Брайан Джейкс - Мара, или Война с горностаем

• Название: Мара, или Война с горностаем
• Автор: Брайан Джейкс
• Издательство: Азбука
• Жанр: Сказка
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0498-8

В мире и покое живут в аббатстве Рэдволл мыши и белки, выдры и ежи, но внезапно все круто меняется с вторжением горностая-убийцы

---

— Так вот они, сокровища барсуков!

Урта Полосатого похоронили в парадном облачении там, где он просил.

41

Хо, привет аббатству!

Вера Иголка даже подпрыгнула на месте:

— Клянусь колючками, это же Труг! Труган перегнулась через парапет и радостно затрясла головой:

— Ой, это же мой братец! Где ты пропадал так долго и что это за птицы с тобой?

Труг, внешне очень похожий на возвратившегося с поля брани героя, вальяжно шагал по дороге. На голове его красовалась шапочка, снятая с побежденного им горностая, который в свою очередь снял ее с побежденной выдры. В шапочке залихватски торчало великолепное соколиное перо. Труг смахнул с головы свой головной убор и низко поклонился:

— Добрый день, милые дамы. Позвольте представить: мои друзья Рокангус, Кривой Клюв, Ржаное Крыло и Острый Коготь. Прошу принять их наилучшим образом.

Попозже в этот же день аббатиса Долина с удовольствием следила за тем, как Труг, покачивая крошку Думбла на колене, справляется с полдником, накрытым по такому случаю для выдры и четырех соколов прямо в саду. Думбл без устали рассказывал сногсшибательные истории о том, как он совершил героический перелет в мешке.

Наконец опустился вечер, и Труган повела Думбла спать. Труг сидел, разомлев, за бутылью октябрьского эля, донельзя довольный тем, что вернулся домой, в свое возлюбленное аббатство. К нему как раз явилась почетная депутация, возглавляемая старым Тоддом Иголкой, который подарил герою специально для него вырезанные из яблоневого дерева миску и ложку. Почтенный еж, неловко опираясь на трость, пытался произнести поздравительную речь:

— Мой дорогой, у меня мало слов, но этот дар я приношу от чистого сердца. Я вырезал это специально для тебя, Труг. Рэдволл обязан тебе жизнью. Посмотри на миску, вот здесь вырезано твое имя и все такое, а брат Ревунчик сказал, что в любой момент, стоит тебе только захотеть, он наполнит ее супом.

Поздно ночью все собрались в саду у костра. Лето близилось к концу, и ночи стали прохладнее. Брат Остролист протянул свою кружку, чтобы ее еще раз наполнили сидром.

Остролист подул на пенящийся напиток и поднес его к губам:

— Да, фрукты созревают быстро, дружище. Клянусь, я страшно скучаю по молодым Самкиму и Аруле. Скорей бы уж они вернулись!

Сестра Настурция сидела рядом с ними, глядя в огонь костра. В наступившем молчании она запела:

— Идет бельчонок с моим великим мечом, Идет молодая кротиха с мешком за плечом, Идет длинноухий, проворный и вечно голодный, — С ними идет Защитница в Рэдволл свободный. — Настурция вдруг тряхнула головой и села прямо: — Боже милостивый, что это я опять сижу тут и распеваю неизвестно что?! Какие глупые песенки! Извините меня!

— Не надо извиняться. — Кротоначальник погладил ее лапу. — Это был голос Мартина Воителя.

Аббатиса Долина пошевелила костер палкой. Искры взлетели и поплыли в ночное небо.

— Спасибо нынешнему лету! — сказала она. — Теперь я могу не беспокоиться за этих сорванцов! Если Мартин говорит, что они возвращаются, этого достаточно. Завтра я выставлю отряд встречающих!

Солнце ярко осветило склоны Саламандастрона, разогнало утренний туман, открыв отряд землероек, выстроившийся рядом с отрядом зайцев. Все взоры были устремлены на главный вход, и, когда камень откатился в сторону, раздался шум. В открывшемся проеме показалась Глинушка, с головой украшенной венком из полевых цветов. На барсучихе было надето красивое голубое платье. Она отступила в сторону, и из горы показалась великолепная процессия.

Первыми шли почетные гости из Рэдволла — Самким и Арула. Бельчонок, конечно, нес свой меч, а кротиха — весло землероек, перевитое плющом. Позади них выступали предводители землероек, Лог-а-Лог и Алфох. Их плечи покрывали зеленые туники, лапа каждого покоилась на эфесе рапиры. Затем шли Мара и Пиккль. Барсучиха, в нарядном кафтанчике цвета старого золота, несла на кончике копья огромный букет роз. Пиккль, одетый в светло-песочного цвета мундир, нес заячий лук и колчан со стрелами. Позади них шла Ясеника, ее нарядный плащ украшали морские раковины. Урт Белый замыкал шествие вместе с Сапвудом и Бычеглазом.

