Джонатан Кэрролл - Стеклянный суп

• Название: Стеклянный суп
• Автор: Джонатан Кэрролл
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27912-8

В «Белых яблоках» Изабелла Нойкор и Винсент Этрих уже пересекали границу между миром живых и миром мертвых — и обратно. Их еще не рожденный сын — единственная надежда мироздания-мозаики на восстановление гармонии. Теперь агенты Хаоса пытаются снова заманить Изабеллу в царство смерти, составленное из наших грез и кошмаров, туда, где Бог — это плюшевый белый медведь, где осьминоги водят автобусы, а запруженная автострада из старой песни «AC/DC» действительно ведет прямиком в ад…

Впервые на русском — новейший роман одного из самых романтичных писателей современности, «мастера солнечного сюрреализма».

---

— Ну, может, это оттого, что я умер, Боб.

— Нет, тут что-то другое. — Медведь медленно обошел человека кругом. — Ты устал, вот в чем дело. У тебя усталый вид. Отчего?

Хейден дернул плечом:

— Сплю я здесь плохо.

— В самом деле? Почему?

Хейден сунул руки в карманы и пожал плечами.

— Не знаю. Слушай, расскажи мне, пожалуйста, что я здесь делаю? Меня здесь все жутко напрягает, ну, то, что я ни черта про это не знаю. Думаю, я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы понимал, что это означает.

— Изабелла Нойкор.

Хейден навострил уши:

— Кто?

— Твоя Изабелла. Только не надо дурачком прикидываться.

— Изабелла. — Хейден произнес это имя так, словно оно было для него внове или словно просто сказать его вслух уже значило почувствовать себя лучше. — А что с ней?

— Она попала в беду, и ты должен ей помочь. Вот почему я здесь. И вот почему мы с тобой сейчас разговариваем.

С одной стороны, Хейдену стало легче, с другой — им овладело беспокойство. Он тут ни при чем. И он не виноват, как это было раньше, в жизни. Зато Изабелла при чем. Она в беде. Но он же покойник, что он может для нее сделать?

— Я же умер — чем я могу ей помочь?

— Она здесь, в твоем мире, Саймон. Тебе надо ее найти.

Сердце Саймона защемило.

— Она здесь? Она умерла? Изабелла умерла?

Боб мотнул своей большой белой головой.

— Нет, она еще жива. Но Хаос все время приносит ее сюда, а теперь он, похоже, нашел способ сделать так, чтобы она осталась здесь навсегда.

— Ничего не понимаю. Не представляю, о чем ты говоришь.

— Ладно. Присядь-ка, Саймон.

Хейден показал, что ему не на что сесть, потому что стула нет. Боб указал на свой, за письменным столом:

— Садись туда — на мой стул.

Хейден сел, и Боб заговорил.

— Меня послали сюда потому, что все это куда серьезнее, чем ты можешь представить. Поэтому было решено, что если кто-то, кого ты хорошо знаешь, объяснит тебе все…

— Боб, я и так уже совсем запутался. Давай, переходи к фактам.

— Ладно, ты прав. Ты знал, что Изабелла беременна?

Услышав это, Саймон как будто еще немного умер. Нет, он не знал, что Изабелла беременна. И это была не та новость, какую он желал бы услышать, живой или мертвый. Мало того что он потерял ее при жизни, так нет, еще покойником надо узнать, что другой завоевал ее целиком и полностью, легко и окончательно. До такой степени, что теперь она носит их ребенка. Хейдену было противно даже думать об этом. Почти так же, как и о том, что он мертв.

— Нет, я этого не знал. Кто отец — Винсент Этрих?

— Да, но это не самое главное.

Боб продолжал говорить, но Саймон его не слушал. Терзая себя, он представлял, как Этрих и Изабелла занимаются любовью всюду, где только можно: в постели, в автомобиле, на траве, стоя… Он рвал себе душу на части, воображая, как Этрих трахает Изабеллу, как она трахается с ним, и стонет, и двигается, и как ей это нравится, как она любит того, вокруг кого обвиваются ее прекрасные длинные ноги и к кому льнет ее сердце. Винсент Этрих, сукин сын.

Еще одна причина, почему эти видения сводили Хейдена с ума, была в том, что он знал: Этрих такой же бесстыжий бабник, как и он сам. Изабелла Нойкор отдала свое сердце не Галахаду какому-нибудь, который склонился перед ее алтарем и никогда в жизни не имел ни одной грязной мыслишки. О нет, она влюбилась в Винсента Этриха, который за свою жизнь голых задниц перевидал больше иного унитаза.

— Саймон, ты меня не слушаешь.

Тупо глядя на своего самого старого друга, Хейден на минуту забыл, где он. Когда ему удалось вспомнить, он почувствовал себя нерадивым учеником, которого учитель поймал дремлющим во время урока.

— Прости, прости меня, Боб. Извини, пожалуйста. Что ты говорил?

Медведь язвительно спросил:

— Хочешь, открою тебе тайну мироздания?

Хейден слышал вопрос, и он даже запечатлелся где-то в его сознании, только очень далеко, на самых задворках мозга.

