Олег Глушкин - ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №6

• Название: ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №6
• Автор: Олег Глушкин
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1979

На I–IV стр. обложки и на стр. 2 и 30 рисунки Г. НОВОЖИЛОВА. На III стр. обложки и на стр. 31, 51, 105, 112, 113 и 127 рисунки В. ЛУКЬЯНЦА. На стр. 52 рисунок Ю. МАКАРОВА.На II стр. обложки и на стр. 92 и 104 рисунки А. ГУСЕВА.

---

— Сегодня надо вылить. Обязательно. Иначе моя голова расколется.

— Вы больны? — испугалась Фарида.

— Здоров! Здоров! — успокоил Махмудбек. — Она просто лопается. В ней столько слов… И каких слов!

— Стихи? — несмело спросила Фарида.

Махмудбек вздохнул и грустно ответил;

— Нет… Пока не стихи. Но это очень нужные слова.

— Я сварю кофе. Сейчас…

— И побольше. А утром, когда придет Шамсутдин, меня обязательно разбуди…

— Вы же совсем не отдохнете.

— Скоро отдохнем, Фарида. Очень скоро… — горячо заверил Махмудбек.

— Вы столько раз говорили, — вздохнула она.

— Я говорю в последний раз. А утром мы должны обсудить с Шамсутдином, кого пригласить в гости.

— В гости?

— Вечером будут гости. Будет и почтенный господин из Европы. Я с ним хочу проститься.

— Проститься?

Она ничего не понимала. Что творится с Махмудбеком? Кофе… Гости… И… прощание.

— В чем дело? — с трудом скрывая надежду, спросила она.

— Дня через три мы уезжаем. Точнее, улетаем.

— Куда? — прошептала она.

— Домой… — тоже шепотом ответил Махмудбек. — Домой, родная.

Даже в самолете Махмудбек не мог отделаться от событий последних дней. Конечно, встреча Баймирзы с эмигрантами не дала никаких результатов. Люди прятали глаза, сожалея, вздыхали. Кто-то попросил Баймирзу подождать до лучших времен.

Когда они будут, эти времена!

Баймирза хорошо держался. Он не высказал вслух обиды.

На другой день они снова бродили по городу. Гость в эту жару надел модный европейский костюм. Махмудбек был в легкой местной одежде… Вначале Баймирза критически осмотрел белую широкую поддевку. И даже усмехнулся.

— Вам бы еще тюрбан!

А потом сам понял преимущества этой одежды. Приходилось то и дело доставать носовой платок и прикладывать ко лбу, проводить по шее.

Они двигались по центральной улице. Махмудбек предложил сфотографироваться. Баймирза так и не дождался фотокарточки. Он улетел на следующий день в Карачи.

Махмудбек больше не встретился с Баймирзой Хаитом. Осталась только фотография. Статный господин в светлом костюме. И он, в местной одежде, худой, небольшого роста…

Махмудбек вез с собой и другую фотографию, выпрошенную у доктора Азими. Доктор расстался с этим снимком без сожаления.

— Только у наших воинов вид далеко не бравый, — усмехнулся он.

Азими решил, что снимок нужен для какой-нибудь пропагандистской цели. На фотографии застыл строй туркестанских легионеров. Перед ним выступал Вали Каюмхан. Отступив от него, в эсэсовской форме стоял Баймирза Хаит.

Позже этот снимок появится в зарубежной печати… Тысячи эмигрантов узнают, что собой представляют руководители Туркестанского комитета.

Доктор Азими, сославшись на занятость, не приехал провожать Махмудбека. Не было и других эмигрантов. Махмудбек уезжал как-то тихо, незаметно.

Только тяжелый, грустный разговор состоялся с Шамсутдином. Махмудбек предложил ему ехать дальше.

— Куда, господин?

— Сначала в Турцию… У меня же паспорт этой страны.

— Я вам нужен?

Махмудбек, помолчав, честно сказал:

— Я теперь буду только лечиться, ты же знаешь, Шамсутдин.

— Я знаю, господин, как вы устали. Но я не хочу знать, куда вы едете Может, в Европу…

— Может, дорогой Шамсутдии, поеду в Европу. Если ты хочешь … — Он не договорил.

— Я вернусь назад, — сказал Шамсутдин, — туда, где с вами познакомился. Там меня ждут. Не обижайтесь, господин.

— Это правда?

— Правда, уважаемый Махмудбек. Меня ждет невеста.

— Ты ничего не говорил о ней.

— А зачем? — вздохнул Шамсутдин и улыбнулся. — Некогда было.

— Я помогу тебе купить дом, немного земли. Тебе надо тоже спокойно пожить…

Шамсутдин ничего не ответил. Только наклонил голову.

…Самолет прорвался сквозь облака. Вдали, в тумане, показались горы. Снег был и розоватым, и голубым, и ярко-серебристым.

— Смотри, Фарида, как красиво!