Теперь, когда Урт Полосатый покоился в своем парадном облачении, белый барсук надел его боевое вооружение, в котором тот был, когда спустился на берег, чтобы сразиться в своей последней великой битве. Урт Белый сам подправил его в кузне.

До самых кончиков когтей он выглядел настоящим воином. Солнце сверкало на его снежно-белом меху, Сапвуд опустился на колени и подставил голову под лапу Урта Белого.

— Это мой внук, — раздался голос Глинушки. — Его прадедом был Урт Коготь, а его отцом Урт Сильный, а братом — Урт Полосатый. Тот, кто сегодня стоит перед вами, будет править этими землями, пока продлятся его дни. Правитель Горы! Командир Дозорного Отряда! Воин и Владыка Саламандастрона! Салют Урту Белому!

Копья, рапиры, луки и весла взметнулись вверх подобно набежавшей волне.

— Эу-у-ула-а-алиа-а-а-а!

Все собравшиеся подхватили клич горы, и эхом отозвался каждый камень. Саламандастрон получил нового Правителя.

После церемонии на берегу накрыли столы для торжественного обеда. Хорошая пища, но немудреная. Саламандастрон был военным поселением, и в мастерстве приготовления праздничных блюд даже лучшие из его поваров не могли сравниться с братом Ревунчиком из Рэдволла.

Самким смотрел на лодки землероек, колышущиеся на линии прибоя. Меч Мартина лежал рядом с ним. У бельчонка не было желания присоединиться к остальным, он предпочитал одиночество.

Мара села позади него и тоже стала смотреть на море. Не глядя на нее, Самким начал высказывать вслух свои мысли. Вскоре это перешло в беседу, во время которой бельчонок и барсучиха избегали смотреть в глаза друг другу.

— Лето умирает, Мара. Я чувствую приближение осени. Листья желтеют, некоторые уже стали совсем бурыми.

— Так и должно быть, Самким. Никто не может остановить ход времени. Наверное, ты тяжело переживаешь разлуку с домом. Каков Рэдволл осенью?

— Там красиво в любое время года. Осень — пора сбора урожая. Мы начинаем собирать фрукты и овощи. В это время делают октябрьский эль, варят каштаны в меду. Мы допоздна сидим вокруг костра в саду, наслаждаемся ужином и слушаем истории и песни о прошедших днях. По утрам обычно тихо. Шуршат листья в лесу, в траве выступает роса, пахнет хлебом и булочками, которые пекут на кухне. Днем можно полежать на солнышке и съесть спелое яблоко или сочную сливу. Рэдволл не похож ни на какое другое место.

— Ты, должно быть, очень любишь свой дом?

— Да, аббатство — это все для меня. А ты, Мара? Саламандастрон такой замечательный, ты любишь его?

Барсучиха медленно пропускала песок между когтями.

— Я выросла в этой горе. Сегодня утром я почувствовала, что по-настоящему люблю это место. Но, боюсь, я никогда не стану чувствовать себя тут как дома. Здесь слишком много тяжелых воспоминаний. Я не хотела бы оставаться здесь до старости. Уже сегодня я заметила перемены в Урте Белом, он все больше становится похожим на своего брата. Жизнь здесь не для меня.

— Что же ты собираешься делать? Куда пойдешь?

— Я последую за своим сном.

— А-а! Сегодня ночью тебе приснился Мартин Воитель?

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он и мне приснился. Мартин велел мне оставаться одному, и тогда ко мне подойдет Защитница аббатства. Это ты, Мара?

Барсучиха обернулась и глянула бельчонку прямо в глаза:

— Мартин сказал мне, что это моя судьба. Он сказал, что я буду счастлива в Рэдволле.

Самким взял ее лапу:

— Так оно и будет. Нам пора домой, Мара из Рэдволла!

42

Осень была уже у порога, но аббатиса Долина стоически отказывалась назначать День Названия. Каждый день с самого утра она выставляла на стены дозорных, которым надлежало стоять до сумерек — и в солнечные дни, и в ненастные, когда из леса подступали туманы. Но Самким и Арула все не шли.

Как-то ветреным утром, сидя в сторожке, аббатиса Долина и Вера Иголка потягивали мятный чай с ореховыми бисквитами. Подруги вышивали прикроватные коврики. Вера Иголка поправила на кончике носа очки:

— Мои старые глаза стали сильно уставать в последние дни. Наверное, это из-за долгого ожидания на стене. Я подолгу смотрю вдаль.

Аббатиса сурово глянула поверх очков на подругу:

— Вера Иголка, что я тебе говорила? У нас хватает молодежи, которая так и рвется на стену. Тебе нет никакой нужды стоять там в ненастье.

Ежиха подлила чаю своей гостье:

— Но я хочу первой увидеть их. Кроме того, это спасает меня от нашего Думбла. Этот малыш — сущий террорист!

— Точно! — Аббатиса закивала в знак согласия и сделала стежок. — Куда я ни пойду, обязательно выныривает Думбл и начинает клянчить День Названия.