Милорад Павич - Бумажныйй театр

• Название: Бумажныйй театр
• Автор: Милорад Павич
• Издательство: Амфора
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-367-01765-6

Выдающийся сербский писатель Милорад Павич, создатель так называемой нелинейной прозы третьего тысячелетия, автор знаменитого «Хазарского словаря», хорошо знаком российскому читателю. Его новый роман «Бумажный театр» — это своеобразный портрет рассказа. Тридцать восемь рассказов, написанных от имени тридцати восьми авторов, каждый из которых представляет какую-нибудь национальную литературу. И самих писателей и сведения о них, конечно же, выдумал Милорад Павич. Таким образом, все это многоцветье сюжетов и стилей объединяется сквозной темой романа и личностью автора, чья фантазия поистине не знает границ.

---

Милорад Павич Бумажный театр Роман-антология, или Современный мировой рассказ

ВСТУПЛЕНИЕ АВТОРА

Что держит в руках читательница? Ее интересует не что, а кто написал. Она увидела, что вышла новая книга любимого писателя, и купила ее. Ей безразлично, роман это или что-то совсем десятое. И сейчас она читает эту книгу. Другие читательницы, которыми наш автор не столь любим, держат в руках что-нибудь другое. Думаю, что и этот выбор не так уж плох…

Что держит в руках читатель? Ему важно не кто написал, а что там внутри. Роман это или антология. Когда он увидел, что это роман-антология, он удивился, но тем не менее проглотил это, потому что речь идет об антологии.

Что до писателя, то он думал так: роман как единое целое держат две вещи — сквозная тема и личность автора. Этого в XXI веке для романа достаточно. В нашем случае сквозной темой стал современный мировой рассказ, а о личности писателя читайте то, что следует дальше.

В этом романе, в этой своеобразной антологии современного мирового рассказа, то есть в романе-антологии, читатель обнаружит тридцать восемь рассказов, а также биобиблиографические сведения об авторах этих тридцати восьми текстов, каждый из которых представляет какую-нибудь одну национальную литературу. Всех этих писателей и сведения о них выдумал Милорад Павич. Он же написал и все тридцать восемь рассказов.

Число взято не случайно. «Включенные» в книгу выдуманные писатели представляют реально существующие, конкретные страны, в которых публиковались переводы моих произведений. И это не только дань уважения к моим читателям из этих стран (что, разумеется, тоже имеет место), но и стремление самому познакомиться с этими литературами ближе, чем с остальными. Это распространяется и на Швейцарию, где меня не переводили, но читали по-французски, по-итальянски и по-немецки. Кроме того, в Цюрихе и по сей день находится мой литературный агент.

Друзья, которым я по секрету рассказывал о своем новом романе-антологии, часто спрашивали, подражал ли я манере письма того или иного реально существующего в этих странах писателя. Нет ничего более неправильного, чем такое предположение. Обдумывая каждый из тридцати восьми рассказов, я старался в те литературы, к которым якобы относятся выдуманные мной рассказы, добавить некоторые звуки, которых в них нет, но которые мне бы хотелось в них слышать. Эти рассказы — мое своеобразное приложение к этим литературам, если, конечно, трактовать приложение как один из гарниров к рыбе в ресторанном меню.

Пользуюсь возможностью поблагодарить поэта Рашу Ливаду, который несколько лет назад подал мне идею написать несколько рассказов под именами разных писателей. Самое большое удовольствие я испытал, выдумывая писателей этого романа, мужчин и женщин, выдумывая целую современную мировую литературу, названия книг, которые никогда не были написаны, жизни и судьбы людей, которые не существовали. Правда, при этом названия издательств, где печатались несуществующие книги несуществующих авторов, подлинные. Это те издательства, которые публиковали переводы моих книг. Я благодарен им и выражаю эту благодарность, поместив их в контекст моего романа.

Ангелина Мэри Браун (АНГЛИЯ)

Ангелина Мэри Браун родилась в Йоркшире, колледж закончила в Бруклине. Работала консультантом в одном из банков Чикаго, но однажды вдруг увидела все по-новому и сменила род занятий и континент. Она заявила в «Нью-Йорк таймс»: «Счастлив тот, кто не чувствует, что в другом месте ему было бы лучше» — и вернулась в Англию. Ее прозу печатали «Пенгвин», «Хэмиш Хамильтон», клуб читателей Лондона и старый британский издатель Питер Оуэн. Сейчас она работает школьным библиотекарем. Свои литературные занятия считает пороком и давно устаревшей привычкой. Она утверждает, что развод достался ей в наследство от разводов ее бабушки и матери. В интервью одной газете она сказала, что литература — это разновидность бракоразводного процесса. Романы: «Как я пошла на чай и не вернулась» и «Летучие мыши как любовники». Живет с матерью в доме на берегу Темзы и разводит кактусы. Лихорадочно умна. До ужаса боится наводнений. Настоящий рассказ был напечатан в лондонской «Таймс».

