Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

• Название: ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1957

«Это сочинение — обзор богословия и разбор Евангелий — есть лучшее произведение моей мысли, есть та одна книга, которую (как говорят) человек пишет во всю свою жизнь. Я имею на это свидетельство двух ученых и тонких критиков, обоих несогласных со мною в убеждениях. Оба, всегда прямо говорившие мне правду, признали сочинение неопровержимым.»

«Но, несмотря на все усилия толпы, избранные люди, сквозь всю грязь лжи, видят истину и проносят ее во всей чистоте чрез века и усилия лжи, и в таком виде учение доходит до нас. Тот, кто теперь, в наше время, будь он католик, протестант, православный, молоканин, штундист, хлыст, скопец, рационалист, какого бы ни был исповедания, тот, кто читает теперь Евангелие, находится в странном положении. Тот, кто умышленно не закрывает глаза, тот не может не видеть, что если тут не всё, что мы знаем и чем мы живем, то по крайней мере что-то очень мудрое и значительное. Но мудрое и важное это выражено так безобразно, дурно, как говорил Гёте, что он не знает более дурно написанной книги, как Евангелие, и зарыто в таком хламе безобразнейших, глупых, даже непоэтических легенд, и умное и значительное так неразрывно связано с этими легендами, что не знаешь, что и делать с этой книгой. Толкования к этой книге нет другого, как то, которое дают различные церкви. Толкования эти все исполнены бессмыслиц и противоречий, так что каждому представляется сначала только два выхода: или, осердясь на вшей, да шубу в печь, т. е. откинуть всё как бессмыслицу, что и делают ⁹⁹/₁₀₀, или покорить свой разум, что и велит делать церковь, и принять вместе с мудрым и значительным всё глупое и незначительное, что и делает ¹/₁₀₀ тех людей, которые или не имеют зрения, или умеют прищуривать глаза так, чтобы не видать того, чего не хотят видеть. Но и этот выход непрочен. Стоит показать этим людям то, что они не хотели видеть, и они волей — неволей бросают вместе с ложью и ту правду, которая была в ней замешана. И что ужасно при этом, это то, что ложь, смазанная с истиной, смазана с ней часто не врагами истины, но самыми первыми друзьями ее; то, что эта ложь считалась и была первым орудием распространения истины. Ложь о воскресении Христа была во времена апостолов и мучеников первых веков главным доказательством истинности учения Христа. Правда, эта же басня о воскресении и была главным поводом к неверию в учение. Язычники во всех житиях первых мучеников христианских называют их людьми, верующими в то, что их распятый воскрес, и совершенно законно смеются над этим.»

 «Я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни. Я был приведен к христианству не богословскими, не историческими исследованиями, а тем, что пятидесяти лет от роду, спросив себя и всех мудрецов моей среды о том, что такое я и в чем смысл моей жизни, и получив ответ: ты случайное сцепление частиц, смысла в жизни нет, и сама жизнь есть зло — я был приведен тем, что, получив такой ответ, я пришел в отчаяние и хотел убить себя; но вспомнив то, что прежде, в детстве, когда я верил, для меня был смысл жизни, и то, что люди верующие вокруг меня — большинство людей, не развращенных богатством, — веруют и живут настоящею жизнью, я усомнился в правдивости ответа, данного мне мудростью людей моей среды, и попытался понять тот ответ, который дает христианство людям, живущим настоящей жизнью. И я стал изучать христианство, и изучать в христианском учении то, что руководит жизнью людей.»

«Я не знал света, думал, что нет истины в жизни, но убедившись в том, что люди живы только этим светом, я стал искать источник его и нашел его в Евангелиях, несмотря на лжетолкования церквей. И, дойдя до этого источника света, я был ослеплен им и получил полные ответы на вопросы о смысле моей жизни и жизни других людей, ответы, вполне сходящиеся со всеми мне известными ответами других народов и на мой взгляд превосходящие все.»

«Если читатель принадлежит к огромному большинству образованных, воспитанных в церковной вере людей, но отрекшихся от нее вследствие ее несообразностей с здравым смыслом и совестью (остались ли у такого человека любовь и уважение к духу христианского учения, или он, по пословице: «осердясь на блох, и шубу в печь», считает всё христианство вредным суеверием), я прошу такого читателя помнить, что то, что отталкивает его, и то, что представляется ему суеверием, не есть учение Христа, что Христос не может быть повинен в том безобразном предании, которое приплели к его учению и выдавали за христианство; надо изучать только одно учение Христа, как оно дошло до нас, т. е. те слова и действия, которые приписываются Христу и которые имеют учительное значение. Читая мое изложение, такой читатель убедится, что христианство не только не есть смешение высокого с низким, не только не есть суеверие, но есть самое строгое, чистое и полное метафизическое и этическое учение, выше которого не поднимался до сих пор разум человеческий и в кругу которого, не сознавая того, движется вся высшая человеческая деятельность: политическая, научная, поэтическая и философская.

