Борис Поплавский - Автоматические стихи

• Название: Автоматические стихи
• Автор: Борис Поплавский
• Издательство: Согласие
• Жанр: Поэзия
• Год: 1999
• ISBN: 5-86884-071-2

Эта книга Бориса Поплавского (1903–1935), одного из самых ярких поэтов русского зарубежья — современники называли его «царевичем монпарнасского царства», — была подготовлена к печати самим автором, но так и не увидела света. И вот, спустя 65 лет после создания, «Автоматические стихи» (1930–1933), о существовании которых до недавнего времени не знали даже специалисты, обнаружены в парижском архиве друзей поэта Д. и Н. Татищевых. Публикуется впервые.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Борис Юлианович Поплавский Автоматические стихи

Борис Поплавский — от футуризма к сюрреализму

[текст отсутствует]

Автоматические стихи

«Сонливость…»

Сонливость
Путешественник спускается к центру земли
Тихо уходят дороги на запад
Солнце
Мы научились разным вещам.
Мы были на полюсе
Где лед похож на логические возвраты
А вода глубока
Как пространство
Всё оставлено
Только вдали память говорит с Богом

«На аэродроме побит рекорд высоты…»

На аэродроме побит рекорд высоты
Воздух полон радостью и ложью
Черная улица, грохот взглядов, удары улыбок
Опасность
А в тени колокольни бродяга играет на флейте
Тихо-тихо
Еле слышно
…Он разгадал
Крестословицу о славе креста
Он свободен

«Еще никто не знает…»

Еще никто не знает
Еще рано
Сладко спят грядущие дни
Положив огромные головы
На большие красивые руки
Звезды зовут их
Но они не слышат
Далеко внизу загорается газ
Дождик прошел, блестит мостовая
Христос в ботинках едет в трамвае

«Кто знает? Никто здесь не знает…»

Кто знает? Никто здесь не знает.
Кто слышит? Никто там не слышит.
Ничего не бывает
Все забывают
Сладко зевают
Медленно дышат
Тихо, как рак задом во мрак,
Пятится счастье в звездных мирах
Солнце тоскует
Блестит весна
Мы не проснемся навек от сна

«Мы пили яркие лимонады и над нами флаги кричали…»

Мы пили яркие лимонады и над нами флаги кричали
И бранились морские птицы
Корабли наклонялись к полюсу
Полное солнце спало в феерическом театре
В пыли декораций где огромные замки наклонялись
Под неправдоподобными углами
В пустом и черном зале сидело старое счастье в рваных ботинках
И курило огромные дешевые папиросы
Созерцая ядовитый огонь заката
В пыли кулис
А наверху плыли дирижабли
Люди кричали и пропадали
Дали молчали и появлялись
И уже шел дождь
Изнутри вовне, из прошлого в будущее
Унося в своей серой и мягкой руке
Последнюю доблесть моряков

«Птицы-анемоны появлялись в фиолетово-зеленом небе…»

Птицы-анемоны появлялись в фиолетово-зеленом небе.
Внизу, под облаками, было море, и под ним на страшной
      глубине — еще море, еще и еще море, и наконец
      подо всем этим — земля, где дымили небоскребы
      и на бульварах духовые оркестры тихо и отдаленно играли.
Огромные крепости показывались из облаков.
Башни, до неузнаваемости измененные ракурсом,
      наклонялись куда-то вовнутрь, и там еще —
      на такой высоте — проходили дороги.
Куда они вели? Узнать это казалось совершенно
      невозможным.
И снова всё изменилось.  Теперь мы были в Голландии.
Над замерзшим каналом на почти черном небе летел
      снег, а в порту среди черного качания волн
      уходил гигантский колесный пароход, где худые
      и старые люди в цилиндрах пристально
      рассматривали странные машины высокого роста,
      на циферблатах которых было написано —
      Полюс.

