Джейн Остен - Чувство и чувствительность

• Название: Чувство и чувствительность
• Автор: Джейн Остен
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-019230-4, 978-5-17-019230-4

В романе «Чувство и чувствительность» перед читателем предстает мир обычных мужчин и обычных женщин, где властвуют эмоции, случаются ошибки, порожденные неправильным воспитанием, дурным влиянием среды.

---

— Если Элинор готова отказаться, потому что миссис Дженнингс ей несимпатична, это не может помешать мне принять ее приглашение! — воскликнула Марианна. — Меня такие соображения не смущают, и, полагаю, я без особых усилий сумею терпеть неприятности подобного рода.

Элинор невольно улыбнулась на такое безразличие к манерам дамы, с которой Марианна держалась едва вежливо, и то лишь после долгих уговоров, и решила ехать. Она равно опасалась и покинуть Марианну без иной опоры, кроме собственных ее суждений, и оставить миссис Дженнингс в ее собственной гостиной в часы досуга лишь на милость Марианны. С необходимостью ехать она примирилась еще больше, когда вспомнила, что, по словам Люси, Эдвард Феррарс ожидался в Лондоне не ранее февраля, а еще до того времени срок их визита подойдет к концу, и прервать его можно будет без неприличной спешки.

— Нет, конечно, вы поедете обе! — объявила миссис Дэшвуд. — Эти возражения вздорны. Жизнь в Лондоне доставит вам много радостей, и особенно потому, что вы будете там вместе. А если Элинор снизойдет до того, чтобы, кроме помех, провидеть и удовольствия, она, несомненно, обнаружит, что источники их могут быть самыми разными. Например, почему бы ей не познакомиться поближе с родными ее невестки?

Элинор часто думала о том, как бы нарушить безмятежность, с какой ее мать полагалась на то, что их с Эдвардом связывает взаимное чувство, чтобы несколько смягчить удар, когда обнаружится истина, и вот теперь в ответ на этот намек она, хотя и без всякой надежды на успех, заставила себя приступить к исполнению своего замысла, сказав:

— Мне очень нравится Эдвард Феррарс, и я всегда буду рада его видеть, но что до его близких, мне, право, безразлично, познакомлюсь я с ними или нет.

Миссис Дэшвуд улыбнулась и ничего не ответила. Марианна удивленно подняла на нее глаза, и Элинор поняла, что слова ее пропали втуне.

На этом споры кончились, и вскоре они сошлись на том, что приглашение будет принято без всяких оговорок. Миссис Дженнингс от восторга рассыпалась в обещаниях опекать и развлекать барышень, как родных. И обрадовалась не только она. В восторг пришел и сэр Джон. Для человека, больше всего боявшегося хотя бы день провести в одиночестве, добавление к числу обитателей Лондона еще двух было уже кое-что. Даже леди Мидлтон, отступив от своего обыкновения, потрудилась изъявить радость. Ну, а мисс Стил и особенно Люси в жизни не были так счастливы, как в ту минуту, когда узнали столь приятную новость.

Хотя и наперекор своим желаниям, но Элинор уступила с меньшей неохотой, чем ожидала. Что до нее, теперь уже не имело значения, поедет она в Лондон или нет, а видя, как довольна ее мать, как восхищена Марианна, чье лицо, голос, манеры тотчас обрели былую живость и даже большую, чем прежде, веселость, она не могла досадовать на причину и не позволила себе опасаться последствий.

Радость Марианны скорее походила на экстаз, так велико было ее волнение и желание скорее отправиться в путь. Лишь приближающаяся разлука с матерью сдерживала ее, и в минуту прощания горе ее не знало пределов. Миссис Дэшвуд страдала немногим меньше, и из них троих только Элинор, казалось, помнила, что расстаются они отнюдь не на век.

Уехали они в первую неделю января. Мидлтоны собирались следом дней через десять. Барышни Стил до конца удержали свои позиции в Бартон-парке и должны были уехать вместе с семьей.

Глава 26

Оказавшись в карете миссис Дженнингс, направляясь в Лондон под покровительством этой дамы, как ее гостья, Элинор невольно дивилась своему положению — столь коротко было их знакомство, столь мало подходили они друг к другу как по возрасту, так и по склонностям и столь неистощимы были ее собственные возражения против этого визита лишь несколько дней назад! Но все их опровергли или обошли с той счастливой юной пылкостью, которой Марианна и их мать были наделены в равной мере, и Элинор, хотя постоянство Уиллоби порой и пробуждало в ней сомнения, не могла, наблюдая блаженное предвкушение, переполнявшее душу Марианны и сиявшее в ее глазах, не чувствовать, как безнадежно ее собственное будущее, как, по сравнению, тягостно настоящее и с какой радостью приняла бы она неопределенность, в которой оставалась Марианна, лишь бы впереди ей также светила заветная цель, лишь бы у нее было право на такие же мечты. Однако через короткое, через очень короткое время намерения Уиллоби должны будут стать ясными. Вероятно, он уже в Лондоне. Нетерпение Марианны скорее добраться туда показывало, что она полагает найти его там. И Элинор собиралась не только узнать все подробности о его характере, какие только откроют ей ее собственная наблюдательность и сведения, полученные от других, но и с ревностным вниманием следить за его поведением с Марианной, чтобы после первых же их встреч удостовериться, каков он на самом деле и чего ищет. Если заключение будет неблагоприятным, она, во всяком случае, постарается открыть глаза сестре, а если нет — те же усилия употребит на то, чтобы избегать эгоистических сравнений и отгонять сожаления, которые могут омрачить ее радость за Марианну.

