Тур Хейердал - Экспедиция “Тигрис”

• Название: Экспедиция “Тигрис”
• Автор: Тур Хейердал
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1981

Книга известного норвежского путешественника и ученого, борца за сохранение природы, смелого экспериментатора, автора нескольких книг о путешествиях на различные континенты земного шара рассказывает о широко известном путешествии интернационального экипажа на лодке "Тигрис".

Предназначена для массового читателя.

---

Мы с Эйч Пи занимали два из трех просторных спальных номеров, которыми располагала гостиница, и к нашим услугам был весь ее персонал, чудесные люди. Особенно пришлись нам по душе Али и Мухаммед, немного объяснявшиеся по-английски. Вдвоем мы воздавали должное отменным арабским блюдам в большом зале ресторана — таком большом, что мы даже прикидывали, не наладить ли изготовление связок камыша в помещении, если жара и в следующем месяце не спадет.

Едва над пустыней за Тигром показывался багряный лик солнца, как мы поднимались, чтобы насладиться утренней прохладой и освежающим душем. В первый день едва я лег в ванную и пустил холодную воду, как из сточного отверстия вверху внезапно высунулись два длинных коричневых усика, на меня уставились два бездумных глаза, и в воду свалился здоровенный таракан. За ним последовал второй, третий, четвертый... На счете двадцать два я остановился и, теснимый усатой армадой, пулей выскочил из ванны. Попытался загнать тараканов в нижний сток — куда там! Слишком велики... Пришлось вылавливать их стаканом и топить в уборной. Я разбудил Эйч Пи и спросил, не желает ли он освежиться в холодной ванне. Через несколько минут из-за стены до моего слуха донесся дикий вопль.

— Представляешь себе, на что я нарвался? — спросил Эйч Пи, когда мы сели за стол на лужайке, где нас ожидал плотный завтрак — яйца и бутерброды с сыром.

— Представляю, — ответил я. — Сколько штук?

Нам предстояло немало потрудиться, чтобы подготовить строительную площадку и разместить всех людей, привлеченных мной к экспедиционным делам: болотных арабов, южноамериканских индейцев, бомбейских кормчих дау, членов будущего экипажа со всех материков. Разумеется, трех гостиничных номеров было мало, по еще две комнаты можно было оборудовать на втором этаже, а матрасы и раскладушки можно примостить где угодно.

Вместе с Эйч Пи я принялся готовить площадку для стапелей. Мне подумалось, что есть смысл вырыть параллельно две широкие и глубокие траншеи, чтобы лодочные мастера могли проходить под корпусом, когда придет время связывать вместе толстой веревкой оба бунта. Шестеро рабочих из Эль-Курны принялись орудовать кирками и лопатами и вскоре наткнулись на большие прямоугольные желтые шумерские кирпичи, которые они преспокойно складывали в корзины и несли на голове на свалку. Как только я увидел это, моя археологическая совесть заставила меня приостановить работы в Садах Эдема. Но тут Эйч Пи нагнулся и подобрал среди обломков крохотную живую черепашку, а я увидел среди древних кирпичей горлышко пивной бутылки.

Стало очевидно, что другие давно перепахали весь участок, сглаживая неровности, когда начиналось строительство гостиницы.

Работа возобновилась, однако на третий день, когда наши землекопы заметно углубились в грунт, откуда ни возьмись явилась группа суровых мужчин в европейских костюмах и принялась измерять наши траншеи. Один из землекопов подошел и сказал что-то по-арабски моему молодому переводчику Каису, который вместе со мной сидел в тени пальмы, с недоумением следя за происходящим.

— Они говорят, чтобы мы копали на два метра ближе к дороге, — перевел мне Каис.

— Ну уж нет, — возразил я. — Нам надо держаться возможно ближе к реке.

Рабочий снова взялся за лопату, но вскоре опять подошел к нам.

— Они говорят, наша разметка не согласуется с расположением гостиницы!

— Ерунда! — воскликнул я. — Они ничего не смыслят. Вы копаете как раз там, где надо.

Рабочий вернулся к траншее, однако работа не возобновилась, а началась бурная жестикуляция. Я подошел, чтобы успокоить спорщиков и устранить возникшее недоразумение. Добродушный носатый коротыш представился сам и представил своих товарищей на хорошем английском языке, после чего двумя руками учтиво подтолкнул меня туда, где он считал нужным рыть траншею.

— Конечно, разница небольшая, — согласился я, — но все-таки чем ближе к берегу, тем легче будет произвести спуск на воду.

— Спуск на воду? — Он воззрился на меня, как на беглеца из сумасшедшего дома.

— Ну, конечно, — рассмеялся я. — Не оставлять же судно на берегу.

— Судно? — Он разинул рот и вытаращил глаза. — Какое еще судно?

Настала моя очередь заподозрить, что у этого коротыша не все дома.

