Дон Уинслоу - Конвоиры зари

• Название: Конвоиры зари
• Автор: Дон Уинслоу
• Издательство: Астрель : CORPUS
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-31202-1

Дон Уинслоу — один из самых популярных в США мастеров детективного романа. Уинслоу — автор 13 книг, но помимо этого ему довелось побывать и актером, и театральным директором, и гидом в экспедициях-сафари, и частным следователем — неудивительно, что судьба его героев столь щедра на захватывающие приключения.

«Конвоиры зари» — не только история запутанного расследования, но и окно в увлекательный и опасный мир сёрфинга. Бун Дэниелс — частный детектив, но работа для него лишь средство к существованию, а истинное его призвание — покорять гигантские волны. Как раз такие волны ожидаются со дня на день в городке Пасифик-Бич, но успеет ли на них лучший сёрфер побережья? Ведь красавица-адвокат привлекла Буна к поискам пропавшей стриптизерши, важной свидетельницы в деле о поджоге. И тут же соответствующую ее описанию женщину кто-то выбросил из окна дешевого мотеля. Простая на первый взгляд задача усложняется с каждым шагом и, точно коварное течение, затягивает следователя в темную бездну.

---

В 1962 году фирма «Фендер» разработала для своих гитар специальный прибор, имитирующий эхо, благодаря которому звук получался густым, глухим и как бы влажным. Вскоре именно этот звук стал ассоциироваться у всех с сёрферской музыкой. В том же году бессмертная группа «Дик Дэйл и Дель-тоны» применила этот эффект в песне «Мисирлу» — когда Дик Дэйл исполнил гитарный проигрыш в своем незабываемом стиле, по звучанию это напоминало волну, готовую вот-вот обрушиться вниз. Группа «Шантейс» не смогла проигнорировать этот выпад и парой месяцев позже ответила синглом «Канал».

В 1963-м «Сёрфари» (что-то среднее между сёрфером и растафари) выпустили пластинку «Падение», ставшую национальным хитом, — в начале песни раздавался саркастический смех, а затем шел знаменитейший проигрыш на барабанах, который потом пытался повторить каждый юный барабанщик Америки. С этого момента по сёрферской музыке начал сходить с ума каждый. Бун унаследовал от своего старика все пластинки тех времен — «Пайрамайндс», «Маркеттс», «Сэндэлс», «Эдди и Снеговики».

Да-да, и «Бич Бойс» тоже, куда ж без них.

Они все испортили.

Благодаря «Бич Бойс» каждый подросток в мире горланил «Сёрфинг сафари», «Сёрфинг США» и «Девушка-сёрфер», подражая стилю жизни, которого никогда не знал, смакуя названия мест, где никогда не был: Дель-Мар, Санта-Крус, Вентура-Каунти-Лайн, Трестл, Доэни, Свами, Сан-Онофре, Сансет, Редондо-Бич, все эти городки вплоть до Ла-Хойи.

Городки вдоль сто первого шоссе.

Бун не смог бы ответить на старый вопрос, который обожают задавать первокурсникам преподаватели этики: «Зная, что произошло в двадцатом веке, задушили бы вы Адольфа Гитлера в колыбельке, представься вам такой шанс?» Зато Брайан Уилсон[47] сомнений у него не вызывал — размозжил бы гаду голову, только чтобы тот не попал в звукозаписывающую студию и не превратил тем самым сто первое шоссе в огромную парковку.

К середине шестидесятых каждый неудачник с проигрывателем или переносным радио мучил борд, притаскивался на пляж и толкался в воде. Такие парни никогда и не думали заниматься сёрфингом, они просто хотели жить, как сёрферы. (Какой бред, если вдуматься, размышлял Бун. Выбирая какой-то определенный стиль жизни, не получаешь ни стиля, ни жизни. Стиль жизни — это псевдожизнь, плохая имитация чьей-то стоящей жизни. Как будто тебе не хочется жить, а хочется просто быть стильным.) Так что эти идиоты направлялись в солнечную Калифорнию, чтобы все там испортить.

Как там было в песне «Игле»? «Назовешь место раем, можешь с ним попрощаться…» Ситуацию со сто первым шоссе эта строчка описывала как нельзя лучше. На побережье Южной Калифорнии приехало столько людей, что странно, как там вообще берег не провалился в океан. На самом деле, что-то в таком духе и произошло: ушлые застройщики тут же поналепили по всему берегу дешевых шатких домишек, которые тут же, словно разгоняющиеся санки, начали медленно скользить в сторону океана. Крошечные пляжные деревушки распухли и превратились в крупные города, с пригородами, школами и бесконечными торговыми центрами, в которых продавалось одно и то же штампованное дерьмо.

На сто первом шоссе появились пробки. Пробки!

И это ехали не люди, жаждущие заняться сёрфингом — хотя сейчас, как и тогда, свободного места на парковке у самых популярных пляжей для сёрфинга не найдешь, — нет, это люди ехали и возвращались с работы.

Так что Бун не застал золотой век сёрфинга. На его жизнь пришелся, скорее, бронзовый век, но Бун все равно считал сто первое шоссе дорогой в рай.

— Я ведь никогда не видел, каково оно было тогда, в золотой век, — сказал он как-то папе. — Я знаю только то время, в котором живу сам.

