Раиса Крапп - Полуночный гость

• Название: Полуночный гость
• Автор: Раиса Крапп
• Жанр: Русская классическая проза

---

Крапп Раиса Полуночный гость

Раиса Крапп

Полуночный гость

Недобрая навалилась ночь. Затаилось настороженно село, придавленное тяжелыми, насупленными тучами. С тяжелым грохотом ворочались, толкались они, метали яростные стрелы. Люди торопились крестное знамение наложить: "Господи оборони! Ох, не миновать быть пожару! Дождя бы скорее!.." Но вместо дождя стеганул вдоль темных улиц холодный не по летней поре ветер, погнал пыльные вихри.

...Cон не шел. Видно, тоскливые мысли гнали его прочь. И есть нестерпимо хотелось. Настёна подтянула колени к животу, всхлипнула. И тут же зло ладошкой непрошенные слезы смахнула - этого хромого дьявола слезами не уймешь! Да пусть он хоть лопнет от злобности своей, а не дождется, чтоб она, слезми уливаясь в ноги ему пала! Но опять вырвался тяжкий вздох - не по силам тяжбу затеяла... А староста, сыч колченогий, вовсе озверел опосля того, как выпросил-таки сковородой по лбу. Три дня ходил, шапку ниже бровей натянувши. И смешки за спиной слышал, и лютой злобой глаза наливались. Бог ведает, как люди прознали?

Сельчане, те жалеют ее, привечают. Кабы не они, так померла бы с голоду еще по зиме. Но они такие же подневольные, какая от них заступа. И у кого искать ее? Барину поклониться? Ищи-свищи его по Парижам да Ландонам.

Ах, матушка ласковая, тятя-заступничек, как про меня забыли, с собою не взяли? В три дня сгорели оба от немочи лютой, дочке желанной в наследство оставили долю сиротскую...

Меж шумными порывами ветра она явственно расслышала негромкий стук в дверь и испуганно подхватилась с постели: "Опять?! Ах, греховодник поганый! Ну... знать, тому и быть суждено..."

Пряча руку правую за спину, она откинула запор - ветер свирепо рванул у нее дверную ручку, и чья-то другая рука укротила взбесившееся творило. Настя ждала увидеть низенького толстяка и опешила, не в раз дотягиваясь взглядом до верха темной фигуры.

- Хозяюшка, не найдешь ли в своем доме места путнику?

- Место сыщется, - выговорилось будто само собой. - А окромя его я и не сыщу ничего боле. Вы, чай, голодны.

- Я не прихотлив - кружку воды да охапку соломы под голову, мне боле и не надо.

- Входите, коли так, - повернулась, впереди пошла. - Голову поберегите, низковата вам дверь.

И тут же услышала за спиной глухой стук.

- Зашиблись! Экий неловкий вы - я ж остерегла! На месте стойте, пока еще другую шишку в потьмах не набили. Я сейчас огонь зажгу.

Сама первым делом тишком от ножа избавилась. Потом уголек из печи на шесток выкатила, раздула его, поднесла свечной огарок. Когда тонкий фитиль разгорелся высоким ровным язычком пламени, она обернулась. И едва не уронила плошку со свечкой, натолкнувшись глазами на взгляд незнакомца. Руку сдержала, а сердце... Перестукнуло сердечко, да и заколотилось вперебой. Не доводилось ей видеть доселе, и даже в мечтах девичьих не мнилось такой совершенной, зрелой мужской красоты. И красота ли, то необъяснимое, неуловимое, застигшее врасплох? "Боженька мой, что же это..." Да уж пали чары на девичью неискушенную, незамутненную душу...

- Озябли, должно, - спохватилась, заговорила торопливо, а сама, глаза пряча, отчаянно надеялась, что не слишком долго стояла перед ним соляным столбом. - На дворе ноне впрямь стынь осенняя. Давайте ваш плащ, грейтесь. Печь вон теплая еще, я протопила вечером.

Под плащом-то! Ни сюртука, ни поддевы - одна белая рубашечка тонкого полотна. Кто ж так в дорогу снаряжается? Он блаженно прижался к печи, положив на ее широкий бок обе ладони.

- Да вам бы в барский дом... Провожу, коль хотите. Там будет вам ужин, ночлег достойный...

- Чем же здесь недостойный? - обернулся он, блеснув в полумраке белоснежными зубами. - Но перекусить я не прочь. Поглядим, что Бог послал?

С этими словами он дорожную суму, у порога оставленную, к столу принес.

- Ох, конь-то ваш на ветру стынет? - вспомнила юная хозяйка.

- Я его под навесом поставил, там тихо. И сена охапку отыскал. Не заругаешь?

- А, - махнула она рукой, - все одно кормить тем сеном некого. Корову с телушкой староста давно за недоимки со двора свел.

- Однако, житье твое невеселое, - проговорил незнакомец, дорожные припасы извлекая. - Ого! А я дивлюсь, отчего сума так тяжела! Помоги расправиться мне с этим, хозяюшка.