— Назовите его стогом сена, если вам угодно, — сказал я, — но я предпочитаю говорить о судне.

Он отступил на два шага, глядя на меня с крайним недоумением.

— Вы потешаетесь надо мной. Простите, сударь, но я выполняю распоряжение Министерства информации!

— Это самое министерство разрешило мне строить здесь судно, — ответил я, чувствуя, что здесь произошла какая-то путаница.

Коротыш явно был очень расстроен:

— Умоляю вас, сударь, я нанял каменщиков и плотников. Нам завтра приступать к работе. Мы будем расширять гостиницу, надо добавить двадцать пять номеров.

Судя по всему, мы общались с двумя разными отделами одного и того же министерства. Надо было как-то распутывать этот узел.

— Если вы сейчас построите на этом месте дом, я потом не смогу строить судно, — сказал я. — Но если я сейчас построю судно, мы уплывем, и через два месяца вы сможете приступить к своему строительству.

Он устремил на меня взгляд, полный отчаяния, потом показал на макушку стоявшей поблизости финиковой пальмы.

— Видите эту пальму? Я буду болтаться на ней с веревкой на шее, если не выполню свое задание!

Я рассмеялся, он тоже. Было очевидно, что мой конкурент капитулирует. Мистер Рэмзи (как его звали) приехал со всем своим багажом, и я не стал возражать, когда отзывчивый директор гостиницы предложил ему занять свободную койку в своей комнате. В итоге экспедиция, можно сказать, без всяких усилий с моей стороны пополнилась местным консультантом, чья помощь нам очень и очень пригодилась.

В эти же дни явился с чемоданом еще один весьма учтивый и обходительный пожилой господин — мистер Шакер эль-Тарки, направленный в мое распоряжение Багдадским музеем в качестве гида и офицера связи. Это было как раз в тот момент, когда потерялась вторая партия провианта, и, пользуясь тем, что у меня оказалось сразу два переводчика, я попросил Шакера съездить в его родную Басру и разыскать пропавший груз. Только он уехал, как до меня дозвонились из Багдада: до министерства дошло, что у меня появился лишний переводчик, и Каиса теперь вызывали обратно в столицу.

Каису давно надоело «это захолустье», и он поспешил укатить в тот же вечер. И когда на другое утро ко мне в номер постучал отряд рабочих и водителей, говоривших только по-арабски, я оказался совсем без переводчиков. Даже Али и Мухаммед куда-то запропастились. Между тем на дороге перед гостиницей выстроился караван грузовиков с полными кузовами сухого золотистого берди, и прибывшие ждали моих распоряжений. Я поспешил открыть железные ворота в Сады Эдема, где рабочие копали траншеи, и грузовики один за другим стали протискиваться между кирпичными столбами.

В жизни я не видел столько грузовиков, трейлеров и бульдозеров. Правительство закупало их тысячами, и, получив распоряжение Багдада помочь мне с доставкой берди из района Эль-Гассара, мэр Эль-Курны отрядил целый автобатальон, чтобы управиться с заданием в один день. В разгар этой челночной операции на тесной лужайке около гостиницы скапливалось подчас до девяти машин, водителям которых не терпелось поскорее сбросить груз. Они загораживали путь друг другу, катили прямо по сгруженным ранее ломким стеблям, я бегал от машины к машине, водители зло перебранивались между собой по-арабски и весело улыбались мне, с легким сердцем пропуская мимо ушей мои команды на различных, одинаково непонятных для них европейских языках. Ковыляя по стеблям и размахивая руками, я к вечеру совершенно вымотался. Наконец, уже на закате, я остался один в обществе протекающей мимо Адамова древа безмолвной реки. Кирпичные столбы основательно пострадали от грузовиков, и вся лужайка представляла собой сплошное нагромождение камыша. Ступить негде — не то что строить ладью.

Только закончилась заброска просушенного на солнце берди, как на другое утро появился, словно из сундука иллюзиониста, Гатаэ со своей бригадой. С таким умом, как у него, языковые проблемы не могли служить неодолимым препятствием. Мухаммед, как мог, переводил мои указания, и болотные арабы поразительно быстро и ловко связали из камыша тугой бунт восемнадцатиметровой длины. Но вот неожиданность: толстый бунт — одному человеку никак не обхватить — оказался настолько тяжелым, что, по расчетам Гатаэ, понадобилось бы человек восемьдесят, чтобы поднять его и перенести на стапели. Стало очевидно, что для корпуса надо заготовить связки потоньше и числом побольше.

Когда вернулся Шакер, успешно выполнив свое задание, мы отвели целиком два дня на то, чтобы уложить берди поблизости от строительной площадки в штабели высотой примерно в рост человека и с таким просветом, чтобы между ними можно было свободно пройти. Поврежденные стебли свалили на берегу; часть унесли старухи на топливо, а остальные в два счета превратились в целую флотилию речных плотов с экипажем из резвящихся мальчишек и девчонок.