Чарлз Уилэн - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

• Название: Голая экономика. Разоблачение унылой науки
• Автор: Чарлз Уилэн
• Издательство: Олимп-Бизнес
• Жанр: Экономика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9693-0103-0

Книга ученого, преподавателя и журналиста Чарлза Уилэна посвящена тому, что окружает нас всегда и повсюду, — экономике. Но Уилэн старается говорить с читателем об этом трудном и «унылом» предмете на понятном языке — без туманных определений, сложных графиков и запутанных уравнений, «разоблачая» таким образом экономику, используя многочисленные примеры из нашей повседневной жизни, автор лишает основные экономические понятия их таинственности и дает ответы на многие вопросы.

Книга будет полезна руководителям предприятий, менеджерам, преподавателям, студентам высших учебных заведений и всем интересующимся экономическими проблемами.

---

С октября, когда была предпринята последняя отчаянная и неудачная попытка спасти фабрику, Ньютон-Фоллз вплотную приблизился к тому, чтобы превратиться в предмет изучения печальной социологии аграрной местности, где немногие оставшиеся жители с прискорбием свидетельствуют о медленном умирании их общины, которая напоминает незаведенные вовремя часы, отсчитывающие минуты перед неотвратимым последним ударом [120].

Да, экономические выгоды торговли перевешивают сопряженные с нею потери, но счастливцы редко выписывают чеки потерпевшим. А потерпевшие частенько несут колоссальные потери. Какое утешение может найти обувщик из Мэна в том, что торговля с Вьетнамом сделает США в целом богаче? Он-то сам стал беднее и, вероятно, навсегда останется бедным. Действительно, мы возвращаемся ко все той же дискуссии о капитализме, которую вели в начале книги, а затем в главе 8. Рынки создают новый, более эффективный порядок, разрушая прежний. В этом нет ничего приятного, особенно для людей и компаний, приспособленных к существованию в рамках старого порядка. Международная торговля расширяет рынки, делает их более конкурентными и более разрушительными. Марк Твен предвидел эту основную дилемму: «Я за прогресс, мне лишь не нравятся изменения».

Марвин Зонис, международный консультант и профессор Школы бизнеса Чикагского университета, назвал потенциальные выгоды глобализации, особенно выгоды, уготованные беднейшим из бедных, «безмерными». Он также отмечает: «Глобализация разрушает все и повсюду. Она разрушает традиционные отношения — между мужьями и женами, родителями и детьми; между мужчинами и женщинами, молодыми и старыми; между хозяевами и работниками, правящими и управляемыми» [121]. Мы можем кое-что сделать для того, чтобы смягчить эти удары. Оставшихся без работы можно переобучить и даже переселить. Можно предоставить помощь в развитии общин, пострадавших от потери главных, градообразующих предприятий. Можно принять меры к тому, чтобы в наших школах прививали те навыки, которые позволяют работникам адаптироваться в любой среде, куда бы ни забросила их экономика. Короче, мы можем обеспечить положение, при котором те, кому повезло, станут выписывать чеки (пусть и не напрямую) проигравшим, делясь с ними по меньшей мере частью своих приобретений. Это правильная политика и это то, к чему нас обязывает мораль.

Протекционизм в краткосрочной перспективе спасает рабочие места, замедляя экономический рост в долгосрочной перспективе. Спасти рабочие Места обувщиков Мэна можно. Можно защитить поселения, подобные Ньютон-Фоллз. Можно обеспечить прибыльность сталелитейных заводов в Гэри, штат Индиана. Для этого надо всего лишь избавиться от иностранной конкуренции. Мы можем воздвигнуть торговые барьеры, которые остановят созидательное разрушение на обнесенном ими пространстве. Так почему мы не делаем этого? Блага протекционизма очевидны; в качестве доказательства можно сослаться на сохранение рабочих мест. Увы, издержки протекционизма более завуалированы: трудно доказывать что-либо ссылками на рабочие места, которые никогда не будут созданы, или на более высокие доходы, которые никогда не будут получены.

Для того чтобы понять издержки, возникающие вследствие воздвижения таможенных барьеров, давайте задумаемся над странным вопросом: стало бы экономическое положение США лучше, если бы был введен запрет на торговлю между частями страны, находящимися по разным сторонам реки Миссисипи? Логика протекционизма предполагает, что США выиграли бы от такого запрета. Для нас, живущих к востоку от Миссисипи, были бы созданы новые рабочие места, поскольку товары вроде самолетов «Boeing» или вин из Северной Калифорнии стали бы недоступны для нас. Но почти все квалифицированные работники к востоку от Миссисипи уже работают, и мы производим то, что делаем лучше, чем самолеты или вина. Тем временем работникам на западе США, которые ныне отлично делают самолеты или вина, пришлось бы прекратить заниматься производством самолетов и вин для того, чтобы производить товары, которые обычно производят на востоке США. Да, на западе эти товары производили бы не так хорошо, как это делают люди, ныне занимающиеся производством таких товаров. Запрет на торговлю между востоком и западом США обратил бы процесс специализации вспять. Мы лишились бы отличных товаров и были бы вынуждены выполнять работу, которую делаем не слишком-то хорошо. Короче говоря, мы стали бы беднее, потому что в целом стали бы менее производительны. Вот почему экономисты одобряют торговлю не только между востоком и западом США, но и трансатлантическую и транстихоокеанскую торговлю. Глобальная торговля способствует специализации, а протекционизм пресекает ее.

