Михаил Ткачев - ЗАМКИ БЕЛАРУСИ

• Название: ЗАМКИ БЕЛАРУСИ
• Автор: Михаил Ткачев
• Издательство: Издательство «Полымя»
• Жанр: История
• Год: 1987

Архитектурно-художественный облик белорусских средневековых замков всегда конкретен и индивидуален. Каждый из памятников имеет свою богатую историю, собственную строительную биографию. Но их роднит и объединяет одно: трудовой героизм и ратное мужество народа, самобытный талант и колоссальный труд строителей — «добродеревцев», «муралей», «дойлидов», землекопов — «копачей», «долокопов», «мурмейстеров» и «валмейстеров».

Памятники архитектуры, о которых рассказывается в этой книге, являются бесценными и поучительными документами нашей многотрудной истории, нашим национальным достоянием, владеть которым не только почетное и радостное право, но и большая ответственность. Сохранить, сберечь их для наших исторических наследников — обязанность каждого гражданина, всего общества.

---

Другая группа из 12 сторожей, согласно «Уставе» 1529 г., стояла у городских «ворот, коли купцы едуть». Здесь дежурили поочередно все люди — «господарские и князьские, и панские, и боярские, и всих духовных, и мещанские, и путные, которые и в месте Полоцком местца свои мають, вси посполу тую сторожу в замку в ночы у ворот мають стеречи чергами». К тому времени при замке сложилась и постоянная группа сторожей, получавших стабильную плату: «Тые сторожы за то на реце Двине на себе перевоз заведають и плату з людей господарских путных и тяглых и з людей шляхетских, духовных на себе мають».

Ревизия Полоцкого замка 1552 г. интересна тем, что содержит подробный перечень огнестрельного оружия, пороха, ядер, разной амуниции, которая хранилась в особом помещении — «королевской клети». Документ называет 10 бронзовых пушек «не вельми великих… на колах добрых окованных», «дело спижаное великое», два «дела спижаных» длиной две с половиной пяди и две пяди, «к дереву прикованное»; две железные пушки такого же калибра и устройства. Упоминаются пушка бронзовая «немалая», «мордеры спижаные Витолтовы тры, а один мордер четвертый железный, с которого можно стреляти». Имелось 5 «сарпан-тынов», 27 гаковниц старых, 50 новоприсланных от короля и две, полученных «от пушкара замкового з службы его пушкарское на замок даных». В цейхгаузе все еще хранилось 11 «киев старосвецких железных добрых» — ручного огнестрельного оружия XV в., железные, медные и каменные «хормы» для отливки ядер и пуль, запас пороху, серы, селитры, ядер и пуль каменных и оловянных, «шрот» и многое другое.

Среди восьми перечисленных полоцких замковых пушкарей только один был иностранцем. Старшим пушкарем был В. Миклашевич, получавший 10 коп грошей, 2 сукна — люнское и полтрышовое, державший за городом две «вольные корчмы — пивную и медовую», а под Великими Луками имел имение. За это В. Миклашевич ежегодно поставлял на замок Полоцкий «сто куль каменных».

Пушкарь Яков Занкович имел в городе дом, получал 12 коп грошей, 2 сукна, а за это ежегодно обязан был «на замок давати две гаковницы». Остальные пушкари — Антип Кондратович, Войтех Сулоцкий, Матвей Волк, Шимон Янович, Ян Смолыст получали от 6 до 10 коп грошей, обязательные два сукна и должны были «робить порох».

Суровые испытания выпали на долю Полоцка в годы Ливонской войны. В конце января 1563 г. громадное войско, ведомое самим Иваном Грозным, со 150–200 пушками осадило город. Спасаясь от войны, под защиту его стен сошлась вся Полоцкая земля — крестьяне, шляхта, мещане. Осада с беспрестанным артиллерийским обстрелом, штурмами и пожарами, от которых только в Нижнем замке сгорело 3 тыс. дворов, создали в стане осажденных сложную обстановку. Ситуация усугублялась скоплением громадного количества гражданского населения. Разразившийся голод заставил крестьян Полоцкого повета, которые вместе с семьями и скарбом «сидели в остроге», сгоревшем дочиста, выйти и сдаться. Только в царский полк вышло более 11 тыс. человек. В другие воеводские полки и в татарские станы «вышло так много людей, что тем же не бе числа» — сообщает летопись. Защитники Верхнего замка и Заполотского посада предложение о сдаче отклонили.

Постоянные артиллерийские обстрелы превратились с 9 по 14 февраля в круглосуточные. От канонады земля дрожала даже в царской ставке, потому что ядра в стенобитных пушках весили по 20 и более пудов. Осажденные, у которых имелось 38 пушек, 300 тяжелых гаковниц и 600 долгих навальных рушниц, вели интенсивный огонь, сосредоточив его по царской ставке. По сообщению летописи, ядра защитников «падоша, яко дождь», что в конце концов заставило царя оставить «братскую пеколну» Борисоглебского монастыря в Бельчицах и перебраться в отдаленную церковь Георгия Великого.

