Андрей Лазарчук - Спираль

• Название: Спираль
• Автор: Андрей Лазарчук
• Издательство: Издательства: АСТ, Астрель, Харвест
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011

Бывший старлей Юра Шихметов — не сталкер и вообще не типичный обитатель «призонья». Он служит в некоей военизированной организации, которую правительство предполагает использовать для наведения в Зоне элементарного порядка. Пока что идут интенсивные тренировки… Но однажды таинственно исчезает его любимая девушка, — а очень скоро, во время одной из рутинных облав на зомби Зоны, её находят — полностью лишённую разума, утратившую свою личность.

 Что произошло? И возможно ли как-то спасти девушку? В поисках ответов Шихмеров дезертирует — и начинает собственный долгий путь в сердце Зоны, где всё, абсолютно всё — совсем не то, чем кажется…

---

— Ага! — сказал Юра. Он открыл бутылку и осторожно понюхал. Пахло техническим спиртом и мылом. — Значит, наши предположения близки к действительности, так?

Эля пожала плечами.

Когда наконец дурной адреналин перегорел, когда были распределены часы караула. Юра понял, что сейчас упадёт и сдохнет на месте, и это будет зашибись как здорово — однако Эля мягко, но решительно увлекла его по тропе подальше от света костра. Сделала знак: садись. Здесь лежало толстое бревно, поросшее мхом. Юра опустился на землю, опёрся на бревно спиной; всё тело гудело; мышцы забиты, подумал Юра, и ничего пока не сделать. Эля села рядом, он обхватил её рукой и прижал к себе. Эля дрожала.

— Как ты? — спросил он, хотя и без всяких ответов было понятно как.

— Ничего, — прошептала она. — Держусь. А Алёнка… с ней хуже. В смысле, хуже, чем было.

— То есть?

— Ну… я же тебе говорила, что у нас с ней всё не в словах и не в картинках, поэтому трудно перевести. Она… как бы это правильно сказать… не то чтобы совсем в отчаянии — ты же понимаешь, фиг её в полное отчаяние загонишь, — но где-то на грани. Что-то где-то происходит такое, чему она не знает, как противостоять… а оно угрожает ей. И она это видит, понимает…

— А она знает, что мы здесь?

— Да. И очень на нас надеется… но тоже не уверена, что мы что-то сможем сделать. И ещё — у неё такое чувство, что она совершила ошибку… фатальную ошибку. И теперь ничего не исправить. И что это она во всём виновата.

— Ладно, разберёмся… — Язык уже не слушался, и глаза не открывались. — Надо немного поспать. Эль, ты распорядись, чтобы мужики меня растолкали…

31

Как ни странно, Юра проснулся сам. Было страшно тихо. Рядом, привалившись к нему и почти не дыша, спала Эля. Он осторожно, чтобы не разбудить, высвободился, уложил её на то место, где сидел, и медленно привстал.

Костёр, кажется, потух. Оттуда тянуло влажным дымом.

Было ещё темно, хотя уже не глаз выколи — наверное, самое начало утра. И было тепло, тепло и душно, как в предбаннике.

Стоял туман, хотя при такой температуре вроде бы не бывает туманов; не слишком густой — но луч фонарика сразу же высветил только сам себя, свой собственный голубоватый конус, а всё остальное кругом сделал невидимым и чёрным.

Юра выключил фонарь и сунул руку в карман за монокуляром.

Карман был пуст.

Что за чёрт?

Он обхлопал себя по всем карманам, курточным и жилеточным, внутренним и внешним. И понял, что пропало многое. Ч-чёрт…

Уже понимая, что случилось, но всё-таки надеясь, что ошибся. Юра пошёл к стоянке. Да, вот она. Кострище ещё дымится.

И — никого. Снялись и тихо ушли. Сами. КПК забрали, суки, и ПДА забрали. Зачем они им?.. «ТТ» дарёный — тоже забрали. Ну, это хотя бы понятно…

Хорошо хоть, что оставили «Каштан» (по какому-то наитию он повесил его под шинель, и похитители не рискнули резать ремень и вытаскивать пэпэшку) и гармоники.

Но — почему ушли?

Не знаю… можно догадываться: например, все они оплатили тур к месту исполнения всех желаний и вносить какие-то изменения не хотели. Не сходится: так и так маршрут и цель оставались теми же. Скорее, кто-то из получивших оружие решил получить и те ништяки, которые полагались пригнавшим конвой. Или — кого-то на входе надо приносить в жертву, а без этого никак. Или что-то ещё…

Ничего не знаю, с досадой подумал Юра. Догнать и спросить?

Потешить любопытство.

На фиг.

Он осмотрел поляну. Так, шмотки унесли, мою сумку унесли, рюкзак тоже унесли. Остались у меня пэпэ, два магазина к нему… а это что? А это обтирочные концы, они их не заметили или решили, что обойдутся. И самогон, как ни странно, — бутылка откатилась, не нашли. Может, ещё что-то? Юра походил вокруг костра. Светало очень быстро. Валялся скомканный свитер, вставший колом от засохшей крови, валялись откуда-то взявшиеся резиновые сапоги. И всё.

Ну и ладно.

Юра почти бегом вернулся к Эле. Та так и лежала в чертовски неудобной позе; да жива ли она? — вдруг пробило Юру. Он наклонился. Жива.

— Подъём, — похлопал он её по плечу. — Мы уже всё проспали.

— Что? — Открыв глаза, но продолжая спать, Эля похожа была на страшного совёнка. — Куда попали?

— Проспали.

— Самолёт? Нет, ещё не скоро… Да ну, перестань, какое может быть зависание, не смеши…

Она завозилась, устраиваясь поудобнее. Теперь Юра увидел, что на спине у неё приторочен рюкзачок.

— Эль, так мы идём или нет?

— Да-да-да, сейчас-сейчас, просто три секунды…

Юру вдруг заколотило — то есть по-настоящему, руки прыгали, и зубы пришлось сжать, чтобы не стучали. Тихо, сказал он себе, тихо. Они же всё-таки сёстры…

Эля говорила голосом Алёнки и с Алёнкиными интонациями.

— Значит, это был не сон. — Эля потёрла виски. — Значит, это на самом деле так…

Она побывала там, где сейчас Алёнка, и разговаривала с ней по-настоящему, а не «снимала пыльцу». Алёнке там плохо, но не потому, что её кто-то обижает или там вообще плохо, а потому, что Алёнка всей душой рвётся в прежний мир, в прежнее тело, к прежней жизни, к нему, к Юре, — а главное, очень боится, что с телом произойдёт что-то плохое, она не может объяснить, почему боится и что плохое может произойти, — но боится панически. А если бы не этот страх, то там просто здорово…

Это небольшой старинный городок, спиралью обернувшийся вокруг светлого стрельчатого замка на горе, городок, заросший простыми и плодовыми деревьями, хмелем и виноградом; они с Алёной прошлись по нему, и встречные здоровались, и раскланивались, и знакомились с Элей. На площади перед воротами замка они посидели в кафе. Ворота были открыты, люди входили туда и выходили оттуда. Им было легко. Замок что-то значит в этом мире, но что именно, Эля не поняла. Есть другие города и сёла, есть реки и моря. Здесь ездят на паровозах и лошадях, плавают на парусных и паровых кораблях, летают на безмоторных планерах. И это не скучный курорт, а место, где есть чем заняться. Но… Алёнка хочет назад.

— Понятно, — сказал Юра. — Давай так: я сейчас сбегаю к Николаю Ильичу, скажу ему, чтобы не ждал. А ты пока всё с себя сними, тряпками оботрись и полиэтиленом обмотайся…

Хорошо, что Эля так и уснула, не сняв рюкзачка. Теперь у них была плёнка, шмат сала, полбуханки хлеба, початая бутылка дорогой водки «Союзная», синяя протирка, пахнущая мылом, две пары чистых носков…

— Нет, — покачала головой Эля. — Не уходи. Нам теперь нельзя разлучаться ни на метр.

Она говорила совсем тихо, но уже не таким на грани слышимости шёпотом, как вчера. И ничего страшного не происходило. Может быть, и со сходом с тропы та же фигня?

Проверять не хотелось.

— Почему? — спросил Юра.

— Не знаю почему, но это точно. Чувствую.

— Ну…

— Да ладно, — сказала Эля и стала с отвращением сбрасывать с себя одежду. — Там, в рюкзаке, мыло…

Эллин эксгибиционизм, собственно, эксгибиционизмом не был, это они обсудили ещё будучи дома, в Киеве. Просто Эле было всё равно, голая она или одетая. Она осознавала свою неказистость и очевидную непривлекательность в мужских глазах, при этом никому не завидовала и ни на что не надеялась. Это в ней было от мамы-ведьмы — осознание своего принципиального одиночества. Ну, не чувствует же себя голой кошка — даже эти, которые бесшёрстные, совершенно инопланетные звери…

Юра достал бутылку:

— Давай уж тогда спинку потру, раз так.

— Потри. — Она повернулась — и застыла.

Из леса на тропу вышел зомби. Это был давешний убитый бандит — Тихий. В трусах и свитере, не гнущемся от засохшей крови, он шёл неуверенно, подволакивая обе ноги и ни на что не глядя; в руках у него был здоровенный дрын.

— Подожди здесь… — Юра сунул Эле в руки тряпки и бутылку, сам же пошёл навстречу зомби, на ходу снимая с плеча пэпэ и переводя его на одиночные. Надо было связать гадов, подумал он, а теперь патроны тратить…

Он остановился, подпустил зомби шагов на десять и выпустил ему пулю между глаз. Затылок разлетелся, и зомби рухнул, но не как падает убитый человек, а как кукла из какого-то тугого мнущегося материала вроде твёрдого пластилина. Теперь, как Юра знал из методичек, он не встанет или никогда, или очень не скоро.

А остальные?

Юра хотел сходить проверить — и вдруг понял, что не пойдёт. Не пойдёт, и всё. Лучше постоит на тропе.

Он оглянулся на Элю. Она так и стояла — с тряпками в одной руке и бутылью в другой.

— Вот так оно и бывает в Зоне, — сказал Юра. — Давай — неторопливо, но в темпе.

Юля кивнула и, обильно намочив тряпки синей жидкостью, начала себя тереть — пальцы, левую руку, правую, подмышки, впалую птичью грудку с выступающими рёбрами… Потом протянула тряпку ему: спину. Он снова плюхнул в ком тряпок синей жидкости из бутыли и стал тереть бледную кожу; при каждом движении на спине появлялись и снова пропадали какие-то непонятные узоры.