Анатолий Краснопольский - Я прошу тебя возвратиться

• Название: Я прошу тебя возвратиться
• Автор: Анатолий Краснопольский
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Майор медицинской службы располагает спичками? - послышалось вдруг из-за плеча, рядом со мной на скамейку опустилась девушка.

- Прошу, - я протянул зажигалку.

- И сигарету.

Она мучительно долго прикуривала, кося темными зрачками в одну точку сквозь упавшую медную прядь волос, стараясь разглядеть, задымилась ли сигарета.

И тут же закашлялась до слез.

- Кубинские? - спросила.

- Болгарские, - объяснил я.

- Все равно не мои. Я привыкла к табаку более высокого сорта. - И она щелчком стрельнула сигаретой в кусты.

Она расстегнула свое ярко-красное лакированное пальто и лихо забросила ногу на ногу. Брюки в полоску.

- Что это вы так пристально меня обозреваете? - спросила низким голосом, словно натруженным долгими разговорами. - Вам не по вкусу мои брюки? Ну а если у девушкп красивые ноги и она не терпит, когда пристают? Это ее спасение. Я, может, говорю глупости...

Зачем она появилась тут? Была в управлении госпиталя и ей отказали в работе? Это нам медсестры, если, конечно, она медсестра, ох как нужны.

- Простите, девушка, вы хотите меня о чем-то попросить, - сказал я утвердительно, пытаясь узнать о ее намерениях.

- Просить? Каменные вы все тут. Понятно? Каменные, - и сказала вполне серьезно: - Я, может, просто хочу назначить вам свидание.

- Почему именно мне?

- А почему не вам? Бы любите белок, любите животных, значит, вы хороший человек.

- Хорош человек, пока не имеешь с ним дела, - сказал я.

- А, - протянула она и наклонилась, чтобы поднять с земли желтый лист. - Боитесь разочарований. - В ее голосе звучало какое-то искусственное сочувствие. - А как насчет риска? - Она протянула листок белке, которая снова высунула мордочку из кустов. - Прыгай сюда, рыжая, давай познакомимся, меня зовут Анной. - И, не поворачиваясь ко мне, по-деловому спросила: - Так когда же мы идем?

- Куда? - Я начал было тоже ей подыгрывать.

- Ну, это мне неведомо, в музей, в ресторан, на танцы, в театр.

- Да я, знаете, как-то не планировал.

- Секунду. - Она выпрямилась и, помолчав, уже обращаясь к белке, которая шебуршилась в листве, заговорила: - Видишь, Машка, тут все планируется. Любовь. Смертность. Знакомство тоже.

Я, признаюсь, опешил, но тут же нашелся:

- Культпоходы тоже планируются.

Что еще я мог придумать? Ведь сейчас встанет и уйдет. И все. Встречи в большом городе не повторяются.

А мне уже не хотелось, чтобы она уходила. Где ее потом искать? Я растерянно поднес к губам свою сигарету горящим концом.

- Очень мило, - усмехнулась она. - Когда же мы идем?

Теперь деваться было некуда, и, прикрывая пальцами обожженную губу, я пустился было в размышления:

- Сегодня я не могу. Завтра, - я вспомнил, что должен быть в "академке", в библиотеке нужно покопаться, - тоже вряд ли смогу...

- Уж завтра-то вы сможете, - остановила меня девушка, - потому что я не смогу послезавтра.

Глаза в глаза. Но тут же она не выдерживает и, откинувшись на спинку лавочки, долго смотрит вверх.

И словно замирает: так недвижны ее руки, плечи. "Что же сейчас произошло?" - спрашивает она себя. По мне кажется, она знает ответ, только пе хочет, а скорее боптся произнести его вслух. И еще показалось: ведя разговор о театре, в мыслях она постоянно куда-то уходит, словно что-то важное навязчиво проследует ее, отрывает от самой себя.

- Между прочим, меня зовут Анной, - она снова начала первой. - Если вы когда-нибудь на меня разозл1ттесь, попробуйте мое имя произнести с тремя "н". Полегчает мгновенно..

Итак, мы пошли в театр. Кстати, в оперетту. Мама рассказывала, ты любил оперетту. Шла "Сильва". Артисты играли не бог весть как, но все смеялись, кроме меня.

все аплодировали, кроме меня. Я же был занят своей загадочной девушкой. Когда мы вышли из театра, она сама взяла меня под руку.

- О чем вы размышляете?

- Сказать?

- Да.

- Честно?

- А я не знаю, что такое нечестно, - с обидой произнесла девушка.

Я остановился:

- Хочу вас поцеловать.

В этот момент мы уже были на Бессарабке, возле подземного перехода. Тут, облокотившись на парапет - это я только теперь заметил, - какие-то лоботрясы под ноги прохожим бросали монеты. Прохожие, поднимаясь пo ступенькам, начинали растерянно искать глазами вокруг. О, как это забавляло веселую компанию. Гогот взрывался над улицей.

- Поцеловать? - Анна лукаво улыбнулась. - Не тот район, товарищ майор, - и, приподняв ладошку, сказала: - Пока.

- Постойте, - не отпускал я девушку.

