Франц Кафка - Замок

• Название: Замок
• Автор: Франц Кафка
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01446-0

В настоящий том вошли роман Кафки «Замок», признанный одной из главных книг XX столетия, и сборник его рассказов.

---

В этих своих взглядах на повадки местных властей К., явившись к старосте, поначалу еще более утвердился. Сам староста, приветливого вида, гладко выбритый толстяк, оказался болен: подкошенный тяжелым приступом подагры, он принял К., лежа в постели.

— А вот и наш господин землемер, — объявил он, пытаясь приподняться, но так и не сумел этого сделать и, как бы в извинение показав на ноги, обессиленно упал обратно на подушки.

Его тихая, почти призрачного вида жена, едва различимая в полумраке хотя и просторной, но с маленькими, к тому же занавешенными окнами комнаты, принесла для К. стул и поставила его к кровати.

— Садитесь, садитесь, господин землемер, — предложил староста, — и расскажите, какие у вас ко мне пожелания.

К. зачитал письмо Кламма, присовокупив к нему несколько слов от себя. И опять у него возникло чувство необыкновенной легкости общения с властями. Казалось, они готовы взять на себя буквально любую обузу, на них все можно переложить, а самому без забот без хлопот гулять припеваючи. Со своей стороны староста, как будто смутно угадав мысли К., беспокойно заворочался в постели. Потом наконец заговорил:

— Я, господин землемер, как вы, должно быть, успели заметить, о деле этом и раньше знал. А что сам ничего не предпринял, так то, во-первых, по причине болезни, а еще потому, что вы долго не приходили, вот я и подумал, может, у вас надобность отпала. Но уж теперь, коли вы так любезны сами меня навестить, я вынужден открыть вам всю весьма неприятную правду. Вы, как сами говорите, приняты землемером, но, к сожалению, землемер нам не нужен. У нас нет для него никакой, ну просто ни малейшей работы. Межи наших мелких наделов давно размечены, все занесено в реестры, смена владельцев происходит редко, а разногласия по спорным межам и участкам мы улаживаем сами. Зачем нам, спрашивается, землемер?

Где-то в глубине души, правда не успев как следует об этом подумать, К. нечто подобное и ожидал услышать. [Он ведь уже начинал понемногу осваиваться с аппаратом власти, уже учился играть на этом тонком, настроенном на вечное равновесие инструменте. В сущности, все искусство заключалось в том, чтобы, ничего не делая, заставить аппарат работать самому, а именно — понудить его к работе одной только неустранимой силой своей земной тяжести, своего бездеятельного, но неотступного присутствия.] Именно потому он и не замедлил с ответом:

— Я чрезвычайно поражен. Это опрокидывает все мои расчеты. Остается надеяться, что тут какое-то недоразумение.

— К сожалению, нет, — проговорил староста. — Все так, как я сказал.

— Но как такое возможно! — воскликнул К. — Не для того же я проделал бесконечное путешествие, чтобы меня тотчас спровадили обратно!

— Это уже другой вопрос, — сказал староста, — и не мне его решать, а вот как подобное недоразумение могло произойти, это я вам объяснить могу. В канцеляриях столь огромных, как графская, иной раз вполне может случиться, что один отдел распорядится произвести одно, а другой, ничего о том не ведая, напротив, совсем другое, вышестоящий же контроль за их распоряжениями работает хотя и чрезвычайно тщательно, но как раз из-за тщательности, по самой природе своей, нередко запаздывает, тогда-то и возникают подобные мелкие неурядицы. Разумеется, это всегда только пустяки, сущие мелочи, вроде вашего случая в серьезных-то делах мне еще ни разу об ошибках слышать не доводилось, однако и мелочи тоже бывают достаточно досадны. Что же до вашего случая, то, не утаивая от вас никаких служебных секретов, — не настолько уж я чиновник, я крестьянином был, крестьянином и останусь, — я расскажу вам все, как было, начистоту. Давным-давно, я тогда еще только несколько месяцев старостой был, пришел указ, уж не помню теперь, от какого отдела, в котором в свойственном тамошним господам непререкаемом тоне сообщалось, что, дескать, вызван землемер и нашей общине предписывается держать наготове все необходимые для его работы чертежи и реестры. Указ этот, разумеется, к вам никакого отношения иметь не мог, потому как это много лет назад было, я бы даже и не вспомнил о нем, кабы не слег, в постели, знаете ли, и не о такой ерунде начинаешь думать. Мицци, — сказал он вдруг, внезапно прерывая свой рассказ и обращаясь к жене, которая все еще сновала по комнате в тихом ажиотаже совершенно непонятной стороннему человеку деятельности, — пожалуйста, глянь там в шкафу, может, ты и найдешь указ. Это еще с первых времен моей службы, — пояснил он для К., — я тогда каждую бумажку норовил сохранить.