ЭВЕЛИН

Должна сказать сразу — Эвелин быстро стала нашей общей любимицей. Она была из семьи моего мужа, но ее одинаково любили и мои, и его родственники. Она была красива, в глазах у нее всегда оставалось немного вчерашнего дня, а на губах — завтрашнего. Но этот завтрашний день не был общим для нас и для нее. Дело в том, что по ее губам было видно, что она больна. Больна какой-то болезнью, которая была ей так же к лицу, как и платья, которые она носила. Она могла зайти в магазин, не выбирая купить любую вещь своего размера, и та идеально ей подходила. Точно так же она могла мимоходом заглянуть в любую больницу и выбрать любую болезнь. Своего размера. И болезнь тоже идеально подошла бы ей. Ее разговоры со мной никогда не были обменом мыслями, но всегда только чувствами: она изумительно искренне говорила о страхе, любви, ненависти или удовольствии. Выглядела она счастливой. И это счастье не замутили даже ее болезнь и смерть.

Это был, разумеется, рак. Самым красивым всегда достается рак. Болела она недолго, умерла быстро и легко, а помнили мы ее долго, дольше, чем тех, о ком думали, что любим их больше, чем ее. Мы не забывали Эвелин. Моя печаль по ней была тяжелее, чем у остальных, словно она была для меня кем-то вроде любовницы, что было не так. Помню, как однажды мы с ней вдвоем отправились в недальнюю поездку. Она, сидя за рулем, сказала:

— Почему ты сегодня не поехала со мной прокатиться?

— Как это не поехала, я же здесь! Рядом с тобой, в машине!

— Ты так думаешь? — только и сказала она.

И была права. Я была со своими заботами, а не с ней.

У Эвелин был сын от ее первого брака. Они виделись раз в неделю. Она очень страдала из-за сына, из-за того, что они не вместе. Как-то она сказала мне:

— По субботам, когда он приходит, я бываю «с ним», а не «возле него».

Он женился, и сейчас у него прекрасные дети. Но я до сих пор считаю, что Эвелин, его мать, была и останется самым лучшим, что выпало ему в жизни.

Однажды ночью, точнее, позавчера мне снился сон. Сон был невероятным. В этом сне я встретила ее на Трафальгарской площади. Вернее, встретила их. Их было пять. Пять Эвелин. Одной еще не было восемнадцати, и в жизни я ее такой не видела. Вторая была в первом браке, и в этом возрасте я уже знала ее улыбку и рукопожатие, которое оставляло впечатление того, что в твоей ладони оказалось что-то бесценное. Что-то из серебра. Третьей было около тридцати лет, и вокруг ее глаз собралось немного усталости, она как раз собиралась выйти замуж за моего брата. У четвертой была определенная твердая улыбка, более твердая, чем прежде, а пятая была та бледная Эвелин, которую мы провожали до могилы. Все пять приветливо гладили меня по щекам и говорили:

— Не грусти, что нас больше нет с тобой. Мы все равно где-то здесь, рядом. Совсем близко. Мы не оставили тебя одну и никогда не оставим!

Адольф Сундиус (ШВЕЦИЯ)

Адольф Сундиус учился музыке, но после неудачного хирургического вмешательства, благодаря которому он надеялся добиться большего захвата клавишей, ему пришлось отказаться от карьеры пианиста-виртуоза. Он женился на Мануэле Коней, одной из первых порнозвезд в Мальме. Одному из друзей он жаловался, что по ночам ему часто снится, будто он говорит на самых разных языках. Причем на таких, которых наяву не знает: на итальянском, испанском или русском. Во сне он постоянно переводит на какой-нибудь из этих языков один и тот же рассказ. Медленно, но очень точно, как кажется ему во сне. Наутро же рассказ исчезал из его памяти вместе с языком, на который был переведен.

На жизнь он зарабатывал, преподавая теорию музыки. Писал драмы и пьесы для театра и радио: «Хождение на цыпочках», «Забытое имя». Его рассказы, навеянные музыкой, опубликованы в нескольких сборниках. Качество их неравноценно. Его издавали «Норстедтс» и «Симпозион» из Стокгольма, «Монитор» из Кристианстада, а одна его книга вышла в Стокгольме в электронном формате. Умер он от странной болезни, которая проявилась в том, что перед смертью он начал расти. Никогда в жизни он не был таким высоким, как перед своей кончиной в 2007 году.

ИГРА В ЧЕТЫРЕ РУКИ

Катрин Даль и Исайя Вегезак музыканты. Недавно они закончили учебу в Стокгольме и Париже по классу сольного фортепиано и начали выступать с совместными концертами. Они весьма даровиты и молоды. Она замужем, он еще не женат и получает более громкие и долгие овации от женской части слушателей. По крайней мере так кажется.