И до сих пор вдоль сто первого шоссе иногда выдаются золотые деньки — особенно посреди недели, когда дороги относительно свободны, а пляжи не переполнены. Честно говоря, даже сегодня можно найти абсолютно пустой пляж; даже сегодня можно спрятаться от всех на свете и остаться одному.

А иногда бывают дни, когда едешь по сто первому и понимаешь, что от окружающей красоты у тебя вот-вот разорвется сердце. Когда смотришь в окно, где солнце создает шедевры на воде, а волны идут одной белой линией от Кардиффа до Карлсбада, где небо невозможно синее, а люди вокруг играют в волейбол; когда сёрферы — твои братья и сестры — выходят в воду, просто чтобы хорошо провести время, поймать волну; вот тогда ты понимаешь, что живешь в сказке.

Или в сумерки, когда океан становится золотого цвета, солнце превращается в огромный огненный шар, а в воде начинают танцевать дельфины. А потом солнце краснеет и тихо заходит за горизонт. Океан окрашивается сначала в серые, а потом и в черные тона, и тебе становится немного грустно — ведь этот день подошел к концу. Но ты знаешь, что завтра будет новый день.

Новый день твоей жизни на сто первом шоссе.

Именно сюда свернул Бун в погоне за Тедди — на север вдоль побережья.

Глава 46

Буну ни за что нельзя было выпускать объект слежки из поля зрения в Дель-Маре — уж слишком много там узких улочек, куда мог свернуть Тедди. Однако доктор продолжал ехать вдоль пляжа к холмам; не съезжая с главной дороги, он направлялся на север. После старого моста через реку Сан-Диегито Тедди миновал знаменитый когда-то ипподром, парк «Сады Эдема» и деревушку Солана-Бич.

Справа от старого отрезка сто первого шоссе показались железнодорожные пути, пересекающие Солана-Бич и тянущиеся по всему побережью до Кардиффа — одного из самых прекрасных мест на земле, по мнению Буна, — здесь шоссе шло прямо вдоль пляжа, и казалось, что, высунувшись из окна, можно дотянуться до водной глади. В океане уже начали появляться барашки, по высоте, правда, несравнимые с теми, что придут завтра. Даже сидя в фургоне, Бун слышал, как грозно шумит океан, набираясь сил. В его глубинах уже начали собираться большие волны. Глухое сердцебиение океана шумело в унисон с сердцем Буна.

Большие волны.

Шанс для Санни.

Всего одна волна, один шанс, который изменит всю ее жизнь.

Одно хорошее фото, и все журналы мира будут мечтать о Санни. Она заключит контракты со спонсорами, к которым так стремилась, и взлетит на недосягаемую высоту. Будет колесить по свету, участвовать в соревнованиях и конкурсах. Будет покорять волны Гавайев, Австралии, Индонезии, всего мира.

— Где это ты? — прервала мысли Буна Петра.

— Что-что?

— Где витаешь, говорю. Выглядишь так, словно ты за миллион миль отсюда.

— Нет-нет. О деле задумался.

Бун отметил, что они быстро приближаются к старому сёрферскому городку Энчинитас, с отличным утесом для сёрферов под названием «Шизик». Это было одно из лучших мест в Южной Калифорнии, и именно сюда, думал Бун, скорее всего придут первые большие волны.

Если бы не работа, он бы тотчас свернул на тесную парковку возле утеса и посмотрел бы, что творится в океане. Но нет, горько вздохнул Бун, вместо этого придется тащиться за доктором Четверкой в поисках дешевой стриптизерши.

Тедди тем временем ехал по главной улице района Левкадия, с одной стороны которой высились эвкалипты и стояли дешевые мотели, а на океан выходили многочисленные закусочные и уютные магазинчики.

Океан-океан, подумал Бун. Океан и Оушнсайд. Не туда ли, если верить Мику Пеннеру, Тедди возил Тэмми на интимные свидания? Да, думал Бун, катясь вслед за Тедди по улицам Левкадии и пересекая мост над лагуной Батикитос, похоже, мы едем в Оушнсайд.

Дорога вновь круто извернулась, и теперь машины следовали вдоль пешеходного бульвара рядом с длинным пляжем. Затем последовал поворот направо — в городок Карлсбад, выстроенный в псевдотюдоровском стиле. Крыши английских домов были крыты камнем. Кроме того, именно тут располагался магазин, в котором можно было приобрести аутентичные английские продукты. Бун подумал было сообщить об этом Петре, но потом сообразил, что, скорее всего, она и так в курсе.

Вновь повернув направо, они проехали мимо лагуны Буэна-Виста и въехали в Оушнсайд.

Ну, приготовились, подумал Бун.

Тедди свернул направо и двинул на восток, в сторону семьдесят шестого шоссе. Проскочив город, а затем и пригороды и районы с домами для военных моряков, машина Тедди направилась налево, к полям и фермам.

Куда это его несет, никак не мог понять Бун. Попутных машин почти не было, так что им пришлось значительно отстать от Тедди.

Вскоре Тедди вновь повернул направо и поехал в сторону от океана.

Что за черт? Ничего не понимаю, все сильнее беспокоился Бун.

Тут ведь почти некуда ехать. Это одно из немногих мест в округе Сан-Диего, где еще сохранились пустые и безлюдные земли, на которых лишь изредка встречаются клубничные поля старого Сакагавы.

Глава 47

Поля — последнее, что осталось от старых ферм — составляли неотъемлемую часть местного пейзажа.