пэттона, я хотела остаться мертвой.

— А теперь у тебя в голове прояснилось? — спросил Пэттон.

— Я снова стала такой же, как была, — ответила Лина. — Нет, наверное, надо сказать, я снова стала такой, какой была в молодости. После того как я снова увидела тебя, Пэттон, я уже не хочу возвращаться к жалкому подводному существованию. Чары оковывают меня, только когда я в воде. Ну а теперь расскажите мне об эпидемии.

Кендра и Сет подробно рассказали ей обо всем, что произошло в последнее время. Сет рассказал о том, как ходил к Гроласу, и о нитях, которые тянутся к Эфире, живущей в доме прежних хранителей. Лина загрустила, узнав, что бабушка, дедушка и все остальные превратились в тени. Пэттон удивился, узнав о Навароге.

— Если Наварог в самом деле освободился из темницы, он еще никак не проявил себя. Его считают самым подлым и опасным из всех драконов. Этот демон-дракон ни перед чем не остановится, чтобы освободить чудовищ, заключенных в Ззиксе!

Заговорили об артефактах. Кендра и Сет поделились всем, что они слышали о пяти артефактах, и рассказали, как добыли исцеляющий артефакт из Перевернутой башни. Далее Кендра рассказала о своих приключениях в «Потерянной месе» и как «Рыцари рассвета» никак не могли выяснить, где находится один из пяти тайных заповедников.

— Значит, в Перевернутой башне хранился Песок Праведности, — сказал Пэттон. — Туда я, признаться, ни разу не наведывался… Мне хотелось, чтобы ловушки остались в силе.

— Зачем вы увезли Хронометр из «Потерянной месы»? — спросила Кендра.

Пэттон потер усики.

— Чем больше я думал о силе, заключенной в артефактах, способных открыть ворота тюрьмы демонов, тем меньше мне нравилось, что о них известно многим. Намерения у «Рыцарей рассвета» были самые благородные, но в такой крупной организации трудно сохранять тайну. Я знал лишь одного человека на свете, которому мог бы доверить такие важные сведения. Этим человеком был я сам. Поэтому я взял на себя ответственность разузнать об артефактах как можно больше и сделать так, чтобы разыскать их было как можно труднее. Правда, мне удалось переместить лишь один артефакт — из «Потерянной месы».

— Как вам удалось справиться с драконом? — спросила Кендра.

Пэттон пожал плечами:

— У меня много талантов; в числе прочих я умею и укрощать драконов. Я, конечно, далеко не самый способный укротитель — точнее, мои способности находятся на начальном уровне, — но мне, как правило, удается побеседовать с драконом, не впав в ступор. Артефакт в «Потерянной месе» охранял коварный дракон по имени Рантикус, прогнивший до мозга костей.

— Его скелет теперь хранится в тамошнем музее, — вспомнила Кендра.

— Совершенно верно. Под Разноцветной горой множество пещер, которые соединяются запутанными ходами. Мне стало известно о том, что отряд гоблинов нашел дорогу в логово Рантикуса. Гоблины боготворили дракона и пользовались тайным проходом, чтобы приносить ему дань — главным образом пищу. Убить дракона — задача не из легких; она больше по плечу мудрецам, чем воинам. Но одно редкое растение, называемое «дочь отчаяния», выделяет сильный яд, известный как «драконья смерть». «Драконья смерть» — единственный яд, способный отравить дракона. Найти нужное растение и получить яд — само по себе сложная задача. Как только все было готово, я переоделся гоблином и принес Рантикусу убитого быка, напичканного ядом.

— Разве Рантикус его не учуял? — спросил Сет.

— «Драконья смерть» не имеет запаха. Иначе яд ни за что не подействовал бы на дракона. А я хорошо замаскировался, даже гоблинскую кожу натянул поверх своей собственной.

— Значит, вы все же его отравили? — воскликнул Сет. — Ничего себе! Убили дракона!

— Наверное, сейчас уже можно признаться… да. Но при жизни мне не хотелось, чтобы об этом судачили.

