Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

• Название: ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1957

«Это сочинение — обзор богословия и разбор Евангелий — есть лучшее произведение моей мысли, есть та одна книга, которую (как говорят) человек пишет во всю свою жизнь. Я имею на это свидетельство двух ученых и тонких критиков, обоих несогласных со мною в убеждениях. Оба, всегда прямо говорившие мне правду, признали сочинение неопровержимым.»

«Но, несмотря на все усилия толпы, избранные люди, сквозь всю грязь лжи, видят истину и проносят ее во всей чистоте чрез века и усилия лжи, и в таком виде учение доходит до нас. Тот, кто теперь, в наше время, будь он католик, протестант, православный, молоканин, штундист, хлыст, скопец, рационалист, какого бы ни был исповедания, тот, кто читает теперь Евангелие, находится в странном положении. Тот, кто умышленно не закрывает глаза, тот не может не видеть, что если тут не всё, что мы знаем и чем мы живем, то по крайней мере что-то очень мудрое и значительное. Но мудрое и важное это выражено так безобразно, дурно, как говорил Гёте, что он не знает более дурно написанной книги, как Евангелие, и зарыто в таком хламе безобразнейших, глупых, даже непоэтических легенд, и умное и значительное так неразрывно связано с этими легендами, что не знаешь, что и делать с этой книгой. Толкования к этой книге нет другого, как то, которое дают различные церкви. Толкования эти все исполнены бессмыслиц и противоречий, так что каждому представляется сначала только два выхода: или, осердясь на вшей, да шубу в печь, т. е. откинуть всё как бессмыслицу, что и делают ⁹⁹/₁₀₀, или покорить свой разум, что и велит делать церковь, и принять вместе с мудрым и значительным всё глупое и незначительное, что и делает ¹/₁₀₀ тех людей, которые или не имеют зрения, или умеют прищуривать глаза так, чтобы не видать того, чего не хотят видеть. Но и этот выход непрочен. Стоит показать этим людям то, что они не хотели видеть, и они волей — неволей бросают вместе с ложью и ту правду, которая была в ней замешана. И что ужасно при этом, это то, что ложь, смазанная с истиной, смазана с ней часто не врагами истины, но самыми первыми друзьями ее; то, что эта ложь считалась и была первым орудием распространения истины. Ложь о воскресении Христа была во времена апостолов и мучеников первых веков главным доказательством истинности учения Христа. Правда, эта же басня о воскресении и была главным поводом к неверию в учение. Язычники во всех житиях первых мучеников христианских называют их людьми, верующими в то, что их распятый воскрес, и совершенно законно смеются над этим.»

 «Я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни. Я был приведен к христианству не богословскими, не историческими исследованиями, а тем, что пятидесяти лет от роду, спросив себя и всех мудрецов моей среды о том, что такое я и в чем смысл моей жизни, и получив ответ: ты случайное сцепление частиц, смысла в жизни нет, и сама жизнь есть зло — я был приведен тем, что, получив такой ответ, я пришел в отчаяние и хотел убить себя; но вспомнив то, что прежде, в детстве, когда я верил, для меня был смысл жизни, и то, что люди верующие вокруг меня — большинство людей, не развращенных богатством, — веруют и живут настоящею жизнью, я усомнился в правдивости ответа, данного мне мудростью людей моей среды, и попытался понять тот ответ, который дает христианство людям, живущим настоящей жизнью. И я стал изучать христианство, и изучать в христианском учении то, что руководит жизнью людей.»

«Я не знал света, думал, что нет истины в жизни, но убедившись в том, что люди живы только этим светом, я стал искать источник его и нашел его в Евангелиях, несмотря на лжетолкования церквей. И, дойдя до этого источника света, я был ослеплен им и получил полные ответы на вопросы о смысле моей жизни и жизни других людей, ответы, вполне сходящиеся со всеми мне известными ответами других народов и на мой взгляд превосходящие все.»

