Клэр Сэмбрук - Игра в прятки

• Название: Игра в прятки
• Автор: Клэр Сэмбрук
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 5-86471-382-1

Позвольте представить вам Гарри Пиклза. Ему девять с хвостиком. Он бегает быстрее всех в мире, и у него самые красивые на свете родители. А еще у него есть брат Дэн. И вот однажды Дэн исчез. Растворился. Улетучился. Горе сломало идеальное семейство Пиклзов, родители винят себя и друг друга, и лишь Гарри верит, что найдет, обязательно найдет Дэна. Поэтому надо лишь постараться, сосредоточиться, и тогда все вернется — Дэн, папа, мама и счастье.

«Игра в прятки» — горький, напряженный, взрывающийся юмором триллер, написанный от лица девятилетнего мальчика. Очень искренняя, прямая книга, в которой грустное и смешное идут рука об руку. Как свыкнуться с потерей, как научиться жить без самого близкого человека? Как сохранить добро в себе и не запутаться в мире, который — одна большая ловушка?

---

Пижон ударяет вяло, лениво.

Я снова уворачиваюсь. Полная ступня. Носки в землю. Вся сила в один удар.

Бью. Резко. Сильно.

Вверх, под ребра.

Бум!

Мой удар направлен сквозь него.

Пум!

Отлично.

Он охает и оседает к моим ногам.

Я отступаю. Я скриплю зубами.

Губы его вытягиваются в тонкую линию, на подбородке — кровавая струйка. Рука сжимает рубашку на груди.

— Врежь ему коленом в рыло! — орет Терри.

Я отхожу назад. Толпа ревет. Я вижу Пижона на ринге. Он валится, валится вниз, вниз, вниз, на настил. Только это не настил вовсе.

Крак.

Он распластывается на цементном полу, скрючивается, стонет, хрипит.

— Врежь ему, Пиклз! — кричит Терри.

Нет. Не буду. И не потому, что я хороший мальчик. Я вообще не мальчик. Я Али. А он Сонни Листон. Уродливый бугай. Он повержен. С ним покончено.

Я стою над ним с поднятой правой рукой. Я — Али.

Он поднимает глаза, моргает раза три. В глазах слезы.

Али сказал бы что-нибудь, уничтожил бы его словами. Я не спешу, он уже не встанет.

— Надеюсь, ты только обмочился?

Ребята гогочут, им понравилось.

— «Скорую», — выдыхает Пижон. — Вызовите «скорую».

Решил, что ему уже конец.

— Уноси свою мокрую задницу.

Молчание.

Наконец до них доходит. Они умирают со смеху. Даже на распухшем, мокром от слез лице Свинки расползается широкая улыбка.

Я тоже смеюсь.

Я счастлив.

Я победил.

— Дружище, ты победил, ты был просто великолепен, — радостно шепчет Биффо. — Думаю, я тебе больше не нужен. Ты снова в игре.

Я, Питер и Свинка идем вместе. Я не звал их. Они сами пошли, как в былые времена.

— Ни хрена себе, Гарри, — выругался Питер.

А ведь он никогда не ругался раньше. Было ясно, что на него все это произвело впечатление.

— Ни хрена себе, Гарри. Где ты так научился драться?

— Отис показал мне несколько приемов.

— Хорошо, что показал, — улыбнулся Свинка. — Спасибо тебе, Пиклз. Ты мне жизнь спас.

— Как ты в это вляпался, Свинка?

Он покраснел и уставился в асфальт.

— Очередная блестящая идея Терри.

— Я говорил тебе — держись от парня подальше, — буркнул Питер.

— Ага, — протянул Свинка. — Легко сказать.

— Но почему Терри не применил какой-нибудь приемчик карате, которому научил его крутой отец?

— Он бухгалтер.

— Это прикрытие.

— Это правда, — подтвердил Пит. — Он бухгалтер.

— Ну да. По выходным, а так он супертайный агент.

— Пиклз, по выходным он играет в гольф.

— Он нам столько всего наврал.

— Мне больно.

— Это всего лишь йод, — ответил папа.

— Представь, что он твой пациент, — посоветовала мама со смешком. — Может, тогда будешь…

— Ай, папа.

— …чуточку осторожней.

— Ну-ка, расскажи мне еще раз. — Папа приподнял мою рубашку одной рукой, а другой проверил ребра на прочность. — Что произошло-то?

— Ай! Я упал, вот и все. И не надо из этого устраивать трагедию.

Я уставился на темно-желтый прямоугольник — там раньше висел Пикассо.

— Упал, говоришь? Прямо на чей-то кулак? — тихо сказал папа.

Я перевел взгляд на часы.

— Слушай, пап, тебе пора, опоздаешь на операцию.

Он опустил мою рубашку.

— Ничего не сломано. Будешь…

«Жить», — хотел он сказать.

— Ты прав, Гарри, мне пора.

Я подумал, что легко отделался. Но тут папа взял мои руки, повернул их так, чтобы на них падал свет, и отступил, чтобы мама тоже могла их хорошо рассмотреть.

— Вижу, другому парню тоже немало досталось.

— Это точно. Вы бы его видели, — сболтнул я, как последний дурак.

Они убирали со стола, а я лежал в кровати и думал о том, что́ они скрывали от меня до тех пор, пока психотерапевт не заставил рассказать.

О том, как солдаты и полицейские на коленях обшаривали поля, пытаясь найти хоть что-нибудь.