Если читатель принадлежит к тому ничтожному меньшинству образованных людей, которые держатся церковной веры, исповедуя ее не для внешних целей, а для внутреннего спокойствия, я прошу такого читателя, прежде чем читать, решить в душе вопрос о том, что ему дороже: душевное спокойствие или истина? Если спокойствие, то прошу его не читать; если же истина, то прошу его помнить, что учение Христа, изложенное здесь, несмотря на одинаковость названия, есть совершенно другое учение, чем то, которое он исповедует, и что потому отношение его, исповедующего церковную веру, к этому изложению учения Христа есть то же, как отношение магометанина к проповеди христианства, что вопрос для него не в том, согласно ли, или несогласно предлагаемое учение с его верою, а только в том, какое учение согласнее с его разумом и сердцем — его ли церковное учение, составленное из согласования всех писаний, или одно учение Христа. Вопрос для него только в том — хочет ли он принять новое учение, или оставаться в своей вере.

Если же читатель принадлежит к людям, внешне исповедующим церковную веру и дорожащим ею не потому, что они верят в истину ее, а по внешним соображениям, потому что они считают исповедание и проповедание ее выгодным для себя, то пусть такие люди помнят, что сколько бы у них ни было единомышленников, как бы сильны они ни были, на какие бы престолы ни садились, какими бы ни называли себя высокими именами, они не обвинители, а обвиняемые, — не мною, а Христом. Такие читатели пусть помнят, что им доказывать нечего, что они уже давно сказали, что имели сказать, что если бы они даже и доказали то, что хотят доказать, то доказали бы только то, что доказывают каждый для себя все сотни отрицающих друг друга исповеданий церковных вер; что им не доказывать нужно, но оправдываться. Оправдываться в кощунстве, по которому они учение Иисуса Бога приравняли к учениям Эздры, соборов и Феофилактов и позволяли себе слова Бога перетолковывать и изменять на основании слов людей. Оправдываться в клевете на Бога, по которой они все те изуверства, которые были в их сердцах, свалили на Бога Иисуса и выдали их за его учение. Оправдываться в мошенничестве, по которому они, скрыв учение Бога, пришедшего дать благо миру, подставили на его место свою святодуховскую веру и этою подставкою лишили и лишают миллиарды людей того блага, которое принес людям Христос, и, вместо мира и любви, принесенных им, внесли в мир секты, осуждения и всевозможные злодейства, прикрывая их именем Христа.

Для этих читателей только два выхода: смиренное покаяние и отречение от своей лжи или гонение тех, которые обличают их за то, что они делали и делают.

Если они не отрекутся от лжи, им остается одно: гнать меня, на что я, оканчивая свое писание, готовлюсь с радостью и со страхом за свою слабость.»

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕДАКЦИОННОЙ КОМИССИИ

СЕРИЯ ПЕРВАЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

ТОМ 24

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1957

Перепечатка разрешается безвозмездно

ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1880—1884

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА И КОММЕНТАРИИ H. H. ГУСЕВА

Текст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в фонде РГБ: Толстой, Лев Николаевич; Полное собрание сочинений. Том 24. Произведения 1880–1884; Государственное издательство художественной литературы, 1957; Российская государственная библиотека, 2006 (электронный документ в формате Adobe Reader)

Особая благодарность старшему преподавателю кафедры истории русской литературы и журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова Ирине Викторовне Петровицкой за выложенное в общий доступ Полное Собрание Сочинений Л.Н. Толстого (90–томник) в формате Adobe Reader.

Настоящее юбилейное издание первого полного собрания сочинений Л. Н. Толстого печатается на основании постановлений Совета Народных Комиссаров СССР от 25 июня 1925 г., 8 августа 1934 г. и 27 августа 1939 г.

Редактор O. A. Гозанова Технический редактор Л. М. Сутина Корректор К. Полетика

Подписано к печати 12/VIII–57 г. Бумага 68X100¹/₁₆—63¹/₄ печ. л. 77, 79 усл. печ. л. 55, 76 уч. — изд. л. Тираж 5000. Зак. 1705.

