Татьяна Иванова - Дикие

• Название: Дикие
• Автор: Татьяна Иванова
• Жанр: Детская фантастика

Книга повествует о том, как наши современники, а именно одна московская семья, по воле случая становятся участниками эксперимента молодого ученого и попадают вместе с ним в далекое прошлое. События происходят в восьмидесятых годах семнадцатого столетия в царствование Алексея Михайловича Романова по прозвищу Тишайший и построены на контрасте взаимоотношений современников и далеких предков. Юного читателя, а именно ему и предназначена эта книга, ждут невероятные приключения героев в старинной златоглавой Москве, которые до того порою рискованны, что угрожают их жизни! Они попадают в смешные, нелепые ситуации, которые вводят их в заблуждение и одновременно приходят на выручку. Кто-то из них во многом разочаровывается, а у кого-то на перепутье столетий, невзирая на временные препоны, зарождается неизменное во все века чувство первой любви!

---

— Да, откуда тебе сие ведомо?

— Чутьем чую!

— Чутьем он чует, как же! — Иван Головинов нервно заерзал на лавке.

— Ну и пусть будет ненормальная! Да, хоть такая же, как и он! — вступил в разговор Афанасий Серебренников. — Только б сюда заявилась, да забрала бы от нас этого своего знакомца.

— Да, она, вроде, говорила, что брат он ей, а не знакомец. — Вспомнил Иван.

— Брат? — переспросил его Иван Головинов?

— Угу! — пробасил Иван.

— Ну, коли брат он ей, так значит она и сама такая же!

— Да, наплевать на нее, только бы этого забрала! — снова сказал Афанасий Серебренников.

— Как это так! — возмущенно прикрикнул на молодого подьячего Иван Головинов.

— Да, может они и вовсе для Отечества опасные! А ты желаешь взять и отпустить их себе преспокойно! А они, опосля, чего-нибудь и сотворят! Говорил же Никита, чего им про царя-то нашего ведомо!

— Так чего ж, Иван Степанович, ты желаешь, чтоб мы делали? — не понял Афанасий.

— Нельзя нам их отсюда отпускать! Ни его, ни ту девку, коль она вообще заявится! На то мы на такие дела сюда и поставлены! Требуется нам их задержать, и потому, как я здесь сейчас старший опосля отсутствующего Савелия Никоноровича, таково мое решение и будет!

Все изумленно уставились на своего начальника.

— И как же мы их задерживать станем, Ваня, коль они такие штуки проделывать умеют? — спросил у патриотически настроенного дьяка Прохор Семенов. — Тут, мой друг, ужо нечистой силой попахивает! Этот арестант вон, и Андрюшку до полусмерти перепугал, по сию пору с пола подняться не может!

— А мне, дедуня, и тут хорошо! — ответил Андрей, и, перевернувшись на бок, вольготно привалился плечом к стене.

— Как задерживать будем, пока не знаю, но задерживать надо! — упрямо повторил временный сему тайному заведению начальник.

— А, что же ты станешь с ними делать, коли девка и впрямь Никиту Куренцова сюда приведет? — спросил Никита.

— Дай Бог, коли приведет! Дай Бог! Но мне сдается, что сболтнула она тебе! Узнала, что есть такой боярин, близкий к царю нашему, вот и сболтнула!

— А, может она и не его вовсе приведет, а какого оборотня, на него похожего, а? — высказал предположение дед Прохор. — Вон, говорит же Иван, что арестант сей и лик изменять умеет!

— Ага! — тут же подтвердил Иван, — то с бородой и усами был, а то раз тебе, и без них показался!

После этих слов опять все затихли и подумали, — а ведь Прохор-то прав. Такое явление вполне может иметь место!

— Да! — тяжко вздохнул Иван Головинов.

— Кто бы сюда не явился вместе с твоей девкой, всех задерживать станем!

— И Никиту Куренцова? — изумленно переспросил Афанасий Серебренников.

— Я же сказал, всех! — с раздражением взглянув на молодого подьячего, упрямо заявил Иван Головинов.

— Да, как же Вы, Иван Степанович, посмеете сие сделать-то?! — недоверчиво переспросил его Андрей Краюшкин. — А коли это не оборотень будет, а и впрямь Никита Куренцов? Да он тогда Вас заживо сгноит в наших же застенках!

— Коль Никитой Куренцовым окажется, то и слава Богу! А уж сгноит он меня или нет, — это дело не главное!

— А ты, Ваня, не боись! — шутливо подбоченясь, подтрунил дед Прохор.

— Мы помереть-то тебе не дадим! Водой и хлебцем будем обеспечивать чаще, чем положено, а то и из дома чего посытней прихватим, а, ребята?

Иван Головинов, рассердившись, метнул на деда строгий взгляд.

— Ишь ты, подстрекательством занялся! Смельчак какой! Да ты как вбежал-то сюда, я подумал, что и скобку-то дверную совсем оторвешь от испуга! А тут, на тебе, осмелел ужо! Ну, а коль ты и шутки шутить начал, то я тебя сейчас к арестанту-то и отправлю, да велю тебе его отыскать, а потом и в темную свесть, а?

