Роберт Говард - За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки]

• Название: За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки]
• Автор: Роберт Говард
• Издательство: Реванш, Вспышки
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-900303-01-2

Валерия осталась лишь эпизодом в жизни Конана, как и все остальные женщины, кроме той, которой он сделал королевой Аквилонии. Одинокий варвар странствовал по свету и вернулся, наконец, в родную Киммерию. Там дошла до него весть, что аквилонцы, которых горький урок крепости Венариум ничему не научил, опять расширяет свои владения к западу, вторгаясь в леса, населенные племенами пиктов, или, как их называли, Пиктийские Дебри. Значит, впереди снова было кровопролитие и много работы для таких искусных воинов, как Конан.

---

Они прошли уже около мили, и у Бальфуса понемногу начали побаливать мышцы рук, когда из чащи донесся новый пронзительный крик. Конан рванулся, и Бальфус уронил носилки.

— Это женщина! — воскликнул Бальфус. — О, великий Митра, там взывает о помощи женщина!

— Жена поселенца заблудилась в лесу, — проворчал Конан. — Наверное, искала корову и… Останься здесь, — как волк, почуявший след, он нырнул в зеленую чащу. У Бальфуса волосы встали дыбом.

— Здесь? С трупом и дьяволом, укрывшимся в чаще? Я с тобой!

И он помчался вслед за Конаном. Тот оглянулся на него и ничего не сказал, хотя и не замедлил бег. Пока Бальфус расходовал дыхание на проклятия, Конан, подобный бесшумно скользящему среди деревьев призраку, далеко обогнал его, вылетел на поляну и застыл, чуть наклонившись вперед, с искаженным от злобы лицом, с поднятым мечом в руке.

— В чем дело? — осведомился, задыхаясь, подоспевший Бальфус, утирая пот с лица и тоже вынув из ножен меч.

— Кричали с этой поляны или откуда-то поблизости, — ответил Конан. — Я никогда не ошибаюсь в определении направления звука, даже в чаще; но где…

Внезапно вопль раздался вновь, позади них, со стороны тропы, которую они оставили. Крик вознесся над лесом пронзительно и жалобно — крик женщины, охваченной ужасом — и тут же неожиданно он перешел в воющий, торжествующий смех, который мог исходить лишь из уст демона из глубочайшей бездны ада.

— Что, во имя Митры… — лицо Бальфуса казалось бледным пятном в окружающем полумраке.

Со злобным проклятием Конан рванулся в обратном направлении. Ошеломленный аквилонец машинально поспешил за ним и вскоре налетел на внезапно остановившегося киммерийца, ударившись о его могучую спину, как о спину железной статуи. Тяжело дыша, он слушал, как Конан что-то зло шипит сквозь зубы. Казалось, что киммериец оцепенел от неожиданности. Выглянув из-за его плеча, Бальфус помертвел от страха. Нечто пробиралось через заросли. Оно не шло и не летело, но, казалось, ползло, как змея. Но оно не было и змеей. Контуры его были расплывчаты, но оно явно было выше человеческого роста, хотя и не казалось очень массивным. Существо поблескивало странным светом, словно внутри него мерцал слабый голубой огонек. По сути, это призрачное сияние и было единственной достаточно хорошо различимой его чертой. Это могло быть воплощением пламени, которое по какой-то неведомой причине и ради какой-то неведомой цели ползет по лесу.

Бессильное ругательство сорвалось с губ Конана, и в следующее мгновение он с невероятной силой метнул в чудовище свой топор. Но бестия продолжала двигаться дальше, даже не изменив направления. Только еще в течение нескольких минут можно было видеть за деревьями размытый контур рослого таинственного существа из туманного пламени, скользившего через лес. Потом оно исчезло, и пуща застыла в полной тишине. Злобно ругаясь, Конан продрался через заросли к тропинке. Его богохульства, долетавшие до ушей Бальфуса, были страстными и красноречивыми. Наконец, киммериец остановился возле носилок, на которых лежало тело Тиберия. Головы у тела уже не было.

— Одурманил он нас своим проклятым мяуканьем! — бесновался Конан, в гневе крутя над головой «мельницу» своим огромным мечом.

— Я должен был знать! Должен был подозревать ловушку! Теперь все пять голов украсят алтарь Зогара Сага!

— Да что ж это за зверь такой, который рыдает, как женщина, хохочет, как демон и ползает между деревьями, светясь магическим огнем?! — сопел Бальфус, вытирая пот с бледного лица.

— Я ж говорил — демон топи, — угрюмо ответил Конан. — Берись за носилки — так или иначе, заберем труп. Во всяком случае, нести его уже будет легче.

Они подняли носилки и двинулись дальше в молчании.

2. Чернокнижник из Гвавелы

Форт Тускелан возносился на западном берегу Черной реки, волны которой омывали основание палисада. Он был построен из толстых бревен, так же, как и все строения внутри него — даже смотревшая на хмурую реку возвышавшаяся над частоколом башня, в которой находилась квартира губернатора. За рекой простиралась гигантская пуща.