О вертолетах, о поисковых собаках и сыщиках.

Об объявлениях, развешанных в Бредфорде, Глазго, Понтефраке, Брайтоне и в других городах.

Об идиоте, которого посадили в тюрьму, потому что он говорил, что знает все про Дэниэла, хотя на самом деле он его и в глаза не видел.

О том, как папа и мама выступали по телевизору, просили вернуть Дэниэла.

Похоже, Дэниэла искала вся страна. Что ж они мне раньше не сказали?! Я бы не так беспокоился… Наверное.

В то время мы вообще не разговаривали.

«Ту-ту, — гудел поезд. — Ту-ту».

Чтобы не заснуть, я ждал, когда прогудит следующий поезд, потом следующий, потом еще один.

Ту-ту, ту-ту.

Они поднялись по лестнице, открыли дверь, долго смотрели на меня.

Ту-ту. Ту-ту.

Прошептали что-то ласковое в темноте.

— Себастьян, — кричала мать Себа. — Учти, это в последний раз.

В туалете спустили воду. Два раза. Сначала папа, потом мама. Почему бы не смыть один раз? Я не слышал, как они чистили зубы. Но они наверняка чистили.

Ту-ту. Ту-ту.

Я слышал, как мама рыдала в подушку, а папа ее успокаивал. Это ничего. Это повторялось каждую ночь и почти каждое утро. В нашей жизни появлялся ритм. И слезы были частью ритма.

Мы мчались по дороге в паршивой машине Джоан. Водитель одной рукой держал руль, другой открыл окно и прилепил что-то к крыше. Карты разлетелись. Я вцепился в собачью клетку. Грохотали отбойные молотки. Как в каменоломне. Мимо пролетали машины.

Дэниэл с закрытыми глазами привалился к двери. Лицо его все было в синяках и кровоподтеках.

— Мам! Пап!

— Не кричи, Гарри, я слышу. Здесь есть все, что тебе нужно. Спокойно, приятель, спокойно. — За рулем был Отис.

Нам пришлось ложиться на спину, чтобы натянуть комбинезоны с приделанными к ним ботинками и серебристыми полосками, которые светятся в темноте. Потом мы сели, надели куртки, желтые шлемы. Настоящие, а не из какого-нибудь там пластика.

Я огляделся:

— А где огнетушители? Где бак с водой, шланги?

— Это моя забота, Гарри. Не лезь не в свое дело. Лучше застегни шлем как следует.

Мы съехали с дороги, немного потряслись по вспаханному полю и остановились метрах в шестидесяти от фермы. Ночь взорвалась синими вспышками и сиренами. На ферме были конюшни, амбары, тракторы. В окнах плясали языки пламени. В воздухе пахло костром и дымом, небо прямо над нашими головами стало красным. Из машин выдвинулись лестницы, пожарные вытащили и растянули шланги. Казалось, все здесь сделано из кубиков «Лего». Отис открыл машину. Мы выбрались наружу.

— Готовы?

Я тащил за ним пожарный шланг, жар все усиливался. Горячий воздух разъедал глаза. Я был полон решимости. Мне не было страшно. Я был готов. Мы были с Отисом, он сможет о нас позаботиться.

— Иди сюда, Дэн. Быстрей.

— Ему с нами нельзя, — бросил Отис, не останавливаясь.

Дэниэл, вот олух, бренчал своей баночкой, в которой хранил карманные деньги.

— Он прав, — сказал Дэниэл. — А вам пора.

Я бы попробовал уговорить его, но Отис уже превратился в крошечную точку. По крайней мере, я знал, что я должен сделать.

— Прости меня, Дэниэл.

— За что?

— Ты знаешь. За все.

— Не переживай, брат.

Мы пожали друг другу руки. Дэн улыбнулся. У меня в горле застрял ком, глаза наполнились слезами. Я обнял его, чтобы он не увидел, как я плачу. Мы стукнулись шлемами. Я повернулся и со всех ног бросился туда, где бушевал пожар.

33

Отис был в центре внимания всех, кто пришел в парк, на мой день рожденья. Правда, самого его не было, он немного опаздывал. Мама с папой решили не приходить. Мама еще не готова была появляться на людях. Я надеялся, что они пошли покупать мне подарок. Утром папа спросил, цела ли моя цепь для велосипеда. Так что на ролики рассчитывать не приходилось.

Я оставил ребят, чтобы проверить, как там Джоан. Она сидела в тени на лавочке. Она стала очень большой, просто огромной, как будто ждала тройню. Джоан сидела одна-одинешенька. То есть там были, конечно, люди, например служащая парка, которой ни в коем случае нельзя покидать свой пост. И шикарная женщина в дурацких солнечных очках и с таким кислым лицом, вроде она какой-то дряни наелась. Такую вы вряд ли позовете на помощь, если ребенок вдруг захочет родиться.

Джоан разговаривала по телефону и не заметила, как я подошел.

— Да, я знаю. Я целую вечность не могла дозвониться. Понятно.

Похоже, она не с Отисом разговаривала. Джоан намотала прядь волос на палец и затянула так сильно, что он посинел.

— О нет. — Джоан зажмурилась. — Сколько прошло времени? Сейчас прикину. Да… Знаю, конечно, знаю.

Женщина тоже вела переговоры по радиотелефону:

— Руфус, прекрати сейчас же нажимать на кнопку. Сними палец с кнопки, я тебе говорю!