Она еще не привыкла к самолету. Она еще иг могла поверить в то, что произошло.

— Последний перевал… — сказал Махмудбек.

— Что? — не поняла Фарида.

— Я говорю, что за этими горами начнется земля, зеленая равнина. Потом город. Большой город. В нем родилась твоя мать.

— А там? Дальше?

— Синее теплое море. В это время оно совершенно синее…

И еще он хотел сказать, что за морем будет родная земля, родные люди. Самое светлое небо. И самые красивые горы… Одна из вершин с удивительным названием — Айкар.

У него, Махмудбека Садыкова, в паспорте, выданном много лет назад турецким консулом, стоит и этот псевдоним: Айкар-али… Консул выполнил просьбу Махмудбека: приказал записать в паспорт псевдоним, который часто появлялся в разных документах самых разных стран.

Правда, Махмудбек увидит Айкар не сразу.

Но они все равно увидят Айкар — «Лунный снег». Золотистые и розоватые краски на склонах горы. А внизу шумную, беспокойную речку.

Махмудбек молчал. Фарида, не отрываясь от иллюминатора, баюкала дочь. И пела. Тихо, без слов…

А он, Махмудбек, ведь никогда не слышал и даже не знал, что Фарида может петь…

Владимир Рыбин Иллюзион

Фантастический памфлет

Индикатор замигал, и из динамика послышался хриплый приглушенный голос: — Операция переносится на шестнадцать ноль-ноль… Инспектор уголовной полиции Луис Мортон, вот уже третий день прослушивавший эту телефонную линию, вскочил, едва не опрокинув стул, кинулся к магнитофону. «Наконец-то гангстеры заговорили, наконец-то будет чем порадовать начальство!»

— Что случилось? — спросил другой, испуганный, нервный голос.

— За мной следят.

— Примени маскировку.

— Применял. Берту разве проведешь?

— Что буде-ет?!

— Порядок будет. Только попозже, в четыре.

— На старом месте?

— Где же еще?

— Условия?/

— Захвата там по дороге.

— Я прошлый раз приносил.

— Черту с тобой, принесу. А ты обеспечь закуску…

Мортон выругался и выключил магнитофон. «Опять эти алкоголики договариваются. И ведь так темнят, сволочи, будто банк накрыть собираются».

Он прошелся по комнате, остановился у окна. Тень от угла дома, наискось перечеркнув улицу, подобралась к подъезду на противоположной стороне. Это значило, что день перевалил за половину и пришло время сбегать к папаше Цимке перекусить.

Мортон оглянулся па дверь и подумал, что пора бы явиться этому лентяю Роланду и сменить его у магнитофона. И едва он оглянулся, как дверь приоткрылась и в проеме показалась удивленная физиономия посыльного Форреста, которого все в участке звали просто Фо.

— Шеф вызывает, — сказал Фо, оглядывая комнату так, будто никогда ее не видел.

— Я же на линии.

— Мое дело — передать.

— А ну посиди тут. Услышишь разговор, нажми вот эту кнопку. Понял?

Фо пожал плечами, отчего тонкие погончики на его плечах быстро вскинулись и опали, словно крылышки.

Шеф был зол. Он кинул на стол лист бумаги, ткнул в него пальцем.

— Полюбуйся.

Мортон наклонился и прочитал: «Готовится ограбление музея… этого месяца будет украдена…»

— Какого музея? — спросил он.

— У этого балбеса Форреста надо спросить, — взорвался шеф. — Вскрывал конверт и, видите ли, не нарочно отхватил ножницами чуть не половину письма.

— Так приложить срез…

— Нету среза. Он, видите ли, сжег его. Мало ему зажигалки, вздумал о г бумажки прикурить.

— Что он, кретин?.

— А ты сомневался?! Дождется, выгоню я его…

Шеф не первый раз грозился это сделать, да все откладывал, больно уж безотказен был этот Форрест. Когда все валились с ног после очередной гонки за гангстерами, один Фо безропотно оставался дежурить и вторую и даже третью смену. Да и неплох он был при выездах, бывало, шел на выстрелы, как заговоренный.

— Ясно же — Музей искусств. — Мортон вынул из кармана газету, неторопливо принялся читать: — «…Одна только мраморная богиня, выставленная в новой экспозиции, оценивается в два миллиона…» Столько пишут о стоимости, что эту выставку просто не могут не ограбить.

— Сам знаю, что Музей искусств, — сказал шеф. — Это не первое предупреждение. Вот почитай.

Он кинул через стол другую бумагу.

— «Газеты пишут, что богиню в два миллиона невозможно украсть, — вслух прочел Мортон. — Заявляю: это ерунда. В доказательство я ее украду. Это теперь дело моей чести…»

— Каково? — воскликнул шеф. — Украсть — дело чести!

— Если «убить» может быть делом чести, то почему не может — «украсть»?

Шеф поднял голову, в упор посмотрел на Мортона.

— А у тебя что?

— Пока ничего.