Ричард Кондон - Маньчжурский кандидат

• Название: Маньчжурский кандидат
• Автор: Ричард Кондон
• Издательство: Ред Фиш. ТИД Амфора
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-483-00034-Х, 1-56858-270-6

Реймонд Шоу, недавно вернувшийся с войны в Северной Корее национальный герой, награжденный высшей воинской наградой США, а ныне преуспевающий журналист, оказывается на самом деле совсем не тем, кем его считают окружающие.

Во время недолгого пребывания в плену сержант Шоу был подвергнут «промыванию мозгов»: враги сделали из него идеального убийцу…

Классический политический триллер, выдержавший две блистательные экранизации!

---

— Но какого черта? — Реймонда это вторжение в его личную жизнь привело в такую ярость, словно четверо вышеперечисленных глав правительств разделили его между собой на ужин. — Какое отношение мексиканцы и эти чертовы англичане — между прочим, они чуть не убили мою мать! — имеют к этой медали, будь она неладна?

Леннер похлопал Реймонда по руке. Реймонд бросил на него сердитый взгляд и убрал руку.

— Почему вы не слушаете? — спросил Леннер. — Если все время перебивать, ничего не узнаешь.

— Никогда больше ко мне не притрагивайтесь, — процедил Реймонд. — Если хотите и дальше остаться в своем ведомстве, перекладывать с места на место бумажки и дожидаться пенсии, никогда больше меня не трогайте. — Он взглянул на Марко. — Продолжай, Бен, — закончил он уже спокойнее.

— Взвесив все за и против, мы пришли к заключению, — заговорил Марко, — что приближается время, когда станет ясно, зачем им понадобилось, чтобы ты получил Почетную медаль. Та история случилась в пятьдесят первом году. Чанджин прибыл сюда для исполнения своих обязанностей лишь в пятьдесят девятом. После восьмилетнего перерыва. То, что произойдет, произойдет совсем скоро. ТЫ избранный, Реймонд. Они тебя выбрали, а теперь охраняют. И мы — тоже. Тебя это пугает, Реймонд?

— Меня?

Испугать Реймонда не могло ничто. Чтобы бояться, надо иметь что терять. Чтобы привести человека в ужас, необходимо, чтобы у него было хотя бы что-то, пусть одно-единственное, чем он дорожит. У Реймонда ничего такого не было.

— Я так и объяснил членам нашей группы. И наши психиатры тоже предсказывали, что ты займешь именно такую позицию — полное бесстрашие, я имею в виду. До сегодняшнего дня. Потому что сейчас я вынужден тебя напугать, Реймонд. Теперь тебе придется думать о себе как о своего рода бомбе с часовым механизмом, которую завели восемь лет назад, а сейчас завод кончается. Ты босиком ходишь по лезвию бритвы. Только ты сможешь заметить тот поворотный момент, когда цель твоей миссии станет ясна и придет время сделать решающий шаг. С вполне предсказуемым результатом. Твоя страна, моя страна, наша страна подвергается опасности; и угрожаешь ей ты. ТЫ вынужден будешь поступить так, как тебе приказали или прикажут. Они влезли тебе в голову. Я в этом убежден. Готов поклясться перед Богом.

— Что-о-о!

Реймонду не понравился такой поворот разговора. Все внутренности у него скрутило. Что за сволочной мир! С какой стати Марко говорит, что эти свиньи у него внутри?

— Как я уже сказал, этим летом мы встретились со всеми членами нашего патруля, — продолжал Марко. — Знаешь, как они отзывались о тебе — все до одного? С их слов выходило, что такого верного товарища, такого славного, доброго, одним словом, во всех отношениях замечательного человека они никогда в жизни не встречали. Абсолютно все говорили о тебе с любовью и нежностью, Реймонд. Ну не забавно ли?

— Забавно? Да это просто какой-то бред.

— И как ты его объяснишь?

Реймонд пожал плечами и скривился.

— Я спас им жизнь. То есть они решили, что я им ее спас. Может, они поэтому и распустили слюни?

— Вряд ли. Мое отношение к тебе тоже не вполне объективно, так что докапываться до истины пришлось с помощью психиатров. И все же я хорошо помню, что перед тем патрулированием тебя и твоих товарищей разделяла глубокая пропасть. Они, видишь ли, не то чтобы ненавидели тебя; они боялись твоих насмешек. Ты действовал на них каким-то замораживающим образом, так что их неприязнь к тебе всегда оставалась на одной и той же стадии — неловкости и растерянности. Любой психиатр скажет, что такое отношение — со стороны как группы, так и отдельного человека — не может превратиться в восхищение и глубокое уважение просто из чувства благодарности. Нет, нет и нет.

— Что ж, жизнь — не конкурс популярности, — хмыкнул Реймонд. — Я не просил их меня любить.

— Сейчас я докажу со всей очевидностью, что тебе влезли в голову, Реймонд. Как-то ты полушутя сказал мне, что после армии стал испытывать гораздо больший интерес к женщинам, чем прежде. Раз уж пришлось тебя испугать, придется и смутить. Мы всё проверили. Мы в этом деле эксперты. Эксперты среди экспертов. Мы прочесали твою жизнь вдоль и поперек. Когда ты закончил службу, тебе было двадцать два, почти двадцать три, и ты ни разу в жизни не спал с женщиной. Мало того, ты ни разу даже не целовал женщину. Я прав, Реймонд? — Марко перегнулся через стол. Его глаза светились нежностью. Он произнес совсем тихо: — Ты ведь даже не целовал Джози, верно, Реймонд?