Все тут же засмеялись, поглядывая на деда Прохора, а он, приосанясь, с вызовом взглянул на Ивана Головинова.

— Не отправишь! Потому, как я равный тебе по чину!

— По чину-то равный, только Савелий Никонорович вместо себя всегда меня за главного оставляет!

Дед Прохор не успел ничего ответить Ивану Головинову, по той причине, что в этот момент снова открылась входная дверь, и, легок на помине, живой и невредимый, а главное абсолютно не напуганный странным арестантом, на пороге появился глава заведения, Бобруйский Савелий Никонорович.

Он был упитан и высок ростом, а потому вид имел внушительный. Лицо его было вечно строгим и недовольным своими подчиненными, казалось, что он с ним, таким вот и родился. Одним словом, взглянув на него, было сразу видно, что перед тобой начальствующий человек.

— Фу! Ну и жара! — изрек Савелий Никонорович вместо приветствия, и лишь только ступил за порог, тут же принялся растегивать свой тяжелый суконный кафтан зеленого с серым цвета.

Андрей Краюшкин, завидев строгого главу строго сего заведения, тут же поспешно вскочил с пола, однако это не укрылось от цепких глаз Савелия Никоноровича. Он удивленно окинул взглядом собравшихся и строго спросил.

— Чего это вас тут так много скопилось? Или у вас ноне все дела в одном месте наметились? И что происходит-то? Почему ты, Иван Степанович, позволяешь Краюшкину на полу валяться? Ты что, совсем с ума стронулся, в служебном-то заведении, да у всех на глазах?

— После такого и с ума стронуться не грех! — подумал Иван Головинов, и, сделав виноватый вид, покорно склонил голову перед своим начальником.

— Чего молчишь? — еще строже спросил его Савелий Никонорович.

— Да, у нас тут такое случилось, Савелий Никонорович, что и рассказать-то не знаешь как!

— Ну, выкладывай! — строгий начальник еще раз окинул взглядом всех собравшихся, теперь уже и впрямь усмотрев в их лицах некоторую тревогу.

— Никита вон ноне привел арестанта, — начал рассказ Иван Головинов, после чего велел стрельцу объяснить по какой причине он решил задержать странного крестьянина. А потом все присутствующие наперебой принялись рассказывать Савелию Никоноровичу о проделках задержанного. И начальник тайного Приказа только успевал поворачивать голову то к одному своему подчиненному, то к другому, с трудом представляя себе, то, о чем они ему пытались рассказать.

— Постойте, постойте! Как это ваши голоса звучали на весь зал? Откуда они звучали-то?

— Да ниоткуда! — воскликнул Афанасий Серебренников. — Прямо, можно сказать, из воздуха!

— И главное, Савелий Никонорович, что звучали-то они именно так, как мы говорили! — подтвердил Иван Головинов. — Друг за другом! И ничего из той нашей речи не было перепутано и переставлено в другое место!

Савелий Никонорович топнул ногой, пытаясь утихомирить подтверждающий эту истину гул голосов, тут же раздавшийся со всех сторон.

— Да, тише вы, угомонитесь! — он принялся подозрительно вглядываться в лица присутствующих, так, словно пытался определить, в трезвом ли рассудке они сейчас находятся.

— Вы, вот что скажите, а не подносил ли вам тот арестант какого зелья? Может сказал, что вино и дал чего выпить, а?

Все тут же опять громко запротестовали, убеждая своего начальника, что никакого зелья странный крестьянин им не давал, а наоборот, сам попросил принести ему хлеба и воды. И как только об этой его просьбе зашла речь, Андрей Краюшкин жестом остановил всех остальных и единолично принялся рассказывать Савелию Никоноровичу о своей встрече с незнакомым крестьянином, заодно пытаясь причиной своего испуга оправдать незаконное лежание на полу.

— Ну, я не знаю! — воскликнул, наконец, загруженный по самое некуда Савелий Никонорович.

— Или вы тут все с ума посходили, или этот ваш арестант больно ловкий прохвост, коли сумел вас не только изрядно поводить за нос, но и напугать до полусмерти. Хотел бы я посмотреть на этого проходимца! Уж я бы не позволил ему проделать со мной такие номера! Это ж надо! — И он, устыдив своих подчиненных, покачал головой. — Ну и работнички, да вас всех давно пора разогнать из Тайного Приказа! Таким как вы, что и потребно делать, так это двор подметать возле сего заведения.

После этих слов все разом умолкли и покорно опустили головы, не смея поднять глаз на своего строгого начальника.

— А теперь живо все по местам! — сказал провинившимся блюстителям законности Савелий Никонорович, — и чтобы я в этой комнате ни одного лишнего человека не видел!

Однако на это его приказание никто не отреагировал, и не только не сделал к двери ни единого шага, но даже не повернул головы в ее сторону.

И этот факт не столько разозлил грозного начальника, сколько поверг в недоумение, ибо до сих пор никто из присутствующих в этой комнате, никогда не посмел бы его так беспардонно ослушаться.

— Что сие значит? — в бешенстве воскликнул он. И в первую очередь устремил свой взор на стрельцов.

— Никита, ты, что оглох, или твои одурманенные проходимцем мозги не способны внять моим словам?