А вот соображение, возникшее в связи с обсуждаемой проблемой. Америка карает страны-изгои вроде Ирака экономическими санкциями. Если санкции жестки, мы запрещаем почти всякий импорт и экспорт. США пресекают международную торговлю в качестве меры наказания. Ираку запрещено торговать его экспортным товаром — нефтью и обменивать нефть на товары, которые ему необходимы, а такими товарами является практически все. (Режим санкций допускает продажу некоторых объемов нефти для импорта продовольствия и медикаментов.) Ирония яростного антиглобализма заключается в том, что участники демонстраций протеста против глобализации, по сути дела, требуют установления режима санкций для всех развивающихся стран. Является ли Ирак процветающей страной, в которой рабочие уверены в будущем, а окружающая среда избавлена от загрязнения? Нет. По всем параметрам и показателям Ирак — бедная страна, которая стала еще беднее. В зависимости от того, какому из источников информации вы доверяете, санкции являются причиной смерти от 100 до 500 тыс. иракских детей [122]. Такая стратегия улучшения положения развивающихся стран кажется весьма странной. К тому же эта стратегия вредит и нам. Где находился до войны в Персидском заливе один из крупнейших рынков для техасских производителей риса? В Ираке.

Торговля снижает стоимость товаров для потребителей, что равносильно повышению доходов потребителей. Забудем на минуту о рабочих-обувщиках и подумаем об обуви. Почему компания Nike производит обувь во Вьетнаме? Потому, что производить обувь во Вьетнаме дешевле, чем в США, а это означает, что всем нам предлагают более дешевую обувь. Одним из парадоксов дебатов о торговле является следующее обстоятельство: люди, заявляющие о своей нужде, в сущности, пренебрегают тем фактом, что дешевые импортные товары хороши для потребителей, имеющих низкие доходы (и для всех прочих). Более дешевые товары оказывают на нашу жизнь такое же воздействие, как и более высокие доходы. Мы можем позволить себе покупать больше. Очевидно, что это же утверждение справедливо и в отношении других стран.

Торговые, таможенные барьеры — это налог, пусть и скрытый. Предположим, правительство США ввело налог в 30 центов на каждый галлон апельсинового сока, проданного в Америке. Консервативные антиправительственные силы призовут к оружию. То же самое сделают и либералы, которые вообще выступают против налогов на продовольственные товары и одежду, поскольку подобные налоги регрессивны, т. е. наиболее бедным они обходятся дороже (поглощая большую долю доходов малоимущих). Ладно, пусть правительство добавило к стоимости каждого галлона апельсинового сока 30 центов каким-то другим способом, который не столь прозрачен, как налог. Правительство США устанавливает таможенную пошлину на бразильские апельсины и апельсиновый сок, цена на который может возрасти на 63 %. Некоторые районы Бразилии почти идеальны для выращивания цитрусовых, и именно это обстоятельство вызывает беспокойство и недовольство американских производителей апельсинов. Поэтому правительство защищает их. Экономисты считают, что таможенные пошлины на бразильские апельсины ограничивают поставки импортного сока, что увеличивает цену галлона апельсинового сока примерно на 30 центов. Большинству потребителей невдомек, что правительство вытягивает деньги у них из карманов и направляет их производителям апельсинов во Флориде [123]. В чеке из магазина это не отражено.

Снижение таможенных барьеров оказывает на потребителей такое же воздействие, что и снижение налогов. Предшественником Всемирной торговой организации было Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). После Второй мировой войны ГАТТ было механизмом, посредством которого страны договаривались о снижении таможенных тарифов по всему миру и открывали пути к расширению торговли. В результате восьми раундов переговоров в рамках ГАТТ, состоявшихся в период с 1948 по 1995 г., средний уровень таможенных барьеров в развитых странах был снижен с 40 до 4 %. Это было крупномасштабным снижением «налога» на все импортные товары. Такое снижение таможенных барьеров вынудило внутренних производителей также удешевить свои товары и повысить их качество ради сохранения конкурентоспособности. Если сегодня вы придете к автомобильному дилеру, то по сравнению с 1970 г. выиграете в двух отношениях. Во-первых, у вас будет более широкий выбор отличных импортных машин. Во-вторых, и автомобилестроители из Детройта отреагировали на иностранную конкуренцию, повысив качество своих моделей. Машины «Honda Accord» улучшают ваше положение, как, впрочем, и машины «Ford Taurus», которые стали лучше, чем были бы без иностранной конкуренции.