Александр Федута - Лукашенко. Политическая биография

• Название: Лукашенко. Политическая биография
• Автор: Александр Федута
• Издательство: Референдум
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-98097-007-X

Это первая в мире политическая биография Александра Лукашенко, написанная членом его первого предвыборного штаба, позднее отказавшимся участвовать в становлении диктатуры в Белоруссии. Исследуются перипетии и закономерности этого процесса. Кто и что привело белорусского диктатора к власти: население, личный талант демагога-вождя или группа политиков, сделавших на него ставку в борьбе за власть? Став президентом, Лукашенко одобрительно отозвался о довоенных порядках в гитлеровской Германии, видя в них образец для современной Белоруссии. В отличие от политологов, считающих его откровенность ошибкой начинающего правителя, автор утверждает, что это был сознательный зондаж общественного мнения.

Книга основана на многочисленных беседах со сторонниками и оппонентами Александра Лукашенко.

---

Именно для того чтобы спасти СНГ или хотя бы сохранить вокруг России относительно благоприятное пространство, Путин был обязан втолковать Лукашенко: Беларусь не может претендовать на политическое лидерство хотя бы потому, что есть Казахстан, Украина, Азербайджан… Они если и готовы, с грехом пополам, признавать чью-то первенствующую роль, так только роль России. Нельзя же не соблюдать вообще никаких правил игры.

Но Лукашенко твердо стоял на своем, продолжая при этом содержать собственную страну за счет далеко не самой благополучной России.

«Путин понимает, — считает Леонид Синицын, — что союз Беларуси с Россией еще не исчерпан, и в то же время видит, что это для него бесперспективный путь. Поэтому он втягивает Лукашенко строить новую конструкцию — пытается формировать единое экономическое пространство. Лукашенко это коробит, поскольку рушатся его идеи, его предложения по конструкции единого государства.

Мухи пусть будут отдельно…

Вероятно, Лукашенко понимал, насколько его «упрямство» раздражает Путина. Но пересилить себя, как всегда, было не просто, тем более что отступать-то ему приходилось с почти завоеванных позиций.

Но и Путину отступать было некуда. Позади ведь не только Москва.

Перехватить интеграционную инициативу, направив ее в разумное русло, становилось для российского лидера делом чести и вопросом политической целесообразности. А тут еще российские губернаторы, еще вчера готовые сдать Ельцина ради «своего», как они думали, Лукашенко, внимательно следили за противостоянием двух президентов.

Их конфликт проявился в полной мере уже после того, как Лукашенко переизбрался в 2001 году на второй срок, чему Путин никак не мешал. Напротив, когда альтернативные претенденты «пророссийской ориентации» не были зарегистрированы, он даже дал отмашку российским телеканалам, которые тут же начали расписывать прелести белорусской жизни, тем самым убеждая избирателей голосовать за Лукашенко.

Взамен Путин вправе был ждать, так сказать, встречной любезности. Хотя бы все в том же — в согласии на участие российских компаний в приватизации белорусских нефтеперерабатывающих заводов. Но, как уже говорилось, Лукашенко на это не пошел.

Тогда, встретившись с Лукашенко в Санкт-Петербурге, Владимир Путин заявил:

«Пытаться восстановить СССР за счет экономических интересов России нельзя, поскольку это усилит центробежные силы внутри страны и ослабит Россию экономически».

Это был достаточно недвусмысленный намек на то, что политического равенства, как во времена Советского Союза, в Союзе России и Беларуси быть не может, поскольку это невыгодно России. Но это было только началом.

Двухдневный визит Лукашенко на родину Путина совпал с визитом канцлера Германии Герхарда Шредера. И пока Лукашенко играл в хоккей, обновляя ледовое поле нового дворца спорта, Путин, Шредер и президент Украины Леонид Кучма подписали соглашение о создании газового консорциума для строительства новой трубы — в обход Беларуси.

На этом «воспитательные мероприятия» не завершились. Там же, в Питере, встречаясь с сотрудниками одного из медицинских центров, Путин вновь обратил внимание на судьбу белорусско-российской интеграции и сделал гораздо более жесткое заявление:

«Не должно быть юридической шелухи и каши, с которыми мы потом не сможем разобраться. Нужно, чтобы наши партнеры поняли для себя, определились, чего они хотят… Не будем забывать, что экономика Белоруссии — это 3 % от экономики России… Не должно быть так, что с одной стороны право вето на все, но и зато и требования на все. У нас тоже должно быть право вето тогда… И нужно понять, чего мы хотим, чего хотят наши партнеры. Котлеты отдельно, мухи отдельно должны быть».

Очевидно, что под котлетами Путин подразумевал те экономические преференции, которые получала Беларусь в результате союзнических отношений с Россией, а роль мухи отводилась Лукашенко, с его назойливо навязываемыми объединительными концепциями.