— Что? Что ты сказал?

— Я спрашиваю, хочешь узнать тайну мироздания?

— Нет! — ответил Саймон Хейден немедленно.

Боб удивился.

— Это почему?

Хейден поднял руку на манер полицейского-регулировщика, точно желая остановить возможный поток дальнейших вопросов.

— А что я с ней буду делать? А? По интернету продавать? Слушай, Боб, я тут с простыми-то вещами разобраться не могу. Знаешь, что я имею в виду? Сложение и вычитание… Я не знаю, как сложить два и два. Не знаю, сколько это здесь будет. Броксимон и остальные все время мне что-нибудь показывают, и для них это проще пареной репы, но для меня не так. Нет, сэр, не так: я прихожу домой и, вперившись глазами в стену, пытаюсь соединить все вместе и получить одну большую картинку. И знаешь что? Единственный вывод, к которому я постоянно прихожу, это что я ничего не понимаю. То есть вообще ничего. А ты понимаешь, как это угнетает? Представляешь, каким тупым я себя чувствую? Так что спасибо, Боб, спасибо, нет. Тайну мироздания можешь оставить себе. Я и без нее достаточно запутался.

Хейден вытер губы ладонью, потом расстроенно провел ею по лицу и голове до самой макушки и крепко потер там, словно пытался погасить жгущее его пламя.

Медведь наблюдал за ним с холодным спокойствием. Когда Хейден закончил, он произнес:

— Очень плохо. Тебе придется узнать тайну, только так ты можешь спасти Изабеллу.

И, взмахнув лапой, медведь показал Хейдену тайну мироздания.

Это заняло времени не больше, чем нужно колибри, чтобы взмахнуть крылышками один раз. Тайна мироздания невелика, да и не очень-то сложна. В этом и есть проблема человека: он считает ее штукой сложной и потому все время не там ищет.

Хейден вынырнул из нового знания, как шахтер из клети, поднявшей его на поверхность: помаргивая от яркого солнечного света, со слегка кружащейся головой, с трудом сохраняя равновесие, и физическое, и умственное. А все потому, что место, где он был, совсем не похоже на то, где он есть сейчас. И это сбивает с толку и в то же время захватывает.

Но Хейден не знал одного — ради него Боб только что нарушил важнейшее правило Посмертия. Чего не делал раньше никто и никогда. Все, что происходит после смерти, каждый должен расследовать, расшифровывать, разгадывать, распутывать и распознавать сам, без посторонней помощи. Секреты посмертного бытия никогда не должны раскрываться посторонними. Правило номер один. И так было всегда…

До сих пор.

Наконец Хейден «увидел» Боба и не раздумывая произнес:

— Кария буриамп.

Боб кивнул и ответил:

— Скина халуп.

— Клапунда ла ме.

Белый медведь глубоко вздохнул и посочувствовал:

— Горпоп.

— Давай по-английски, Боб. Я еще не привык к новым словам.

— Как хочешь.

— Как мне это сделать? С чего я должен начать?

Впервые за время разговора медведь заколебался и отвел глаза. Хейден заметил, и это ему не понравилось. Посвящение в тайну мироздания несколько обострило его восприятие.

— Что такое?

Зверь упрямо не смотрел ему в глаза.

— Ничего.

— В чем дело, Боб? В глаза мне, пожалуйста, посмотри. Ты отвернулся. Да, я заметил.

— Хаос хочет удержать Изабеллу здесь. Вот почему он все время сюда ее приносит: хочет, чтобы она родила своего ребенка здесь. Если это случится, ни он, ни она никогда не смогут вернуться в свой мир.

Хейден, несмотря на посвящение в тайну мироздания, остался неисправимым эгоистом, и потому новость эта его нисколько не опечалила, скорее даже наоборот. Ладно, ребенок не его, но мысль о том, что Изабелла снова будет досягаема и у него появится еще один шанс, заставила его радостно насторожиться.

— Но этого не должно произойти, Саймон. Ее ребенок должен родиться и прожить свою жизнь там.

— Почему?

Белый медведь взревел. Не как славный игрушечный мишка, которого дети кладут с собой в кровать, а как настоящий дикий зверь, от чьего рыка кровь стынет в жилах и ноги примерзают к земле вместо того, чтобы бежать во всю прыть. Рев был страшный и такой оглушительный, что у Хейдена мурашки побежали по коже.

— Перестань рассуждать, как живой, Саймон. Думай, как покойник, потому что жизнь для тебя кончилась раз и навсегда. Теперь ты живешь в другом месте. И здесь есть куда более важные вещи, которыми тебе следует заняться. Никаких больше девочек, Саймон. Усек? Никакой двойной водки в баре с широкоэкранным телевизором и крендельками в счет заведения на закуску. Время вышло, тупой мудила.

— Что… — с трудом выдавил Саймон.

Страх ледяной рукой держал его за горло, и правильно делал: у медведя был такой вид, словно он вот-вот набросится и растерзает его на куски, а то и что похуже сделает. Например, схватит своей громадной белой лапищей, а другой прихлопнет, и останется мокрое место, как от раздавленного салатного листа.