«Если читатель принадлежит к огромному большинству образованных, воспитанных в церковной вере людей, но отрекшихся от нее вследствие ее несообразностей с здравым смыслом и совестью (остались ли у такого человека любовь и уважение к духу христианского учения, или он, по пословице: «осердясь на блох, и шубу в печь», считает всё христианство вредным суеверием), я прошу такого читателя помнить, что то, что отталкивает его, и то, что представляется ему суеверием, не есть учение Христа, что Христос не может быть повинен в том безобразном предании, которое приплели к его учению и выдавали за христианство; надо изучать только одно учение Христа, как оно дошло до нас, т. е. те слова и действия, которые приписываются Христу и которые имеют учительное значение. Читая мое изложение, такой читатель убедится, что христианство не только не есть смешение высокого с низким, не только не есть суеверие, но есть самое строгое, чистое и полное метафизическое и этическое учение, выше которого не поднимался до сих пор разум человеческий и в кругу которого, не сознавая того, движется вся высшая человеческая деятельность: политическая, научная, поэтическая и философская.

Если читатель принадлежит к тому ничтожному меньшинству образованных людей, которые держатся церковной веры, исповедуя ее не для внешних целей, а для внутреннего спокойствия, я прошу такого читателя, прежде чем читать, решить в душе вопрос о том, что ему дороже: душевное спокойствие или истина? Если спокойствие, то прошу его не читать; если же истина, то прошу его помнить, что учение Христа, изложенное здесь, несмотря на одинаковость названия, есть совершенно другое учение, чем то, которое он исповедует, и что потому отношение его, исповедующего церковную веру, к этому изложению учения Христа есть то же, как отношение магометанина к проповеди христианства, что вопрос для него не в том, согласно ли, или несогласно предлагаемое учение с его верою, а только в том, какое учение согласнее с его разумом и сердцем — его ли церковное учение, составленное из согласования всех писаний, или одно учение Христа. Вопрос для него только в том — хочет ли он принять новое учение, или оставаться в своей вере.

Если же читатель принадлежит к людям, внешне исповедующим церковную веру и дорожащим ею не потому, что они верят в истину ее, а по внешним соображениям, потому что они считают исповедание и проповедание ее выгодным для себя, то пусть такие люди помнят, что сколько бы у них ни было единомышленников, как бы сильны они ни были, на какие бы престолы ни садились, какими бы ни называли себя высокими именами, они не обвинители, а обвиняемые, — не мною, а Христом. Такие читатели пусть помнят, что им доказывать нечего, что они уже давно сказали, что имели сказать, что если бы они даже и доказали то, что хотят доказать, то доказали бы только то, что доказывают каждый для себя все сотни отрицающих друг друга исповеданий церковных вер; что им не доказывать нужно, но оправдываться. Оправдываться в кощунстве, по которому они учение Иисуса Бога приравняли к учениям Эздры, соборов и Феофилактов и позволяли себе слова Бога перетолковывать и изменять на основании слов людей. Оправдываться в клевете на Бога, по которой они все те изуверства, которые были в их сердцах, свалили на Бога Иисуса и выдали их за его учение. Оправдываться в мошенничестве, по которому они, скрыв учение Бога, пришедшего дать благо миру, подставили на его место свою святодуховскую веру и этою подставкою лишили и лишают миллиарды людей того блага, которое принес людям Христос, и, вместо мира и любви, принесенных им, внесли в мир секты, осуждения и всевозможные злодейства, прикрывая их именем Христа.

Для этих читателей только два выхода: смиренное покаяние и отречение от своей лжи или гонение тех, которые обличают их за то, что они делали и делают.

Если они не отрекутся от лжи, им остается одно: гнать меня, на что я, оканчивая свое писание, готовлюсь с радостью и со страхом за свою слабость.»

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕДАКЦИОННОЙ КОМИССИИ

СЕРИЯ ПЕРВАЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

ТОМ 24

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1957

Перепечатка разрешается безвозмездно

ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1880—1884

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА И КОММЕНТАРИИ H. H. ГУСЕВА

Текст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в фонде РГБ: Толстой, Лев Николаевич; Полное собрание сочинений. Том 24. Произведения 1880–1884; Государственное издательство художественной литературы, 1957; Российская государственная библиотека, 2006 (электронный документ в формате Adobe Reader)

Особая благодарность старшему преподавателю кафедры истории русской литературы и журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова Ирине Викторовне Петровицкой за выложенное в общий доступ Полное Собрание Сочинений Л.Н. Толстого (90–томник) в формате Adobe Reader.