«Сорок дней снеговые дожди…»

Сорок дней снеговые дожди
Низверглись, вздыхая, над нами
Но не плавает со слонами
Дом надснежный — спасенья не жди

Днесь покрыты все горы где тропы
Непрестанным блестящим потопом

Спят сыпучие воды зимы
Раздаются под телом безмолвно
В снежном море утопленник-мир
Неподвижно плывет и условно.

«Рокот анемоны спит в электричестве…»

Рокот анемоны спит в электричестве
Золото заката возвратилось в черную реку
Стало больно от черного снега
В тот год умерли медные змеи
И верблюды отправились в пустыню за горной водой
Тихо по стенам всходила вода
Карнизы смотрели в океанские дали
Кошки спали на самом краю небытия
И кто-то говорил во сне
Странно приподымая руку
О самом страшном —
О измене

«Почему боль не проходит?…»

Почему боль не проходит?
Потому что проходит вовнутрь.
Где спит статуя с электрическим черным лицом
На страже анемоны и солнечных рыб
Там боли нечего делать

«О колокола…»

О колокола
О сирены сирен в сиренях
О рассветы что лили из лилии
Самое простое — это умереть
Самое трудное — это стерпеть
За открытою дверью снова улица в сквере
Из комнаты в комнату вхожу
И сон за мной
Мое пальто там в лунной тьме сутулится
Я падаю, оно за мной
О солнце
Как передать позор отказа плакать
И в синеве подземной отцветать
В окно мое устало солнце падать
Отказ молчать
Колокола.
Перу уснуть пора
Сирени рвались в вечность, спят давно
Со странною улыбкой мертвых дев
О лев
Смежи лучом виденья королев

«Звуки неба еле слышны…»

Звуки неба еле слышны
Глубоки снега и степи
Кто там ходит, спит, не дышит?
Розы ветра облетели
Тишина лежит в постели
Глубоко больна
Снится ей иное время
Пишет черт стихотворенье
У ее окна
Спи, младенец жизни новой,
Слишком рано и темно
Спит зари огонь багровый
Глубока дневная ночь

«Беззащитный сон глубины…»

Беззащитный сон глубины
Отразился в руках судьбы
Бледно-желтою нитью зари
Перевязаны руки царей
Всё готово на небесах
Ждите, тише, он настает
Тот внезапный трепет в часах
Тот ошибочный странный звон

«Колёса, локоны, шестипалые руки и фотографии…»

Колёса, локоны, шестипалые руки и фотографии
Были основанием, но лодка не тонула
Тысяча ног и нот
Не могли ей помочь уснуть
Потому что полночь настала
И луна поникла устало
Утро будет? — кто-то спросил
Нет — ответил кто-то без сил
Нет возмездия, нет награждения
Свято всё что касается тления

«Это и были Лериды…»

Это и были Лериды
Высокие как окна соборов
Далекие как солнце иных миров
Но зачем они опустились
Никто никогда не понял
Почему они загрустили
Кого увидели там
И огромные очи свои обратили
В обратное высотам…
И сразу стало тише и холоднее
Глубже уснули на снежном рассвете
Страшные черные лица детей
А рассвет был ложен, легок и пуст
Как сгоревший серый вчерашний куст

«Высоко на крыше дома…»

Высоко на крыше дома
Стояла Статуя Счастья
Наблюдая рождение жизни
Из желтого моря зари
Всё казалось ей: время настанет
Растворятся, раскроются бездны
Голоса поцелуют землю

«Подумайте о вращении…»

Подумайте о вращении
Вращающийся перестает понимать
Он наклоняется и не падает
Он часто висит кверх ногами
И в одном глазу у него Запад
А в другом гора Нуримая
Уходящая на Крайний Север
В сером дыме своих вулканов
И какие-то прошлые жизни
Абсолютно лишенные счастья
О которых он вспоминает
Вспоминая не понимает
Только черной рукою гладит
Как волна — острова и скалы
Где огромные птицы молча
На грядущем задом сидят
Размышляя сидя на камне
И еще голубой колокольчик
Подле моря звенит, звенит

«От высокой жизни березы…»