Жена открыла шкаф, К. и староста за ней наблюдали. Шкаф был забит доверху, едва распахнулись дверцы, из него тут же вывалились две огромные бумажные кипы, туго, как вязанки дров, перехваченные вкруговую бечевкой; женщина испуганно отпрянула.

— Где-то внизу он должен быть, внизу, — не унимался староста, из постели продолжая руководить поисками.

Жена, охапками сгребая бумаги, послушно выбрасывала из шкафа все подряд, лишь бы добраться до нижних папок. Вскоре бумагами было завалено уже полкомнаты.

— Да, большая работа проделана, — сказал староста, задумчиво кивая. — И это лишь малая часть. Основную-то массу я в сарае храню, а еще больше, по правде сказать, просто потерялось. Да разве такую прорву сохранишь! В сарае, правда, этого добра еще много. Ну, так найдешь ты указ или нет? — нетерпеливо обратился он к жене. — Ты ищи папку, на которой синим подчеркнуто слово «землемер».

— Больно тут темно, — пожаловалась жена. — Пойду принесу свечку. — И, ступая прямо по бумагам, вышла из комнаты.

— В этой тяжкой канцелярской работе, которую мне-то ведь к тому же между делом справлять приходится, жена — моя главная опора, — сообщил староста. — У меня хоть и есть для письменных работ еще один помощник, учитель наш, только со всем все равно не управишься, много дел так и остается без движения, я их туда складываю, вон их сколько скопилось. — И он указал на другой шкаф. — А сейчас, когда я болею, от бумаг и вовсе спасу нет, — добавил он, устало, но не без гордости откидываясь на подушки.

— Нельзя ли и мне, — попросил К., когда жена старосты вернулась со свечой и, став на колени, возобновила поиски, — помочь вашей жене?

Староста улыбнулся и покачал головой:

— Как я уже сказал, у меня нет от вас служебных секретов, но позволить вам самому рыться в документах я никак не могу, это было бы совсем невесть что.

В комнате стало тихо, слышно было только шуршание бумаг, под которое староста, похоже, начал слегка задремывать. Робкий стук в дверь заставил К. обернуться. Конечно, это были помощники. Все-таки он немного их вышколил: они уже не ломились в комнату без спроса, а, приотворив дверь, с порога прошептали:

— Мы там на улице совсем продрогли.

— Кто это? — спросил староста, встрепенувшись.

— Помощники мои, — сказал К. — Не знаю, где их оставлять, на улице мороз, а здесь они будут надоедать.

— Мне они не помешают, — приветливо сказал староста. — Пусть заходят. К тому же я их знаю. Старые знакомые.

— Да они мне будут надоедать, — не таясь, сказал К. и, переводя глаза с помощников на старосту и обратно, обнаружил, что все трое улыбаются, причем до неразличимости одинаковой ухмылкой. — Ну ладно, раз уж вы здесь, — продолжил он наудачу, — оставайтесь и помогите госпоже отыскать папку, на которой синим подчеркнуто слово «землемер».

Староста и не подумал возражать; выходит, то, что К. запрещено, помощникам разрешается, они, кстати, мигом набросились на бумаги, но больше ворошили, чем искали, и пока один по слогам разбирал написанное, другой уже норовил выхватить папку у него из рук. Жена старосты, напротив, застыла на коленях перед пустым шкафом и, казалось, давно ничего не ищет — свечка, во всяком случае, стояла от нее очень далеко.