Настоящее юбилейное издание первого полного собрания сочинений Л. Н. Толстого печатается на основании постановлений Совета Народных Комиссаров СССР от 25 июня 1925 г., 8 августа 1934 г. и 27 августа 1939 г.

Редактор O. A. Гозанова Технический редактор Л. М. Сутина Корректор К. Полетика

Подписано к печати 12/VIII–57 г. Бумага 68X100¹/₁₆—63¹/₄ печ. л. 77, 79 усл. печ. л. 55, 76 уч. — изд. л. Тираж 5000. Зак. 1705.

Гослитиздат Москва, Б–66, Ново-Басманная, 19

Ленинградский Совет народного хозяйства. Управление полиграфической Промышленности. Типография M 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького Ленинград, Гатчинская, 26.

---

Удивительная судьба этой притчи. Как яснее еще и рассуждением и в образе показать невозможность суда, как показана она в этой притче? Невозможно. И что же? Чувствительность, черчение пальцем на земле, все это очень нравится: а значение, смысл тот, для чего она сказана, совсем как будто не существует. И чувствительность приятна, и жалование получать приятно, а смысл — это так, это значит, что в разговоре не осуждай ближнего, не говори про М. И., что у нее любовники; а вешать и головы рубить — это можно, это совсем не об этом.

Лк. XII, 13. Некто из народа сказал ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство.

И из народа сказал один человек Иисусу: Учитель, прикажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство.

14. Он же сказал человеку тому: кто поставил меня судить или делить вас?

Иисус сказал ему: человек! или кто меня поставил судьей и разбирателем между вами?

ПРИМЕЧАНИЕ

Человек просит Иисуса разделить его с братом по справедливости. Иисус отвечает, что делить наследство ни его, ни чье дело, кроме тех, которые делят. И как делить, это известно: отдать всё. Самому же быть судьею других есть соблазн.

ОБ ИСТИННОЙ ЖИЗНИ

Лк. X, 25. И вот один законник встал и, искушая его, сказал: учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

И вот встал законник один и, выпытывая Иисуса, сказал: учитель, что мне делать, чтобы получить жизнь вечную?

26. Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?

Иисус сказал ему: в законе что написано, как читаешь?

27. Он сказал в ответ: возлюби господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

И законник на ответ сказал: люби господа твоего всем сердцем твоим, всей душой, всей силой и всем разумом твоим, и ближнего, как самого себя.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Во многих списках стоит вариант εαυτόν. Я оставляю здесь обычное чтение, так как значение слов законника здесь не важно, а важна та притча, к которой Лука один присоединил эти слова. Значение этого варианта разобрано в своем месте. Здесь надо не забывать, что Лука весьма неудачно присоединил эти слова к притче, во–1–х, тем, что он ослабил значение их, и во–2–х, тем, что он вложил их в уста законника. Законник не мог знать этой заповеди, так как эта заповедь не заповедь, а вырванные слова из двух разных книг Моисея:

Второзаконие VI, 5. И люби господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими.

Левит XIX, 18, Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя, я господь.

Лк. Χ, 28. Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай и будешь жить.

Иисус сказал ему: верно отвечал. Делай это и будешь жив.

29. Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?

А законник хотел себя оправить и говорит Иисусу: да кто ближний-то мой?

30. На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.

Иисус и говорит ему: один человек пошел из Иерусалима в Иерихон. И попал он к разбойникам. Разбойники обобрали его, избили и ушли, а он остался полумертвым.

31. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.

Случилось идти той дорогой священнику. Увидал он человека, повернулся и ушел прочь.

32. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.

Также и левит один, тоже проходя тем местом, увидал и отошел прочь.

33. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился.

Самарянин же один дорогой нашел на него, увидал и сжалился.

34. И, подошед, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем.

И взял перевязал ему раны, примочил маслом, вином, посадил его на свою лошадь, привез его на постоялый двор и позаботился о нем.

35. А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.

Наутро поехал в свою дорогу самарянин, а гостинику дал две деньги и говорит: ты поблюди этого человека. Если же на него истратишь что, я на обратном заплачу.

36. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

Ну, как же ты считаешь, кто из трех этих, священник, левит или самарянин, кто ближний тому, кто попался разбойникам?

37. Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: и ты поступай так же.

Законник и говорит: понятно, тот, кто его пожалел. Иисус и говорит: ну и ты так же делай.

ПРИМЕЧАНИЕ

Законник возражает Иисусу против его учения о том, что все люди дети одного отца Бога и что потому человек не должен делать различия между людьми. Он сказал: положим, надо любить ближнего; но эти слова ничего не доказывают, всех любить нельзя. Я люблю жену, детей, и все также одних любят, других не любят. Хорошо сказать: люби ближнего. А кто ближний? А если не сказано, кто ближний, то ничего не сказано, и остаются одни слова.

На это Иисус отвечает притчей о самарянине. Он не говорит, кто ближний, а избирает самого дальнего для иудея — самарянина и говорит, что сделал самарянин, и на ответ говорит: делай то же.

Рассуждение о том, кто мой ближний, — ловушка, отманивающая от истины, и чтобы не попасть в нее, надо не рассуждать, а делать. Это соблазн закваски саддукейской и иродовой.

Мф. XVI, 21. С того времени Иисус начал открывать ученикам своим, что ему должно идти в Иерусалим.

И начал Иисус говорить ученикам своим, что ему надо идти в Иерусалим.

Лк. IX, 22. Сказав, что сыну человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. 1

Надо, чтобы сын человеческий многое испытал и был отвергнут старшинами, священниками и учеными, чтобы его мучили и убивали и чтобы он восстал после трех дней.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) У Матфея сказано, что Иисус объявил, что ему должно идти в Иерусалим, и ему должно там пострадать, быть убитым и т. д. У Марка сказано, что пострадать, быть убиту и восстать должно сыну человеческому.

Иисус называет себя сыном человеческим тогда, когда он под собою разумеет свою божественную сущность, общую всем людям. Так надо понимать и здесь.

Иисус говорит вместе и о том, что прежде он сам, Иисус, должен много пострадать и быть убитым и восстать в значении духовном, и о том, что разумение сына человеческого, еще прежде, чем восстать и быть принятым, — будет отвергнуто.

Мр. VIII, 32. И говорил о сем открыто. Но Петр, отозвав его, начал прекословить ему.

И с уверенностью говорил эти слова. И, взявши его за руку, Симон Петр начал удерживать его.

33 и Мф. XVI, 23. Он же, обратившись и взглянув на учеников своих, воспретил Петру, сказав: отойди от меня, сатана! ты мне соблазн! 1 потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое.

Он же, повернувшись, глядя на учеников своих, запретил Симону — Петру и сказал: да отступит от меня соблазнитель! Ты отманиваешь меня от истины, потому что думаешь не о Божеском, а о человеческом.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Объяснение перевода слова σκάνδαλον смотри в начале этой главы.[16]

Ин. XI, 9. Не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего;

Двенадцать часов света в сутки. И если ходишь днем, то не спотыкаешься, потому что светло.

10. а кто ходит ночью, спотыкается потому что нет света с ним. 1

Если же ходишь ночью, спотыкаешься, потому что не видишь света.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Стих этот у Иоанна прямо относится к тому же случаю шествия Иисуса в Иерусалим и опасениям учеников:

Ин. XI, 7. После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею.

8. Ученики сказали ему: равви! давно ли иудеи искали побить тебя камнями, и ты опять идешь туда?

———

И на замечание Петра Иисус отвечает: ты меня хочешь отманить от истины и света. Если я буду соображать, что мне опасно или не опасно, буду думать о том, что в плотской жизни выйдет для меня из моего поступка, то я уйду от света во тьму, и тогда только я погибну, потому что кто ходит при свете, тот не спотыкается. Вот первый образец отманивания от истины. Иисус называет его соблазном. Это соблазн закваски саддукейской. И на этот соблазн Иисус отвечает, что, напротив, то, что выходит разумным по нашим плотским соображениям, только это и есть тьма, а что только дух есть свет, для которого не может быть ошибок и преткновений.