- Сыта я. Лучше постель вам налажу, - она торопилась выйти из круга света, своей худобы стыдясь, остро выпирающих ключиц, большого, "лягушачьего" рта.

- Один я и есть не стану. Не отказывай, дозволь за приют отблагодарить.

Помедлив и не поднимая на него глаз, она присела к столу. И в свой черед подивилась: как уместилось столько снеди в суме?! А яства такие, что глазам не верится, да еще в ее доме, где теперь вдосталь одно только лихо.

...Настя и сама не объяснила бы, почему так скоро все рассказала про себя. Легко ей было говорить и про мать с отцом, и про нож за спиной. А история со сковородой теперь показалась презабавной. Она смеялась, не стыдясь боле своей некрасивости, и уже не боялась встречать его чарующий взгляд. Казалось ей, что светло в горнице не от свечей, а от глаз, полных неизъяснимого благородства, от дивно прекрасного лица... Серые глаза его то искрились смехом, то светились глубоким участием, то вспыхивали гневом. А потом она увидела в них усталую досаду, и спохватилась, - впрямь, больно надо знать ему про ее горести!

Но он, глядя в посветлевшее окно, сказал другое:

- Пора мне, хозяюшка...

- Ах, - вскинулась она, - уже?! - И спохватилась: - Да вы не отдохнули ни минуточки...

- Душа моя с тобой отдохнула, Настенька, - тихо улыбнулся он, не отводя от нее колдовских своих глаз. И сердце ее вновь плененной птицею забилось.

- Не глядите так...

- Страшно тебе?

- Нет...

- Через три дня возвращаться буду. Дозволишь опять у тебя остановиться?

- Ждать буду...

С места подняв в галоп высокого красавца-коня, он стрелой пронесся по деревенской улице, не потревожив даже чутких собак. И баба у колодца хлопотунья ранняя - не обернулась на дробный стук копыт.

Когда крыши крестьянских хат скрылись из виду, и справа, и слева вольно раскинулись пойменные луга, всадник остановился. Конь, задирая оскаленную морду, нетерпеливо перебирал стройными ногами, вздымал дорожную пыль. Нервным рывком поднялся в свечку, покоряясь властной руке. Всадник приник к белому атласу гривы, слился с конем. И вдруг - толи пыль, толи сама дорога взметнулась черным вихрем, закручивая и коня, и всадника... Через мгновения дорога стала пуста.

Настёна, сжимая концы большого материнского платка, оборотясь вся в слух, ловила затихающий стук копыт... вот исчез он... Она подняла глаза к прояснившемуся небу: "Боженька мой, как радостно мне!" И вдруг вздохнула глубоко и резко, будто задохнулась ликующей радостью своей, освобождено и счастливо рассмеялась.

Три дня пронеслись-прозвенели, будто пролетела праздничная тройка, заливаясь серебряными колокольчиками! Оторвала Настю от земли ликующая волна безмерной радости, да так высоко вознесла, что не трогали ее боле ни злобство старосты, ни сиротливое одиночество. Да не было одиночества! Ушел в предрассветный сумрак нечаянный гость, а будто с нею остался. Или напротив, взял с собою из тяжких, безрадостных дней. Иначе как объяснить, что не заметила Настя странных перемен вокруг: люди будто остались по другую сторону незримого круга - отстранились в настороженном ожидании. Приметила бы, какими глазами провожают ее мужики да парни, как растерянно оборачиваются вслед женщины. Не видела, ничего не видела. Не заметила, как осекся староста, когда по привычке хотел обругать ее с утра, дневной урок задавая, - набрал воздуху... да и подавился им, обмер так, на Настю уставясь.

А в один из вечеров соседка, что принесла крынку молока с ломтем хлеба, посмотрела недоверчиво и уже от порога, оборотясь, не утерпела:

- Ох, Настуся, чтой-то творится с тобою, не пойму. Аль удумала чего?

Она в ответ только улыбнулась.

- Светишься будто, - с непонятным упреком проговорила женщина. - А с какой радости? Злыдень староста - короста ему на язык, со свету тебя сживает, а тебе печали нет?

- Коротки ручонки его, тетенька...

- Ты и впрямь надумала что-то... Ой, гляди, девонька, пущей беды не наживи. Только все одно не пойму я, ты будто другая, чем вчера...

В третий день минутки длинными показались. Но солнышко тихо-тихо-тихо, да все ж скатилось за самые дальние луга, потом и сполохи вечерней зорьки отгорели... Деревня затихла сонно, уютно умостившись под теплым крылом летней ночи. Вышла полная луна, пролила серебро на зачарованный мир. Тихо вокруг... Слишком тихо, от этой тишины вздрагивает знобко девичье сердце. Истомилась Настя ожиданием, прежде чем - за полночь уже - поймала напряженным слухом стук копыт, приглушенный дорожной пылью: "Он! Он!"

Подхватилась, да и застыла стрункой - ну, как мимо! Но всадник уж пред ее двором, и уж скрипнула калитка, и быстрые шаги на крыльце... Она распахнула двери широко - он стукнуть не успел.