— Так, значит, — заметил староста с самодовольной улыбкой, словно все вокруг происходит по его велению, только никто об этом даже смутно не подозревает, — помощники вам надоедают. Но ведь это ваши помощники.

— Нет, — холодно возразил К. — Эти только здесь ко мне приблудились.

— Что значит «приблудились»? — удивился староста. — Вы, наверно, имели в виду, что их вам выделили.

— Ну, значит, выделили, — сказал К. — Хотя с тем же успехом они, как снег на голову, и с неба могли свалиться, до того бездумно их выделяли.

— Бездумно здесь ничего не делается, — наставительно изрек староста и, даже позабыв о своих недужных суставах, вдруг сел очень прямо.

— Так уж и ничего? — переспросил К. — А как тогда с моим вызовом?

— И с вашим вызовом все было тщательно взвешено, — не смутился староста, — просто вмешались непредвиденные сторонние обстоятельства, я вам с бумагами в руках докажу.

— Да этих бумаг в жизни не найти, — сказал К.

— Как это не найти! — возмутился староста. — Мицци, прошу тебя, нельзя ли искать поживее! Впрочем, для начала я могу изложить вам всю историю и без бумаг. На тот указ, о котором я уже говорил, мы тогда с благодарностью ответили в том смысле, что землемер нам не нужен. Однако ответ наш, похоже, попал не в тот отдел, из которого указ вышел, назовем его отдел «А», а по ошибке угодил в другой отдел, скажем, «Б». То есть в отдел «А» наш ответ не поступил, но и в отдел «Б» он, к сожалению, тоже поступил не полностью; содержимое папки то ли у нас где-то завалялось, то ли по пути пропало — в самом-то отделе точно нет, за это я ручаюсь, — как бы там ни было, но и в отдел «Б» пришла только пустая папка, на которой и пометок никаких не было, кроме одной: что дело касается якобы прилагаемого — в действительности же отсутствующего — указа о вызове землемера. Между тем отдел «А» все еще ждал нашего ответа, и хотя соответствующие регистрационные записи у них были, но как это вполне понятным образом нередко происходит и даже при самом неукоснительном и точном делопроизводстве иногда неизбежно случается, ответственный за дело чиновник понадеялся, что мы на запрос еще ответим и тогда он либо землемера вызовет, либо, в соответствии с надобностью, с нами переписку продолжит. Вследствие чего произведенные по делу регистрационные записи он оставил без внимания, и само дело у него как-то забылось. Однако в отделе «Б» пустая папка дошла до славящегося своей добросовестностью чиновника по фамилии Сордини, он итальянец, и даже мне, человеку, как-никак посвященному во многое, совершенно непостижимо, как такого работника, при его-то способностях, все еще держат едва ли не на самой низкой должности. Разумеется, этот Сордини прислал нам пустую папку обратно с требованием ее доукомплектовать. Но со времени написания первого рескрипта из отдела «А» прошли уже месяцы, если не годы, что и понятно, ведь если дело движется верным путем, оно в нужный отдел самое позднее за один день поступает и в тот же день решается, однако если оно с пути сбилось — а при такой превосходной организации, как у нас, оно буквально из кожи вон должно лезть, чтобы куда-то не туда прошмыгнуть, иначе ему эту ложную лазейку нипочем не найти, — ну тогда, конечно, все тянется очень долго. И когда мы получили от Сордини запрос на пополнение папки, мы о самой надобности помнили уже очень смутно, вся работа тогда только на нас двоих держалась, на Мицци да на мне, учителя мне в подмогу еще не выделили, и копии мы сохраняли лишь с самых важных бумаг, — короче, ответ мы смогли дать только очень расплывчатый в том смысле, что о вызове землемера нам ничего не известно и потребности в таковом у нас не имеется. Однако, — вдруг перебил сам себя староста, как будто даже испугавшись, не слишком ли далеко он зашел или вот-вот может зайти в своем повествовательном раже, — не наскучила ли вам эта история?