Тама Яновиц - На прибрежье Гитчи-Гюми

• Название: На прибрежье Гитчи-Гюми
• Автор: Тама Яновиц
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-94145-035-4

Роман «На прибрежье Гитчи-Гюми» повествует о приключениях взбалмошного семейства Сливенович, обитающего в трейлере в богом забытой американской глуши. Члены семейства, каждый по-своему, пытаются вырваться из ими же самими созданного бедлама. По старой доброй традиции они едут на Запад, то и дело попадая в невероятные ситуации, в которых самым неожиданным и комичным образом обыгрываются вечные для американской культуры мотивы.

---

– Ты ничего туда не сунул? – спросила я.

– А это здесь откуда? – удивился он, вытаскивая желтые атласные брючки-стретч. – Может, сами в корзинку свалились?

Он смущенно отдал их охраннику. К счастью для Билла, поскольку он был человек взрослый и солидный, его не арестовали, даже допрашивать не стали, чего было бы не избежать, окажись на его месте я.

– Ты так добр ко мне! – сказала я, схватив его под руку. – Ой, посмотри, а рядом аптека. Пожалуйста, давай зайдем, мне там кое-что нужно. Так неудобно, что все время приходится тебя просить. Ты даже не представляешь, как неловко я себя чувствую. Но ничего, рано или поздно ты приедешь в мой особняк в Беверли-Хиллз. Когда мой богатый муженек будет уезжать по делам, ты сможешь жить в нашей кабане. И тогда, оглядываясь назад, ты поймешь, сколько выгод принесло тебе знакомство со мной. Сейчас, боюсь, ты этого до конца не понимаешь.

Я купила губную помаду – алую, перламутровую, оранжевую и бесцветную, фиолетовую тушь, розовые, голубые, лиловые и зеленые тени, баночку аспирина для Пирса, хотела взять еще зубные щетки и пасту, но Билл угрюмо сказал:

– Это я тебе дам бесплатно.

В машине я попробовала алую помаду.

– Ну, как я выгляжу? – спросила я и опустила окошко. – Здесь надо проветрить. Пахнет так, будто, решив покинуть сей мир, какая-то рыбина выбрала твою машину своим мавзолеем. Как ты думаешь, бывшая супруга не могла подбросить тебе в машину дохлую рыбку?

– Кто ее знает, – сказал Билл. – Мне это в голову не приходило.

– А ключи от машины у нее есть?

– Вообще-то у нее должен был остаться запасной комплект. Она забрала много всего, что я бы очень хотел получить назад. Мы пока не разведены, только разъехались.

– Чтобы я встречалась с женатым мужчиной! Да мне даже думать об этом невыносимо! – сказала я. – А где, говоришь, ты учился?

Леопольд сидел в приемной и листал журнал.

– Она отбеливает ему зубы, а меня выгнали, – сказал он печально. – И дверь заперли!

– Ужас какой! – воскликнула я, подошла к двери и прислушалась. Жужжания электрощетки слышно не было. – Эй, вы там? – крикнула я.

– Мы еще не закончили, – не сразу раздался сдавленный голос Бетани.

– Когда закончите, я его сам осмотрю, – сказал Билл и повернулся ко мне. – Если бы вы остались здесь подольше, я мог бы запломбировать ему все дырки. А коронки ему не нужны?

– Билл, скажи честно, ты трахаешь свою регистраторшу? Я хотела сказать – медсестру.

Он, ничего не отвечая, метался по приемной, а за ним хвостом носился Леопольд.

– Билл, а тебя когда-нибудь били? – спросил он, пытаясь его нагнать. – Пациенты тебя били?

– Раз или два, – ответил тот.

– А спортом ты интересуешься? – Леопольд попытался удержать Билла за полу его отвратительного рыжего пиджака.

– Мне нравится баскетбол.

– И мне тоже! – обрадовался Леопольд.

– Как ты думаешь, чем они там занимаются? – спросил Билл и отпер дверь еще одной пыточной камеры.

– Мне кажется, Билл, у тебя плоховато с моральными принципами, – сказала я.

– Это в каком смысле?

– Ничего удивительного, что твой брак распался. Трахаешься с медсестрой, клеишь девушек на стоянке, водишь их по магазинам, даешь маленьким детям нюхать закись азота…

Он резко обернулся ко мне.

– Я с ней только однажды переспал! Это было ошибкой, ясно тебе? И я совершенно не собираюсь давать твоему братишке веселящий газ!

– Почему это? Я в этом никакого вреда не нахожу, – сказала я. – Несчастному бездомному мальчишке было бы полезно посмеяться вволю – все лучше, чем сидеть в промозглой приемной и читать журналы, как я подозреваю, третьегодичной давности.

– Я не могу регулировать температуру, – ответил Билл раздраженно. – Она устанавливается централизованно.

– А что ты так возмущаешься? Я просто пытаюсь уяснить, что ты, собственно, за человек. Ты… ты меня завораживаешь.

– Правда? – спросил он, потихоньку успокаиваясь. – Так вы действительно хотите попробовать закись азота? Ну, давайте… Все равно этих надо ждать.