— Твои люди нашли Джози? В Аргентине?

Реймонд вовсе не разозлился. Давным-давно он раз и навсегда сказал себе, что Марко не может стать для него источником никакого зла. Тем не менее услышанное сейчас его потрясло, и такое за всю историю их отношений произошло впервые. Реймонд испытывал восторг от общения с человеком, который видел Джози, сидел с ней за одним столом и разговаривал, о чем бы то ни было, а он к тому же разговаривал с Джози о Реймонде, о том прекрасном далеком лете — и о поцелуях. Казалось, Реймонд смотрит сам на себя сверху вниз, с космических высот, и видит забегаловку Чарли и одновременно — свою милую Джози, в беседке, под большим розовым кустом, она сидит и вяжет что-то мягкое и теплое, там, в Аргентине.

— У меня не было выбора. Я должен был узнать. И я хочу, чтобы ты уразумел: преодолеть расстояние в десять тысяч миль и обратно только ради того, чтобы получить ответ на один-единственный вопрос — пустяк перед лицом той угрозы, которую этот ответ дополнительно подтверждает.

— Но Бен, послушай, ведь Джози… в конце концов, Джози…

— Потому-то я и привел с собой этих двух людей. По этой самой и единственной причине. Думаешь, я стал бы говорить о таких вещах — о вещах, я прекрасно знаю, святых и дорогих твоему сердцу — в присутствии посторонних, если бы нам не было так отчаянно необходимо пробиться к тебе? — Реймонд не отозвался; он думал о Джози, Джози, которую потерял и которую никогда уже не вернет. — Они у тебя в голове. В самой сердцевине твоего подсознания. Они там и сейчас. Так же, как и все последние восемь лет. Один из них, умник с большим чувством юмора, решил, что за все то, что они с тобой проделывают, ты заслужил сахарную косточку. Он кое-что подвинтил у тебя в голове — и, ба! — тебя уже потянуло к девушкам. Для них сделать это было сущим пустяком. Жест благодарности, чаевые служителю в туалете, действительно пустяк — учитывая, что они наворотили у тебя в голове, а также что они наворотили, используя тебя, обработанного.

— Прекрати! Ради бога, перестань, Бен. Я не желаю слушать! Это бред и больше ничего. Меня тошнит от всего этого. Прекрати твердить, что какие-то люди и всякие штуки, и еще черт знает что — все это у меня в голове. Если хочешь продолжать разговор, найди другие слова… и, какого черта? Что ты имел в виду, когда сказал, что они что-то там наворотили, используя меня, обработанного?

— Не надо кричать, — произнес Леннер. — Спокойнее! — На этот раз он, однако, не стал дотрагиваться до руки Реймонда.

Гигантская музыкальная машина раздобыла где-то гигантскую гитару. Теперь она остервенело рвала струны, извлекая попеременно два простейших аккорда. Их перекрикивал, завывая, кто-то, распевавший совершенно кретинские стихи.

Марко посмотрел на Реймонда долгим взглядом, в котором светилось сострадание. Наконец он нарушил молчание:

— Дружище, ты убил Мэвоула и Бобби Лембека.

— Что? Что-о-о-о?

Реймонд толкнул обеими руками стол, но он был, в буквальном и переносном смысле этих слов, прижат к стене, и не мог попятиться и спрятаться от истины. В его серовато-голубых глазах на вытянувшемся лице застыло выражение, какое бывает у лошади, когда та поскальзывается на льду. Он не хотел верить своим ушам, но все трое — Марко, Амджак и Леннер — видели, что Марко уже близок к цели, потому что они знали Реймонда, как солдат знает свою винтовку, потому что их натаскивали на Реймонда, вдалбливали все его реакции и комплексы день и ночь.

— Ты их убил. Но в этом нет твоей вины. Они просто использовали твое тело, как машину. Мэвоула ты задушил, а Бобби — застрелил.

— В твоем сне?

— Да.

Реймонд испытал бесконечное облегчение. Да, в первый момент он был поражен до глубины души, но теперь реальность снова вступила в свои права. Спутники Марко — просто пленники своей веры в реальность иллюзий этого бедолаги, за которые он в прошлом году едва не поплатился рассудком. Стоило Реймонду понять мотивы этих его фантазий, как все встало на свои места. Бен Реймонду друг, и Реймонд его не подведет. Он будет подыгрывать, изобразит, когда понадобится, волнение — одним словом, сделает все, лишь бы вновь обретенное здоровье друга сохранилось и тот не просыпался, как раньше, от кошмаров.

— Сон повторялся снова и снова потому, что это событие навсегда впечаталось в мою память. Я вынужден снова напугать тебя, Реймонд. Если ты выдержишь жизнь в постоянном страхе, то, возможно, сумеешь разглядеть то, что мы обнаружить не в состоянии. К тому моменту, когда оно произойдет — то событие, на которое они тебя запрограммировали — мы должны пробиться сквозь все твои внутренние заслоны. Мы должны выработать у тебя новые рефлексы, чтобы ты делал то, что мы тебе скажем, — даже, если понадобится, убил сам себя в тот момент, когда настанет пора исполнять их встроенный в тебя приказ. Они сделали из тебя убийцу, и теперь ты беспомощен перед ними. Ты — «организм-хозяин», а они — паразиты, питающиеся твоими соками. Однако законы, по которым мы живем, не позволяют нам, даже ради того, чтобы предотвратить несчастье, убить тебя или посадить за решетку.