Гослитиздат Москва, Б–66, Ново-Басманная, 19

Ленинградский Совет народного хозяйства. Управление полиграфической Промышленности. Типография M 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького Ленинград, Гатчинская, 26.

---

Ин. XIV, 18. Не оставлю вас сиротами; приду к вам;

Не оставлю вас сиротами, а остаюсь с вами.

19. Еще немного, и мир уже не увидит меня; а вы увидите меня, ибо я живу и вы будете жить.

Еще немного, и мир уже не увидит меня, а вы увидите меня; потому что мое учение живет и вы жить будете.

20. В тот день узнаете вы, что я в отце моем, и вы во мне, и я в вас.

В то время узнаете, что я в отце, и вы во мне, и я в вас.

21. Кто имеет заповеди мои и соблюдает их, тот любит меня; а кто любит меня, тот возлюблен будет отцом моим, и я возлюблю его и явлюсь ему сам.

Тот, кто держит мои заповеди и соблюдает их, тот любит мое учение. А кто любит мое учение, тот любим отцом, и я полюблю его и явлюсь ему.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Казалось бы, что может быть проще и яснее. Иисус, говоря о своей смерти, о том, что он отходит, утешает учеников. Он говорит, что, кроме жизни во плоти, есть жизнь духа в отце, что он отойдет к отцу, отец же живет во всяком человеке, исполняющем его волю, и потому, отошедши от мира, Иисус будет жить в тех, кто будет соблюдать его учение о жизни в отце. И для тех, кто будет соблюдать его учение, утешителем будет он же, Иисус, но в духе.

А вот что говорит церковь (Толк. Ев., стр. 479):

Даст вам другого утешителя: или ходатая, заступника, защитника — слово, употребляемое только в этой речи господа и в первом послании Иоанновом, II, 1. Говоря другого, т. е, кроме меня, господь, очевидно, и к себе прилагает понятие утешителя, и св. Иоанн действительно и сам прямо называет его этим именем; но этим же словом другого — господь и отличает его от себя как другое лицо. «Сказав иного, Христос указывает на различие его ипостаси; а сказав утешителя — на единство существа» (Злат.) Это третье лицо достопоклоняемыя троицы — дух святый, от отца исходящий.

———

На слове άλλον, которого нельзя не сказать, говоря о том, что Иисус будет утешителем, но в ином виде, не в плотской оболочке, а в духе, на этом слове строится догмат о том, что Иисус и дух одно и то же и, вместе, не одно и то же.

Вот что говорит Рейс (Нов. Зав., ч. VI, стр. 285):

Третьим доводом к утешению является обещание помощи святого духа. Святой дух обозначается здесь и в некоторых других местах (Ин. XIV, 26; XV, 26; XVI, 7) именем, которое не встречается в других книгах Нового Завета, но которое также прилагается к Иисусу (даже здесь и в 1 Ин. II, 1) и за которым очень важно установить более или менее точное значение. Глагол, от которого производится слово параклет, часто употребляется в священном писании в смысле утешать, увещать, наставлять. И вот эти-то различные значения одно за другим предлагались для определения существительного. В древности преобладал перевод чрез утешителя — слово, которое довольно хорошо подходит к нашему контексту; наставник особенно подходит к 26 ст. нашей главы; он легко подходит также к другим местам нашей книги, которые только что были отмечены. Наконец, место послания заставляло других переводчиков предпочитать слово защитник в юридическом смысле. Этимология и форма греческого слова заставляют нас отбросить два первые перевода и принять перевод, соответствующий латинскому слову advocatus, — тот, кто призывается, чтобы ходатайствовать за кого-либо в судебном деле. Просматривая внимательно все места, где встречается это слово, мы видим, что такой перевод является из всех наиболее подходящим. Слово защитник не подходит к местам, встречающимся в Евангелии, где ученики, конечно, не представляются в виде обвиняемых. Ходатай может, смотря по надобности, и советовать, и утешать, и наставлять, и защищать.

Этот ходатай есть святой дух (ст. 26, ср. Лк. XXIV, 49), который называется здесь духом истины, потому что истина, по существу, достояние Бога, может сделаться достоянием человека только лишь чрез этого посредника (XVI, 13). Это станет особенно понятным нам, если мы вспомним, что истина, по словоупотреблению нашей книги, есть не только всё то, что содействует просвещению разума, но также и всё то, что имеет отношение к освящению воли. Вообще все те силы, в которых христианин имеет нужду, для своего собственного духовного преуспеяния и для преуспеяния дела Божьего в мире, которому он должен содействовать, приходят к нему от святого духа. В этом отношении мы едва ли могли бы в достаточной мере расширить объем этого понятия, одного из наиболее основных в евангельском богословии. Зато мы явно отбрасываем два вспомогательных элемента этой доктрины, почти исключительно привлекавшие к себе внимание официального богословия: учение о личности святого духа (обстоятельно разобранное в «Истории апостольского богословия», ч. VII, гл. 12) и учение о непогрешимости апостолов, — понятие, совершенно чуждое Новому Завету и тем менее нужное здесь, что обещание обращено ко всем христианам.

