Энн Перри - Вне закона

• Название: Вне закона
• Автор: Энн Перри
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-037475-5, 978-5-9713-4097-3, 978-5-9762-1516-0, 978-985-16-2269-2

Этот сборник — настоящая сенсация.

Эд Макбейн включил в него работы самых знаменитых мастеров остросюжетной литературы США — «короля ужасов» Стивена Кинга, «живых классиков» детектива — Дональда Уэстлейка и Лоренса Блока, не знающей себе равных среди авторов интеллектуального триллера Джойс Кэрол Оутс…

И многих других писателей, каждый из которых — явление в современной детективной литературе.

Все произведения, вошедшие в сборник, написаны специально для антологии!

---

Энн Перри ЗАЛОЖНИКИ © Пер. с англ. В. Мисюченко

Энн Перри

Энн Перри известна как автор двух популярных серий детективных романов о викторианской эпохе, ставших едва ли не обязательным чтением для всех любителей исторических тайн. События в ее книгах о Томасе Питте, об Уильяме и Эстер Монк также разворачиваются в Лондоне XIX века, хотя и предлагают совершенно иной взгляд на английское общество. Писательница работает и еще над одной радушно встреченной читателями и критиками исторической серией, сюжеты которой взяты из времен Французской революции. Серию составили романы «Блюдо, съеденное холодным», а также «И вот еще что». Приступила она и к серии, повествующей о событиях времен Первой мировой войны. Серия открылась быстро разошедшимся романом «Пока без могил». Помимо этого, ею написана фантастическая дилогия «Тафея» и «Приходи, Армагеддон». Однако за какой бы жанр ни бралась писательница, ее умелое, скрупулезное исследование, многогранные персонажи и замысловатые сюжеты множили ряды ее почитателей во всем мире. В свободное время она выступает с лекциями о писательском мастерстве перед такими аудиториями, как, например, пассажиры круизного судна «Королева Елизавета Вторая». Среди ее новых книг — роман «Рождественское путешествие» о похождениях одного из второстепенных персонажей романов о Томасе Питте, а также вторая книга из серии о Первой мировой войне «Подопри небо плечом». Домом для Энн Перри стали горы Шотландии.

Бриджит сложила последнюю пару брюк и утрамбовала их в чемодан. Она так много ждала от предстоящего отпуска, что от волнения чуть-чуть подводило живот. Это, конечно, не западное побережье с его свежим ветром с Атлантики и могучими вздымающимися волнами — отправиться туда значило пересечь границу Эйре,[1] а они себе такого позволить не могли. Однако и у северного побережья есть свои прелести, да и от Белфаста подальше, от обязанностей Коннора перед церковью и его политической партией. Всегда находилось то, что требовало его участия: кого-то нужно помирить, разрешить чей-то спор, кому-то помочь в тяжком горе, кого-то поддержать в слабости, принять решение, а потом отстаивать и убеждать.

Так было всегда, сколько она его знает, а до того этим занимался его отец. Ирландскому недовольству, выражавшемуся в той или иной форме, уже перевалило за три сотни лет. Мужество, с каким сражался человек за свои убеждения, определяло его сущность.

В чемодане еще оставалось место. Она обвела взглядом комнату, присматривая, что бы еще взять, и в эту минуту к двери подошел Лайам. В свои шестнадцать лет он был высок и строен, как Коннор, но не успел развить мускулатуру, к чему относился крайне болезненно.

— Ты уложил вещи? — спросила мать.

— Мам, тебе же столько не нужно, — уклонился он от ответа. — Мы всего на неделю едем. Да и… вещи можно стирать! Зачем мы вообще уезжаем? Там же делать нечего!

— Вот именно поэтому я и хочу туда, — отозвалась с улыбкой мать. — Твоему отцу необходимо ничегонеделание.

— Он будет проклинать его! — возразил сын. — Ворчать будет, мучиться все время, если ему чего-то будет не хватать, а когда домой вернется, так вдвое больше работы на себя взвалит, чтобы исправить все, что тут понапутают.

— А тебе не приходило в голову, — терпеливо выговаривала мать, — что все будет в порядке и мы отлично проведем время? Разве не чудесно побыть вместе, чтобы ни о ком не думать, чтобы никто ничего не требовал… Всего несколько дней, а?

— Нет. — Он усмехнулся. — Я там с ума сойду от скуки. И отец тоже. Все закончится тем, что он половину времени потратит на телефон.

— Там нет телефона. Это пляжный домик.

— Да мобильный же! — нетерпеливо воскликнул сын, и в его голосе прозвучали презрительные нотки. — Я сбегаю с Майклом повидаюсь.

— Мы уезжаем через два часа! — крикнула ему вдогонку Бриджит.

Но парня уже и след простыл. Она слышала, как легко и быстро простучали его кроссовки по полу коридора, а потом хлопнула дверь черного хода.