- Вы уйдете, побродите по воздуху, развеетесь, а я должна всю тяжесть поцелуя нести с собой? Вы, майор медицинской службы, за поверхностный, тревожный сон пациенток? - говорила она, пронизывая меня темными зрачками, а в голосе слышалась все та же уже знакомая мне игра.

- Анна...

- Да, да, Анна. Попробуйте мое имя произнести с тремя "н".

Пробую. Ни черта не получается. Требует невозможного.

Двое идут по Крещатику. Одному из них хочется, чтобы эта улица никогда не кончалась... Когда-то, сразу после войны, здесь была сплошная груда кирпича и щебня. Между прочим, эпизоды фильма "Подвиг разведчика" снимали вот здесь, за центральным универмагом: операторам не требовалось создавать искусственный пейзаж развалин. И выбрали Крещатик. Теперь не верится, что так когда-то было, особенно когда проходишь мимо "Стереокино", где резвится детвора, кинотеатра "Дружба", здания, несущего в глубину вечернего неба свои высотные огни, горсовета, перед которым, как на Красной площади, стоят в карауле голубые ели. Дальше, вся из стекла и воздуха, гостиница "Днепр". Нет, не такой уж и короткий Крещатик! Только для меня он заканчивается быстро: мы сворачиваем в пассаж.

- Вот мой подъезд.

- Можно я вам буду звонить? - попросил я.

- Можно, но куда? - Анна вскидывает руки к небу. - Лучше давайте вы свой телефон. Правда, я не совсем улавливаю, почему мне надлежит выполнять обязанности мужчины. Впрочем, все ясно: попалась.

Чувствую, как тепло побежало по всему телу.

- Так, - с нарочитой серьезностью произносит девушка, - Завтра я позвоню вам из Иркутска. А потом из Уфы. А потом из самой столицы.

Я гляжу на Анну глупыми глазами. Она открыто дурачится, а я ничего не могу с собой сделать.

- Этого следовало ожидать, - слышится мне твой голос, когда я одиноко бреду по Крещатику. - Кто она, чем занимается? Ты совсем не знаешь ее, а лезешь с поцелуем.

Постой, отец. А если узнаю, разве мне не захочется ее поцеловать?

- Лезешь с поцелуем, едва узнав ее имя.

Нет, не о том мы говорим... Все это в конечном счете мелочи...

- Для них это не мелочи! - уже негодуешь ты. - А вот твоя мама обращалась ко мне на "вы" до тех пор, пока ты не появился на свет.

Ну что ж, ты этого заслуживал, не спорю. Мама рассказывала, ты часто брал ее с собой на вызовы, хотел обучить профессии хирургической медсестры. Однажды вы оказались в доме главного инженера шахты. Мама делала перевязку, ты приговаривал "поплотнее", "вот так", "осторожнее"... Когда все было закончено, ты сказал больному привычное "мое почтение", и вы направились к выходу. И вдруг ты увидел пианино, заставленное елопиками и матрешками, все в кружевных дорожках и выстивках. Оно стояло как диковина тех довоенных времен. "Пианино!" - ликовал ты. "Сыграйте, доктор, сыграйте", - попросила догадливо хозяйка. Ты мигом сгреб с инструмента безделушки, открыл крышку, ласково провел ладонью по клавишам. И начал играть. В дом залетел шквальный ветер, ворвалась гроза. И вот уже ливмя лил дождь. Оп метался по земле, стучал в окна.

звуки неслись в воздухе. Все чаще капли, все гуще струи. Он веселился, колесил по свету, созданный тобой сеселяший дождь. Он торжествовал, он был предтечей солнчa и жизни. Это был Моцарт, твой любимый Моцарт. Ты широко раскинул пружинистые руки в стороны, обернулся к хозяевам: "Ну, вот мы и сделали два дела, обслужили больного и сотворили камерный концерт". В тот вечер мама увидела в тебе человека, чьих способностен хватило бы на две судьбы. Ты стал господином ее сердца, ты был для нее "вы". А что я, современный человек с транзистором?

- Не прибедняйся. Если ты культурный человек, ты можешь не играть па скрипке, но обязан знать, как тянуть но струнам смычок. Но не об этом речь. Речь о твоих отношениях с Анной. Уж очень вы стали взаимодостуипы.

Что ж, отец, мы с Анной сегодня смотрим на вещи иначе. А вообще, как она тебе?

- Мое почтение! Ты, по-моему, хотел рассказать что-- то поважнее? Тебе жи-л,. Ты и решай, туда ли упал твой первый взгляд.

Туда, отец, туда!.. Да, а между прочим, звонки были.

Через два дня прихожу домой, мама говорит:

- Тебе звонили из Хабаровска.

Сперва я подумал: наконец Ломешко объявился, мы с ним еще студентами третьего курса подрабатывали на "скорой помощи" при Октябрьской больнице. Через день мама вдруг говорит:

- Звонили из Свердловска.

Я подумал: нашелся наконец доктор Черников. Служили мы с ним иод Харьковом. Недавно защитился и женился. Так рассыпалось наше холостяцкое общество имени Красного Креста.