Обидно, конечно, но это далеко не все что пришлось выслушать Лукашенко.

Тут же Путин публично задал ряд вопросов. Что конкретно имеет в виду Лукашенко, когда говорит о продолжении и развитии интеграции? Какую цель он перед собой ставит? Как юридически это будет оформлено? Видит ли Лукашенко будущее Союзного государства по образцу Европейского союза? Считает ли он возможной полную интеграцию, когда шесть белорусских областей и город Минск входят в состав Российской Федерации на правах субъектов Федерации? Или же все должно оставаться так, как есть — но тогда уже без слов о «развитии» и без взаимных упреков! Только не говорите, мол, потом, что вам отказали в праве на интеграцию.

Резкость, с какой Путин потребовал от белорусского коллеги определиться с выбором, была беспрецедентной.

Лукашенко упускал инициативу главного объединителя: невозможно ведь предложить более радикальную форму интеграции, чем вхождение меньшего государства в большее, да еще добровольно. Он был вынужден отступить: давайте, мол, оставим все как есть.

С этого момента интеграционные идеи, от кого бы они ни исходили, белорусским руководством только саботировались. Так, именно белорусская сторона сорвала достигнутые еще при Ельцине договоренности о введении российского рубля в качестве единого платежного средства на территории Союза России и Беларуси: он должен был начать свое хождение в Беларуси на равных правах с белорусским рублем с 1 января 2005 года500.

…Когда-то Синицын рассказывал мне о том, как они — еще на заре интеграции — обсуждали с Лукашенко ее перспективы. И пришли к выводу: идти интеграционным путем следует так далеко, как только можно. А потом — разворачиваться и идти назад.

Похоже, что после путинского заявления о «мухах» и «котлетах» Лукашенко понял, что дошел до конца пути: он уперся в стену. И ему не осталось ничего иного, кроме как обиженно развернуться и пойти назад:

«Даже Ленин и Сталин не додумались до того, чтобы раздробить республику и включить ее в состав СССР!»

«Он меня не слушается»

Сколько бы ни встречались после ленинградского скандала Лукашенко и Путин, все понимали: им уже никогда не договориться. «О чем говорить, — считает Геннадий Грушевой, — если ни один, ни другой не хотят делить власть? Путин по определению ее не будет делить. Еще не хватало, чтобы великая Россия уступала кому-нибудь власть! А Лукашенко не станет делить с ним власть, потому что политически это для него конец. Ему лучше быть в маленькой стране великим диктатором, чем в огромной стране — вторым лицом».

Помню, в 2001 году, готовясь к собственной избирательной кампании, Леонид Синицын пытался смоделировать свой вариант диалога с российским руководителем, такой, который позволил бы развязать узел конфликта:

«Если бы Путин мне предложил объединяться губерниями, я бы ему сказал:

— Владимир Владимирович, мы ведь говорим о равноправном союзе с вами?

— Да, — сказал бы Владимир Владимирович.

— Но какой же это равноправный союз, если при вхождении в состав России губерниями Беларусь исчезнет! Это неравноправно.

— А что нужно сделать, чтобы было равноправно? — спросил бы меня Путин.

Я бы ему сказал:

— Пусть точно так же исчезнет и Россия, давайте "растворим" ее в Союзе…

Такого подхода я придерживаюсь и сейчас: нужно Беларуси и России объединиться в единое государство. И говорить уже не о суверенитете Беларуси и России, а о коллективном суверенитете, что гораздо ценнее в нынешнем мире, чем суверенитет маленькой страны. Коллективный суверенитет нового государства — это гораздо больше».

Что ж, лучший и традиционный способ уйти от невыгодного предложения — это переадресовать его противнику. По крайней мере, это позволяет сделать вид, будто ты не заметил нанесенного тебе оскорбления.

Но Лукашенко этим приемом не воспользовался. Дело-то было вовсе не в выборе наиболее приемлемого варианта союзного объединения, а в оскорбительности самой постановки вопроса. И главное оскорбление, которое нанес ему Путин, содержалось в публично высказанном подозрении: ты не справляешься, ты боишься ответственности, ты торгуешь суверенитетом своей страны — и поэтому ратуешь за интеграцию. Тогда иди вместе со всей своей страной к нам, и мы снимем с тебя раз и навсегда всякую ответственность.

Говорит Станислав Шушкевич:

«Путин как бы четко обозначил: я тебя как человека не уважаю и не воспринимаю. А политика твоя мне нравится, мы ее поддерживаем — она пророссийская, ползи и дальше на пузе; мы тебе скажем, по какой дороге ползти, если ты попытаешься двигаться чуть-чуть не туда».

Оскорбление тем более обидное, что Лукашенко считал себя не менее крупной политической фигурой, чем его обидчик. И, надо признать, имел для этого достаточно оснований (даже недоброжелатели это отмечают), при всей разномасштабности вверенных им территорий. Действительно…