В ночь на 15 февраля царь приказал подобраться к замковым стенам и зажечь их во многих местах. В результате этих действий выгорело 40 звеньев замковой стены, длиной в 300 саженей. Однако в бреши засело местное и польское ^рыцарство, храбро защищавшееся» — сообщает русская летопись. Их склонили к сдаче только после упорного боя, обещая жизнь, свободу и сохранение имущества.

После взятия Полоцка царскими войсками его укрепления привели в исправное состояние, и город снова стал играть роль крупнейшего замка на Западной Двине и торгового центра, соперничавшего в своей экономической мощи с самой столицей Вильно.

В августе 1579 г. войскам короля Стефана Батория удалось путем различных приемов осады — прямых штурмов, обстрелов раскаленными ядрами, попыток напрямую поджечь стены — через 18 дней завладеть Полоцком. В это время здесь было три замка — Высокий, Средний и Стрелецкий, а также укрепленный За-полотский посад, где после 1563 г. сконцентрировалась экономическая жизнь города. Известны две гравюры Полоцка 1579 г. — оригинальный рисунок королевского секретаря Ст. Пахоловицкого, изображающего войска Стефана Батория при осаде Полоцка, и копия работы римского гравера Яна Баптисты.

Рисунок с документальной точностью показывает только Верхний замок со всеми укреплениями, где в то время было практически 2 замка, разгороженных стеной. Один из них, видимо, и есть тот самый Средний замок, о котором говорят документы XVI в. и современники и который располагался между Стрелецким и Верхним замками. На рисунке изображена Полоцкая София со всеми деталями ее боевых башен, а также показаны две высокие башни, стоявшие отдельно в центре замка и позволявшие вести круговой обстрел.

Что касается гравюры Я. Баптисты, то на ней показаны укрепления Стрелецкого замка и Заполотья, отсутствующих у С. Пахоловицкого. Укрепления Верхнего и Среднего замков даны не полностью и во многом условны, но вместе с рисунком позволяют составить четкое представление о тогдашнем Полоцке.

Определенную информацию несут и надписи на углах гравюры, сообщающие, что Полоцк тогда считался «крепчайшей твердыней так хорошо защищенный местоположением, бастионами, запасом бомб и гарнизоном, что по справедливости почитался самым укрепленным замком не только в Московии, но и на всем севере…».

После событий 1579 г. Полоцк вновь начал отстраиваться, причем не только в Заполотье, но и на старом Великом посаде. Опять были восстановлены замковые и городские оборонительные сооружения. В организации обороны и «сторожи» города произошли некоторые изменения. Особой королевской грамотой от 1593 г. мещан освободили от «сторожи» в замке. Доходы, которые ранее получали от двух перевозов на Двине и пускали на оплату сторожей, теперь шли в пользу иезуитского коллегиума и воеводы.

Вероятно, в начале XVII в. в Полоцке случился пожар, уничтоживший какую-то часть города. В 1607 г. Сигизмунд III потребовал срочного восстановления замка. На Варшавском сейме тогда же была одобрена просьба послов Полоцкого воеводства о восстановлении «руин старой церкви Св. Софии», где планировалось хранить архивы воевод.

Город, едва начавший отстраиваться, в 1615 г. вновь опустошился сильным пожаром. Вероятно, восстановление города и его фортификации затянулось. В этой связи Варшавский сейм в 1626 г. принял специальное решение о приведении в надлежащее состояние Полоцкого замка, «от которого, как от окраинного, многое для Речи Посполитой зависит». Для этого сюда собирались направить «служебных — пехоту и конницу, порох, ядра». Однако эти добрые пожелания правительства Речи Посполитой в отношении Полоцка остались скорее всего на бумаге. В разразившейся очередной русско-польской войне город был в ночь с 12 на 13 июня 1633 г. «за час до рассвета» атакован войсками воевод А. П. Репнина и Н. А. Плещеева. Но подошедшее вскоре королевское войско заставило снять осаду.

С большим трудом Полоцк оправлялся после разорения. Лишь 21 июня 1638 г. в ратуше была принята «Уфала, сталая отпоепольства, яким способом паркан коло места будовать».

Этот документ приняли на совместном заседании полного состава магистрата с многими представителями горожан. «Уфала» обязывала вначале провести подсчет заселенных в Полоцке «пляцов», затем шнуром обмерить длину городских укреплений и разделить участки нововозводимой фортификации пропорционально, «владеемому пляцу». За порядком и правильным исполнением «Уфалы» должны были «пилновати сотники, поручники и десятники, абы яко нарыхлей паркан со всим на всим выстави».

Однако уже через два года «Уфала» была нарушена полоцкой шляхтой, запрещавшей мещанам, живущим на шляхецких юридиках, исполнять городские повинности и строить «паркан для обороны от неприятелю».

Владислав IV, рассмотрев тяжбу магистрата со шляхтичами, в своей грамоте еще раз подтвердил сохранение действия повинности «городовой работы и сторожи» для каждого жителя Полоцкого воеводства.

Летом 1643 г. в городе вспыхнул жесточайший пожар, от которого «все место Полоцкое, замок Вышний и Нижний, коллегиум, костелы, церкви, ратуши, вежи и паркан и все оздобы места Полоцкого сгорели и в пепел обратились». Уцелела, кажется, только одна «брама Лезная» на Нижнем замке.