Сообщение духа имеет своей предпосылкой и условием: 1) видеть и знать дела Божии; 2) сохранять заповеди Христа. Оба эти условия могут быть выполнены лишь там, где есть вера, т. е. где есть общение с откровенным словом, — что и говорилось много раз в предшествующих текстах. Отделение мира и верных, существующее уже в силу других причин, будет устанавливаться и утверждаться также и в силу этого нового отношения.

———

Почему πνεύμα της άληθείας значит святой дух какой-то, тогда как прямо сказано, что этот параклет, т. е. заступник, есть дух истины и есть тоже учение Иисуса, в котором один путь, истина и жизнь, остается совершенно непонятным.

Бывают церковные толкования, которые можно опровергать, потому что они на чем-нибудь ложно основываются; но это одно из тех толкований, которое нельзя опровергать, потому что нельзя понять, на чем оно основывается. Опровергать это толкование всё равно, что опровергать толкование того мужика, который говорил, что настоящее имя распятого жезана, потому что сказано: распятого же за ны. Нужно только объяснить настоящий простой смысл слов.

Ин. XIV, 22. Иуда, не Искариот, говорит ему: Господи, что это, что ты хочешь явить себя нам, а не миру?

22. И сказал ему Иуда не Искариотский: отчего ты, господин, хочешь явиться нам, а не всем (миру)?

23. Иисус сказал ему в ответ: кто любит меня, тот соблюдет слово мое; и отец мой возлюбит его, и мы придем к нему и обитель у него сотворим. 1

И на ответ сказал ему Иисус: кто любит меня, тот исполняет мое учение, и отец мой полюбит его, и мы придем к нему и будем пребывать в нем.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Μονή ν παρ' αύτω ποιήσομεν сделаем свое пребывание в нем. Пребывания есть различные в доме отца: пребывание в жизни людской и пребывание в Боге. Иисус, отходя к отцу, говорит, что он вне плотской оболочки придет, будет утешителем и будет жить в душе того, кто будет исполнять его учение.

Ин. XIV, 24. Не любящий меня не соблюдает слов моих; слово же, которое вы слышите, не есть мое, но пославшего меня отца.

Кто не любит меня, моих слов не исполняет. Слово мое — не мое, но пославшего меня отца.

ПРИМЕЧАНИЕ

На вопрос Иуды, почему он не явится всем, Иисус отвечает, что он может явиться только тем, которые любят его и, любя его, исполняют его учение.

В этом месте Иисус прямо отвергает, как и во многих местах, грубое понятие о воскресении. Он говорит о своем духе, что дух этот явится тому, кто будет любить его и исполнять заповеди. Только в этом смысле Иисус не умрет и явится. И явится он не один, а вместе с отцом и поселится в душе того, кто будет любить его.

Ин. XIV, 25. Сие сказал я вам, находясь с вами;

Вот то, что я сказал и говорю, будучи с вами.

26. утешитель же, дух святый, 1 которого пошлет отец во имя мое, научит вас всему и напомнит вам всё, что я говорил вам;

И заступник, которого пошлет отец вместо меня, он научит вас всему и напомнит то, что я говорил вам.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Иисус говорит: я, будучи человеком, как вы, не могу всего сказать вам, но дух истины, который от отца будет в вас, тот скажет вам.

Ин. XIV, 27. Мир 1 оставляю вам, мир мой даю вам; не так, как мир дает, я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается.

Я оставлю вам спокойствие; не такое, какое дают люди, я даю вам; не смущайтесь сердцем, не робейте.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Είρήνην здесь должно быть переведено не мир, — как у Луки: «не мир принес на землю» — а спокойствие, которое дает знание истины; почему переводится это место у Рейса и церковь толкует: я прощаюсь с вами, было бы непонятно, если бы всё предшествующее было понятно. Перевод этот есть только выход из затруднения. Надо как-нибудь перевести слова, не имеющие определенного смысла, и переводятся так, что вся речь есть какой-то ненужный набор слов.