– А я буду от нее смеяться? – поинтересовалась я. – Вообще-то я предпочитаю смеяться по собственной воле, а не тогда, когда ничего смешного нет. Смех – дело сугубо личное. Когда на людях смеются и пожимают руки, я всегда думаю, что лучше это делать наедине. Сексом я, правда, никогда не занималась, но смех и рукопожатия кажутся мне чем-то вроде публичного секса. То есть, когда пожимаешь кому-то руку, вкладываешь весьма чувствительную часть своего тела в часть тела другого человека, причем чаще всего – человека, тебе совершенно не знакомого. Ужас! Кошмар! Она же может быть такая мягкая, влажная, а может – твердая и жесткая! А смех! Ну согласись, это состояние наибольшей уязвимости, схожее, например, с моментом эякуляции.

– Да не волнуйся ты так, Мод! – сказал Леопольд. – Я у Бетани спрашивал. Она говорит, веселящий газ действует всего несколько минут, и это очень приятно. Потом, правда, болит голова и начинается депрессия.

– Прелесть какая! А с алкоголем хорошо идет? Билл, у тебя шампанского не найдется? Лучше сладкого.

– У меня есть немного пищевого спирта, – сказал Билл. – Мне по ошибке прислали его со склада, вместо технического.

– Тогда налей мне капельку в какую-нибудь полоскалку, – попросила я. – Ой, Билли, что со мной творится? Что я делаю в Форт-Лодердейле, да еще в компании зубного врача?!

На это Билл отвечать не стал.

– Надо прижать маску ко рту и вдохнуть поглубже, – сказал он и вытащил из шкафа огромный баллон. – Давай сначала я покажу тебе, как это делается.

– Неужели ты совсем ничего не хочешь про меня узнать? Кто я? Откуда? Где выросла? О чем мечтаю, к чему стремлюсь…

Билл отвернул вентиль и сделал глубокий вдох. Леопольд улегся в зубоврачебное кресло и принялся нажимать на всякие рычажки и кнопки. Кресло откинулось назад, потом вернулось в прежнее положение. Билл задержал дыхание, а когда наконец выдохнул, хищно улыбнулся.

– Понимаю, это может показаться странным, – сказал он, – но я, похоже, в тебя влюблен. – Он дико расхохотался. – Господи, какая же ты странная!

– Зря ты дважды повторил это слово. Я не могу считать твое заявление признанием в любви.

– Ты очень-очень странная. Я вовсе не собирался заводить ни с кем серьезных отношений, по крайней мере в ближайшее время. Но… все так странно… Ощущение такое, что выбора у меня нет. Как только я тебя повстречал, сразу понял – быть беде.

– Я вовсе не жалуюсь, – сказала я, – моя новая одежда мне очень нравится. Но скажи честно – разве это лучший магазин в окрестностях Форт-Лодердейла?

– Не хочешь попробовать?

Он протянул мне маску. Я нацепила ее, и он открыл вентиль. По всему телу пробежал мерцающий холодок, а потом все молекулы в пространстве увеличились в миллион раз, засияли серебристым светом и снова съежились.

Когда я сняла маску, все куда-то плыло. Билл был похож на огромного страшного богомола. Глаза его, влажные и стеклянные, вылезали из-под очков.

– Некоторые считают, что богомолы напоминают кузнечиков, – сказала я. – Но стоит взглянуть на их семенники, похожие на слоеные пирожные, и сразу понимаешь, что они ближе к тараканам. А тебе известно, что они могут убивать ящериц, птиц и лягушек? Честное слово! – Я схватила Билла за лацканы. – Богомол пожирает свою жертву живьем. А если передние лапки самки перед совокуплением не связать, она сожрет самца. К тому же она ненасытна. Даже когда яйца уже оплодотворены, она готова принимать новых кавалеров – сначала развлекается, потом обедает.

– Врешь! – радостно воскликнул Билл. Он медленно-медленно раскинул свои конечности и обвил ими меня. Человеческие руки они не напоминали ничем.

– Помогите! Леопольд, спаси меня!

– Кресло никак назад не встает, – пробормотал Леопольд, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Закончить жизнь вот так, в кабинете зубного врача, в объятиях получеловека-полунасекомого! Его коралловые уста надвигались на мои. Я пыталась закричать, но не могла. Он присосался своей ротовой полостью к моей. Я собрала остатки сил и оттолкнула его.

– У тебя «Листерин» есть? – спросила я.

– Зачем это? – всполошился он. – У меня что, плохо изо рта пахнет?

– Может, у тебя, а может, и у меня.

– У тебя – нет.

– Следовательно, не у меня. И вообще, это не очень-то прилично.

– Что? – удивился он.

– Вот так тереться друг о друга ртами. Непонятно, как это зубные врачи могут целоваться, да еще после целого дня работы! Кому, как не им, знать, что творится во рту! Зубной камень, кариес, гингивит и все такое!

Билл устало опустился на кресло.

– Эй! – завопил Леопольд. – Ты меня раздавишь! А ну, вставай! – То ли Билл, то ли Леопольд нажал на кнопку, и кресло снова пришло в вертикальное положение. – Выпусти меня! – завизжал Леопольд и выскользнул на свободу.

– Присядь ко мне на коленки, – предложил Билл. Кресло, теперь уже само по себе, опустилось, и Билл оказался в лежачем положении.