В комнату вошел Коннор.

— Что ты берешь? — Он оглядел чемодан. — Зачем тебе все эти брюки? Разве ты не взяла юбки? Не можешь же ты все время брюки носить.

Бриджит не только могла, но как раз и собиралась так сделать. Никто их не увидит. Один раз можно позволить себе не обращать внимания на внешний вид. Там некому будет осуждать или выговаривать, что жена министра и вождя протестантского дела показывает неподобающий пример. Во всяком случае, то, что на ней надето, не имело отношения к свободе вероисповедания, за которую Коннор сражался еще с тех пор, когда сам был в возрасте Лайама, принеся в жертву легкосердечие и чересчур краткую безответственность юности.

Только стоило ли затевать спор сейчас, накануне того редкого времени, когда они будут вместе? Это склонит мужа к мысли, будто ему перечат и она намеренно бросает ему вызов. Так было всегда. А ей хотелось, чтобы эта неделя стала для них временем без тревог, давления и угроз, какие приходится каждый день переносить дома. Или в Лондоне.

Не произнеся ни слова, она выложила брюки (все, кроме одной пары) и заменила их юбками.

Муж ничего не сказал, но по его лицу она видела — доволен. Вид у него был усталый. Сеточка тонких морщинок вокруг глаз стала гуще, да и на висках седых волос прибавилось. Как он ни жаловался, как ни отрицал, а отдых ему нужен даже больше, чей ей. Нужны дни без служения партии, без решений; ночи, когда можно поспать, не опасаясь, что разбудит телефон; необходима возможность поговорить, не взвешивая каждое слово, чтобы не поняли превратно и не процитировали неточно. Она вновь ощутила легкий трепет удовольствия и улыбнулась мужу.

Тот не заметил. Ушел, закрыв за собой дверь.

Бриджит была потрясена, хотя и понимала, что это глупо. Слишком много приходится ему держать в голове, чтобы обращать внимание на сентиментальные пустяки. Он вправе ожидать, что жена воспримет подобные вещи как должное. За двадцать четыре года их брака он ее ни разу не подвел. Он никого никогда не подводил! Чего бы то ни стоило, всегда держал слово. И вся Северная Ирландия знала это — и католики, и протестанты. Обещанию Коннора О'Молли можно было верить, оно было крепким, как скала, непреложным, как слово Бога, и таким же жестким.

Бриджит ужаснулась. Да как она могла подумать о таком! Он ведет войну духа, в ней нет места полумерам и нельзя прельщаться на приманку компромисса. И он выбрал верные слова. Бриджит чувствовала, как ее одолевает искушение умерить недовольство и добиться хоть немного мира, поступиться истиной только для того, чтобы передохнуть от постоянной борьбы. От борьбы устали и душа, и сердце. Она изголодалась по смеху, дружбе, по обычным вещам повседневной жизни — без гнета внешней добродетельности и непреходящего внутреннего гнева.

Ему же это покажется слабостью, даже предательством. Праведное никогда не может пойти на компромисс с неправедным. Такова цена руководства другими — тут нет места снисходительности к себе. Сколько же раз он повторял это и действовал соответственно?

Бриджит бросила взгляд на брюки, выложенные из чемодана. Они удобные… и с ними можно носить легкие, на плоской подошве, туфли. Ведь считается, что они едут на отдых. И Бриджит опять сунула в чемодан две пары брюк — на самое дно. Все равно распаковывать вещи ей, муж не узнает.

Уложить вещи супруга труда не составляло: пижамы, нижнее белье, носки, побольше сорочек, чтобы он всегда ходил в свежей, свитера, повседневные брюки посветлее, туалетные принадлежности. Книги и бумаги он принесет сам — это область, которой, как считалось, она не должна касаться.

Три чемодана средних размеров и портфель Коннора легко уместятся в багажнике машины. Телохранители, Билли и Иэн, поедут отдельно, в машине следом, и они не ее забота. По правде говоря, она постарается представить, что их нет вовсе. Они необходимы, разумеется. Коннор находился под прицелом у ИРА, хотя, насколько ей было известно, республиканцы ни разу не угрожали ему физической расправой. Политически такой поступок был бы большой глупостью, став тем, что объединило бы все разновеликие протестантские группировки в едином мощном порыве возмущения.

А что касается словесных нападок, то Коннор платил своим хулителям той же монетой, а то и похлеще. Он обладал даром слова, знаниями, но главным была страсть, так что его проповеди и политические выступления (порой трудно было определить, где заканчивается одно и начинается другое) изрыгались как раскаленная лава, чтобы испепелить тех, кого не устраивало его представление о выживании и свободе протестантизма. Порой они с той же яростью обрушивались и на тех, кто позволял себе колебания или, с его точки зрения, был повинен в величайшем из грехов — отступничестве. Труса он презирал даже сильнее, чем ненавидел явного врага.