— Некоторые сплетни о себе ты распускал сам, — напомнила Лина.

Пэттон склонил голову и поправил воротник.

— Особенно гордиться тут нечем. Итак, я устранил Рантикуса и победил стражей артефакта — целый отряд рыцарей-призраков. Ту битву я вряд ли когда-нибудь забуду. Чтобы отвести от себя подозрения, я решил поместить в пещеру другого стража. Когда другие дела привели меня в Вюрмруст, одно из драконьих святилищ, я украл драконье яйцо и привез его в «Потерянную месу». Вылупившейся драконихе я дал имя Чализ; пока малышка росла, я присматривал за ней. Вскоре ее нашли гоблины, и моя помощь больше не требовалась. Несколько лет спустя я отдал кости Рантикуса в музей.

— А других драконов вы убивали? — с жаром поинтересовался Сет.

— Убивать драконов не всегда хорошо, — серьезно ответил Пэттон. — Драконы больше других магических созданий напоминают людей. У них чрезвычайно развито чувство собственного достоинства. Есть среди них хорошие, есть плохие, есть ни то ни се. Двух одинаковых драконов вы не найдете, да и похожих среди них очень мало.

— И ни одному дракону не нравится, когда кто-то не из их числа убивает их сородича, — сказала Лина. — Почти все считают убийство дракона непростительным преступлением. Вот почему я потребовала, чтобы Пэттон не признавался в убийстве драконов.

Сет ткнул в Лину пальцем:

— Вы сказали «драконов»! Как будто он убил не одного…

— Сейчас не время распространяться о приключениях, не связанных с теперешними событиями, — заметил Пэттон. — Зато я охотно восполню другие бреши в ваших знаниях. Например, мне многое известно об Эфире. Гораздо больше, чем хотелось бы… — Он опустил глаза, на скулах у него заходили желваки. — Ее трагическую историю я никогда никому не рассказывал. Но по-моему, время настало.

— Ты часто повторял, что когда-нибудь я все узнаю, — вспомнила Лина. — Ты это имел в виду?

— Да, наверное, — ответил Пэттон, скрещивая руки на груди. — Давным-давно «Дивным» управлял мой дядя Маршал Берджесс. Официально он никогда не был хранителем — мой гордый дедушка, его отец, сохранил титул за собой, но всю ответственность передал Маршалу. Тот управлялся с делами замечательно. Маршал не был воином, зато обладал навыками искусного дипломата и прирожденного наставника. У него была единственная слабость — женщины. Он, несомненно, обладал даром притягивать их, но, добившись очередной победы, не успокаивался, а тут же снова устремлялся на охоту. Маршал стал виновником многочисленных скандалов. Он пережил три развода. А потом вдруг увлекся одной гамадриадой… В «Дивном» обитают три вида нимф, но избранница дядюшки была самой красивой, самой живой, самой игривой из всех. Она всегда смеялась, всегда играла или пела. Однажды она привлекла его внимание, и Маршал потерял покой и принялся ее осаждать. Не знаю ни одной женщины, способной устоять против него. Жизнерадостная гамадриада не стала исключением. Ухаживания были краткими и страстными. Выслушав пылкие признания в вечной верности, она отвергла деревья и вышла за него замуж… Не верю, что Маршал намеренно собирался предать ее. Я убежден: он искренне верил в то, что в конце концов остепенится, что, получив в жены гамадриаду, наконец успокоится. Но привычки оказались сильнее его; вскоре страсть ослабела… Бывшая гамадриада в самом деле была замечательной женщиной, достойной любящего ее спутника жизни. Мы с ней очень подружились; она многому меня научила. Более того, не без ее участия меня поразили феи… К сожалению, наше родство оказалось недолгим. Через несколько месяцев их брак распался. Гамадриада была безутешна. Она отказалась от бессмертия — и ради чего?! Измена мужа поразила ее до мозга костей. Предательство погубило ее. Она бросила Маршала и исчезла. Я повсюду искал ее, но не мог найти. Прошли годы, и наконец мне по крупицам удалось воссоздать историю Эфиры.