Днем и ночью стражники выхаживали вдоль бревенчатых парапетов, неусыпно наблюдая за плотной зеленой стеной. Изредка на том берегу появлялась какая-нибудь зловещая фигура, и стражники знали, что и за ними тоже наблюдают с извечной ненавистью дикие, голодные и беспощадные взоры. Неискушенному глазу пуща за рекой казалась безлюдной и мертвой, но на самом деле в ней кипела жизнь — не только птицы, змеи и животные, но и люди — самые свирепые и опасные из хищных зверей. Цивилизация кончалась фортом. Форт Тускелан был последним форпостом цивилизованного мира на северо-западе, крайней точкой экспансии гиборейских племен. За рекой свирепствовал первобытный мир: в тенистых пущах, в крытых ветвями хижинах, где, оскалив зубы, висели человеческие черепа, в городищах, окруженных глинобитными стенами, где горели костры, гремели барабаны и точили копья руки смуглых молчаливых людей с черными спутанными волосами и змеиными глазами. Эти глаза часто смотрели на форт за рекой. Когда-то эти люди строили свои хижины там, где стоял форт, где теперь тянулись поля и стояли деревянные дома светловолосых поселенцев; когда-то земли пиктов простирались даже за Велитриум, этот грубо построенный, неспокойный пограничный город на берегу реки Молнии, омывающей боссонское пограничье. Сначала сюда устремились купцы и жрецы Митры, которые шли босыми и были безоружны, и в большинстве своем погибли мученической смертью; но за ними пошли солдаты и мужчины с топорами в крепких руках, и женщины, и дети на запряженных быками возах. Огнем и сталью туземцы были отброшены за реку Молнию, а потом — еще дальше, за Черную реку. Но смуглокожие люди никогда не забывали, что когда-то Конайохара принадлежала им.

…Стражник за воротами спросил пароль, через зарешеченное окошечко блеснул свет фонаря, отразившись в стальном шлеме и подозрительных глазах.

— Открой ворота! — рявкнул Конан. — Не видишь, что это я?! — Солдатская дисциплина приводила его в бешенство.

Ворота открылись и Конан с товарищем прошли через них. Бальфус успел заметить, что с каждой стороны ворот находились сторожевые башенки, вершины которых поднимались над палисадом. Увидел он и бойницы для лучников. Заметившие зловещую ношу пришельцев стражники вскрикнули.

— Что, никогда труп без головы не видели? — зло осведомился Конан.

В свете фонарей лица солдат были белыми.

— Это Тиберий, — пробормотал один из них, — узнаю его подбитую мехом тунику. Теперь Валериус будет должен мне пять лунов. Я сразу ему сказал, что Тиберий услышал зов — как только увидел его проезжающим через ворота на своем муле, с остекленевшими глазами и каменным лицом. Вот и побился об заклад, что вернется без головы.

Конан буркнул что-то непонятное и жестом приказал Бальфусу следовать за ним к квартире губернатора. Аквилонец с интересом оглядывался по сторонам; у самых стен располагались казармы и конюшни, ближе к центру форта — жилые дома. В самом центре находился плац, на котором в мирное время проводилась муштра, а сейчас горели костры, и отдыхали свободные от службы солдаты. Все спешили к воротам, чтобы присоединиться к возбужденной толпе, собравшейся вокруг носилок. Здесь были и высокие фигуры аквилонских копьеносцев и лесных следопытов, и низкорослые мускулистые боссонские лучники.

Бальфуса не особенно удивило то, что губернатор принял их лично: аристократическое общество со своей чопорностью и замкнутостью осталось далеко на востоке от границы.

Валаннус был еще молодым, крепко сложенным человеком, с благородными чертами лица, которым, однако, труд и тяжелая ответственность уже придали хмурое выражение.

— Я слышал, ты оставил форт перед рассветом, — обратился он к Конану, — я уж боялся, что пикты, наконец, нашли тебя.

— Если пикты когда-нибудь будут коптить мой череп, об этом узнает вся река, а вопли пиктских женщин над убитыми будут слышны до самого Велитриума. Я был в разведке. Один. Слушал, что говорят барабаны за рекой.

— Они каждую ночь говорят, — напомнил губернатор, глядя на Конана и прекрасно понимая, что к словам этого человека необходимо прислушиваться.

— В последнюю ночь было что-то новое, — продолжил Конан. — Это началось с той минуты, когда Зогар Саг переправился обратно через реку.

— Надо было или щедро одарить его и отправить домой, или повесить, — вздохнул губернатор. — Ты предупреждал меня об этом, но…

— Нелегко вам, гиборейцам, понять обычаи границы, — ответил Конан. — Поздно говорить об этом, но не будет мира на границе до тех пор, пока Зогар Саг жив и помнит тюрьму, в которую его бросили. Я шел по следу воина, который переправился через реку, чтобы сделать пару насечек на своем луке. И когда уже раскроил ему череп, встретился вот с этим парнем. Его зовут Бальфус, он прибыл из Таурана, чтобы помочь нам удержать границу.