Ехали они три дня, и поведение Марианны служило прекрасным образчиком того, какую любезность и внимательность могла в дальнейшем ожидать от нее миссис Дженнингс. Почти всю дорогу она молчала, занятая своими мыслями, и сама не вступала ни в какие разговоры, если не считать восхищенных возгласов при виде той или иной живописной картины природы, но и тогда она обращалась только к сестре. Чтобы загладить подобные выходки, Элинор тотчас заняла пост вежливой гостьи, который себе назначила, и каждую минуту была к услугам миссис Дженнингс, болтала с ней, смеялась с ней и слушала ее сколько могла. Миссис Дженнингс со своей стороны обходилась с ними обеими с величайшей добротой, неустанно заботилась, как бы устроить их поудобнее и облегчить им тяготы пути, и страдала лишь от того, что они отказывались сами заказывать себе обед в гостинице и не желали признаться, предпочтут ли лососину треске или вареную курицу телячьим котлетам. В столицу они въехали в три часа на третий день, радуясь после такого путешествия, что могут покинуть тесноту кареты и вкусить все радости отдыха перед топящимся камином.

Дом был прекрасный, прекрасно обставлен, и барышень немедля проводили в очень уютную комнату. Прежде там обитала Шарлотта, и над каминной полкой еще висел вышитый цветными шелками пейзаж ее работы, доказывая, что она не без пользы воспитывалась семь лет в прославленном столичном пансионе.

Обедать им предстояло не раньше чем через два часа, и Элинор решила воспользоваться этим временем, чтобы написать матери. Через несколько минут Марианна тоже взяла перо.

— Я пишу домой, Марианна, — сказала Элинор. — Так не лучше ли тебе отложить свое письмо на день-два?

— Но я пишу вовсе не маме, — ответила Марианна торопливо, словно желая избежать дальнейших расспросов.

Элинор промолчала, сразу заключив, что в таком случае она пишет Уиллоби, из чего немедленно последовало второе заключение: в какой тайне ни пытаются они это хранить, но помолвлены они несомненно. Такой вывод, хотя и оставлял место для тревоги, ее обрадовал, и она продолжала писать с большей охотой. Марианна отбросила перо через две-три минуты, видимо удовольствовавшись короткой записочкой, которую сложила, запечатала и надписала с нетерпеливой поспешностью. Элинор показалось, что адрес начинался с заглавного «У», но Марианна тут же позвонила и поручила вошедшему на звонок лакею отправить это письмо с двухпенсовой почтой 10. Что развеяло последние сомнения.

Марианна все еще была в очень веселом расположении духа, но веселость эта прятала возбуждение, которое очень не нравилось Элинор и с приближением вечера заметно усилилось. За обедом она почти ни к чему не притронулась, а когда они затем расположились в гостиной, взволнованно вздрагивала, едва с улицы доносился шум подъезжающего экипажа.

Элинор была рада, что миссис Дженнингс разбирала вещи у себя в спальне и не могла наблюдать за происходящим. До того как подали чай, Марианне пришлось пережить не одно разочарование, потому что всякий раз стучали в чужие двери. Но тут же раздался такой громкий стук, что ошибиться было уже нельзя. Элинор не сомневалась, что он возвещает о Уиллоби, а Марианна вскочила и направилась к двери. Воцарилась тишина, и, не выдержав ожидания, которое длилось уже несколько секунд, она открыла дверь, сделала шаг к лестнице, прислушалась и возвратилась в гостиную вне себя от волнения, вполне понятного, так как ей послышался его голос. В безумном восторге она не удержалась и воскликнула:

— Ах, Элинор, это Уиллоби! Это он, он!

И, казалось, готова была броситься в его объятия, когда в дверях появился полковник Брэндон.

Перенести такой удар в спокойствии оказалось невозможным, и Марианна тотчас покинула гостиную. Элинор разделяла ее разочарование, но полковнику Брэндону она была от души рада и только огорчилась при мысли, что человек, столь преданный ее сестре, мог заметить, как раздосадована и разочарована была та, увидев его. И она тут же убедилась, что от его проницательности это не ускользнуло: он проводил Марианну взглядом, полным такой растерянности и грусти, что даже забыл поздороваться с ней, но сразу спросил: