Виктор Муратов - Командарм Лукин

• Название: Командарм Лукин
• Автор: Виктор Муратов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 1990
• ISBN: 5-203-00702-0

Генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин — один из героев Великой Отечественной войны. Войска армий, которыми он командовал, храбро и мужественно сражались с превосходящими силами противника в Смоленске и на ближних подступах к нему, под Вязьмой. Попав в бессознательном состоянии в плен, раненный в ногу и руку, генерал Лукин пережил ужасы гитлеровских лагерей, стойко перенес все невзгоды, оставшись верным сыном Родины. О его героической и драматической судьбе и рассказывают в этом историческом повествовании писатель В. Муратов и дочь генерала Лукина Ю. Городецкая.

---

— Хлебнули, словом, горюшка, Михаил Алексеевич, — посуровел Лукин. — Нам под Шепетовкой тоже не сладко пришлось. Будем считать, что все мытарства позади. Мы вместе, и это главное. Теперь наконец-то шестнадцатая по-настоящему покажет себя.

— Нет шестнадцатой, — ошарашил Лукина Лобачев. Он опустил голову. Потом резко встал, развел руки в стороны. — Нет, нет шестнадцатой, Михаил Федорович!

— То есть как — нет? Ты о чем, Алексей Андреевич?

— Все о том, — хмурился Лобачев. — Сто девятая дивизия и сто четырнадцатый танковый полк остались на Юго-Западном фронте. Так? Пятый корпус передан в двадцатую армию генералу Курочкину. А на днях Курочкин все танки Мишулина умыкнул. В его пятьдесят седьмой танковой дивизии остался лишь батальон мотопехоты.

— Как это «умыкнул»? — не понял Лукин.

— Я был в Гусино в штабе Мишулина. Он мне рассказал, как дело было. Мишулин направлялся к нам. Мы ждали его. Кстати, к тому времени его дивизия пополнилась батальоном тридцатьчетверок. Представляешь, батальон из Орловского танкового училища! Нам бы эти тридцатьчетверки…

— Дальше, дальше, Алексей Андреевич, — торопил Лукин.

— А дальше Мишулин мне рассказал, что недалеко от его штаба остановились легковые машины. Ну, Мишулин туда. Видит, из машины выходит маршал Тимошенко. И из других машин генералы вышли. Направились к опушке леса. «Значит, не ко мне», — думает Мишулин. Но тут от группы отделился генерал и направился к Мишулину. Это был Курочкин. Поздоровались. Курочкин спросил, кому Мишулин подчинен, какую имеет задачу. «Подожди меня здесь минут десять», — сказал и сам направился к командующему фронтом. О чем они там говорили, Мишулин не знает, но Курочкин вернулся радостный. «Танки пятьдесят седьмой переданы мне». Вот так и умыкнул. Сейчас его главная ударная сила — сто пятнадцатый полк — воюет в районе Борисова, взаимодействует с первой механизированной дивизией Крейзера. Мишулин с батальоном мотострелков вчера сосредоточился в районе железнодорожной станции Гусино.

— Что же осталось в армии? — растерянно спросил Лукин, повернувшись к Шалину.

— Фактически осталась одна дивизия — сто пятьдесят вторая Чернышева.

Командарму показалось, что ослышался. Долгим хмурым взглядом он посмотрел на Лобачева, Сорокина. Те стояли понурив головы. Молчал и Лукин.

— Правда, — негромко заговорил Шалин, — в состав нашей армии включена сорок шестая стрелковая дивизия.

— Где она? — оживился Лукин.

— Часть еще на колесах, едут из Иркутска. Но командир дивизии генерал-майор Филатов уже здесь, занимает оборону, — Полковник Шалин подошел к карте, приглашая жестом Лукина. — Вот здесь, севернее Смоленска, на рубеже Колотвино, Вейно, станция Корявино.

Резкие складки на лице командарма разгладились.

— Так, а где Чернышев?

— Сто пятьдесят вторая заняла рубеж Каспля, Возмище, Буда, станция Катынь.

— Какие силы у немцев против нашего фронта? — спросил командарм.

— Достаточных данных, как я понимаю, Михаил Федорович, у штаба фронта нет, — ответил Шалин.

— Да и в самом штабе сейчас, сам понимаешь, Тимошенко недавно принял фронт, Климовских сдает штаб Маландину, — заметил Лобачев.

— Погоди, погоди, Алексей Андреевич, — остановил Лобачева командарм. — Ничего не понимаю.

— Ба! — воскликнул Лобачев. — Да ты же не в курсе дела!

— Откуда мне быть в курсе? В Шепетовке без связи сидел, потом сюда добирался. Что произошло?

— Штаб фронта почти полностью обновился. Генерал Павлов отстранен от командования. Со второго июля Западным фронтом командует Нарком обороны маршал Тимошенко. Отстранены начальник штаба Климовских и член военного совета Фоминых.

— Отстранен генерал Павлов? — все еще не верил Лукин. — За что?

— Подробности не знаем, но можем догадываться.

— В районе Минска трагедия, — пояснил Шалин. — Несколько наших дивизий попали в окружение. Лишь небольшому количеству людей удалось вырваться. Но деталей не знаем, Михаил Федорович. Штаб нас пока не информирует. Вас наверняка вызовет командующий, возможно, удастся узнать подробности. Пока известно, что против фронта действует танковая группа Гудериана. Наши части отходят, ведут кровопролитные бои. Сейчас оборону держим по линии Лепель, Борисов, Березино, но сплошного фронта нет. Впереди нас дерется двадцатая армия. Она, едва успев сосредоточиться, вступила в бой. Потому-то и передали Курочкину наши танки.

— Сказали, что временно, — вставил Лобачев. — Обещали вернуть.

— А-а, — безнадежно махнул рукой Лукин. — А кто рядом? Кто соседи?

— Девятнадцатая армия дерется под Витебском. Там дело сложное. Конев вынужден бить противника не кулаком, а пятерней, вводить войска в бой прямо с эшелонов. У него нет ни одного полнокровного соединения. Но это все ориентировочные данные, — добавил Шалин. — Точных данных, повторяю, даже в штабе фронта, наверное, нет.

— Да, Ивану Степановичу не позавидуешь, — вздохнул Лукин. — Мы, пожалуй, окажемся в таком же положении… Вряд ли в лучшем. — Лукин, подавляя досаду, неотрывно смотрел на карту. — Две дивизии! А я-то надеялся… Выходит, опять командующий армией без армии. — Он посмотрел на Шалина, перевел взгляд на Лобачева, Сорокина. — Не густо, конечно. Но сибиряки — это сибиряки!

— Товарищ генерал, вас, — перебил телефонист.

Лукин подошел к аппарату.

— Слушаюсь, слушаюсь. Выезжаем. — Лукин положил трубку и повернулся к Лобачеву: — Нас с тобой в штаб фронта.

— На ловца, как говорят, и зверь бежит, — улыбнулся Лобачев. — Поехали, я знаю дорогу.

Штаб Западного фронта находился западнее Смоленска, в селе Гнездово. Лукин с Лобачевым решили ехать в одной машине. Хотелось использовать и эти полчаса пути, чтобы поговорить о наболевшем.

— Что же происходит, Михаил Федорович, полмесяца воюем, а врага не только не бьем на его территории, но оставляем свою. В чем причина? Фактор внезапности или вина командующих фронтами? Не зря, очевидно, Павлова сместили.

— Трудно ответить, Алексей Андреевич. В просчетах будем разбираться потом. Сейчас некогда, воевать надо. Не знаю, что там у Павлова произошло. Могу лишь судить по тому, что произошло на Украине. На себе испытал. Вот ты говоришь фактор внезапности. Конечно, немаловажный фактор. Допустим, там, — Лукин поднял вверх палец, — просчитались в конкретных сроках начала войны. Но на местах-то, я имею в виду западные приграничные округа, знали, что гитлеровцы нападут со дня на день.

— О чем ты говоришь? Ты вспомни ситуацию. Что могли поделать командующие, когда сверху указания — войска к границе не выводить? Что мог поделать Кирпонос?

— Конечно, все мы умные задним числом. Но думаю, что и Кирпонос мог бы кое-что предпринять без особого риска для своей головы. Неужели военный совет округа не мог предпринять то, что было в его компетенции? Очевидно, мог вернуть с полигона свои части: артиллерию, связистов, саперов, организовать учебные марши в направлении оперативного сосредоточения войск, провести штабные учения. Авиацию можно было с учебной целью рассредоточить на полевых аэродромах, тщательно замаскировать самолеты. Да что теперь говорить об этом.

…Попетляв по лесным дорогам, машина въехала на территорию гнездовского санатория, в зданиях которого размещался штаб фронта. Прежде чем представиться новому командованию, Лукин решил выяснить обстановку у нового начальника штаба генерал-лейтенанта Маландина. Лобачев отправился к члену военного совета фронта дивизионному комиссару Лестеву.

Во дворе штаба Лукин неожиданно встретил генерал-майора Климовских. Они были знакомы еще с 1929 года, когда Лукин был начальником отдела в Управлении кадров РККА. Встреча оказалась нерадостной. Климовских сухо поздоровался. Они вошли в беседку, увитую густым плющом.

Лукин раскрыл портсигар.

— Угощайся, Владимир Ефимович.

— Спасибо, накурился, — Климовских сидел, опустив голову, и Лукин не хотел нарушать молчание.

— Вот так, дорогой Михаил Федорович, — наконец заговорил Климовских, не поднимая головы. — Проиграли мы первое сражение с фашистами. Одиннадцать дивизий остались в Налибокской пуще. Вырваться удалось немногим. Остальные или погибли, или взяты в плен — так надо понимать.

Лукин молчал. Он уже знал об окружении наших войск западнее Минска. И теперь думал о тех, кто остался там, за Минском, в белорусских лесах. Тяжело было слышать о гибели многих генералов, командиров и политработников, которые Лукину были хорошо знакомы.

— У Борисова на Березине были первая мотострелковая дивизия полковника Крейзера и Борисовское военное училище, — рассказывал Климовских. — Им было придано несколько тридцатьчетверок седьмого механизированного корпуса. Они на двое суток задержали фашистские танки.