Овидий Горчаков - Лебединая песня

• Название: Лебединая песня
• Автор: Овидий Горчаков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2049-8

Эта книга — правдивая и трагическая история о героине Великой Отечественной войны советской разведчице Анне Морозовой.

Повесть «Лебединая песня» раскрывает неизвестную прежде страницу из жизни Анны Морозовой и ее боевых товарищей, которые в неимоверно трудных условиях вели разведку непосредственно в районе главной ставки Гитлера.

---

— Осторожно, Юзек! — спохватывается Мельников. — А вдруг она отравлена? Хотя кто смел, тот и съел, без отваги нет и браги…

Всю ночь после этого Юзеку Зварике уделяют повышенное внимание, чуть не поминутно справляются о его здоровье. Зварика добродушно отругивается, посмеивается, поглаживая живот, и снова тянется к банке с капустой.

В гостиной Мельников светит фонариком — со стены на незваных гостей из-под черной челки хмуро смотрит фюрер и рейхсканцлер Третьей империи.

Много добра не смогли захватить с собой эти восточно-прусские гроссбауэры.

Ваня Мельников сует за пазуху пару чистого белья — поди, семь недель не мылся в бане, примеривает теплое полупальто-реглан.

— На что тебе это барахло? — удивляется Целиков. — Наши вот-вот придут!

— А ну как не придут? А ну задержатся?

— Завтра опять облава, опять дралапута-дра-ла-ла, семь потов с тебя сойдет!

И Ваня оставляет полупальто, берет только белье.

Зварика тоже прихватывает пару белья. Он как будто вовсе не собирается умирать после кислой капусты.

— На долю девчат тоже прихвати! И всем ребятам.

На стене хмурится Адольф Гитлер.

Тепло, солнечно в лесу. Стоит бабье лето. Расшифровав очередную радиограмму «Центра», Зина шепотом сообщает Ане:

— Плохо дело, Анек! Нам прислали новые указания — будем работать на новых частотах: не для летнего, а для зимнего времени… Ясно?

— Не говори ребятам! — помолчав, тихо просит Аня.

Из радиограммы № 29 «Центру» от «Джека», 11 сентября 1944 года:

«Ночью до полка пехоты окружило лес. Весь день шла облава. Вдоль железной дороги и шоссе залегли цепи автоматчиков. Прорвать кольцо не удалось. Группа по моему приказу рассеялась по лесу. Рации оставили, подвесив и тщательно замаскировав, в густом ельнике. Во время прочески немцы обнаружили "Моржа". Хотели взять живьем, но он дрался храбро, отвлек на себя немцев. "Морж" убит».

Из личного дела Моржа:

«Зварика Иосиф Иванович, рождения 1915 года, белорус, родился и жил в деревне Дзялгико, Минской области, работая плотником, десятником, образование — 4 класса. Война застала в Ломже, Белостокской области. С 10 декабря 1942 года — партизан отряда имени Котовского, бригады имени Ворошилова, с 3 мая 1943 года до 15 июля 1944 года — разведчик разведгруппы "Чайка". С 27 июля — в разведгруппе "Джек"…»

Радиограмма № 35 «Центру» от «Джека», 17 сентября:

«Вчера эсэсовцы, полиция и регулярные войска прочесывали лес в районе базирования южнее деревни Эльхталь. Немецкая разведка из трех человек, идя впереди цепи, наткнулась на часового — "Труса" (Геннадия Тышкевича), который двоих убил, а третьего ранил. Группу преследовали по пятам. Наблюдение на железной дороге вынуждены прекратить. Идем под Инстербург. Оборонительный рубеж укрепрайона "Ильменхорст" еще не занят войсками…»

Из радиограммы № 38 «Центру» от «Джека», 21 сентября:

«Днем скрывались в кустарнике в поле среди фольварков. Кругом немцы…»

Из радиограммы № 39 «Центру» от «Джека», 23 сентября:

«Обошли Инстербург с запада. Дневали южнее Инстербурга, в 65 километрах от ставки Гитлера. Уходя от преследования, повернули на север и вышли в лес севернее Инстербурга, в районе Ауловенен…»

Радиограмма № 40 «Центру» от «Джека», 24 сентября:

«Сегодня на рассвете на лагерь напали эсэсовцы. Прочесывали лес весь день, преследуя нас по пятам. Прижали группу к просеке, на которой немцы заняли оборону. "Крот" (Иван Мельников) и "Трус" (Геннадий Тышкевич) уничтожили пулеметный расчет на просеке, позволили группе прорваться. Шли на север. Эсэсовцы преследовали нас до шоссе Ауловенен — Жиллен, где мы остановились в перелеске, чтобы принять последний бой. Но эсэсовцы не нападали, а ждали подкреплений. Передохнув, группа прорвала окружение. Идем на северо-запад».

Из радиограммы № 41 «Центру» от «Джека», 25 сентября:

«Каждую ночь кружим по лесам. Голодаем. Боеприпасы и радиопитание на исходе. Если будет стоять нелетная погода, придется идти через фронт».

Радиограмма «Джеку» от «Центра», 25 сентября:

«Ожидайте груз 26, 27, 28 сентября. В 20.00 в эти дни слушайте наш сигнал — три группы троек. Ваш ответ о готовности принять груз — две группы пятерок. "Хозяин"».

Коля Шпаков ведет группу «Джек» в знакомый район — станции Гросс-Скайсгиррен. Ночь светлая, звездная — такие в конце сентября случаются редко. Шпаков идет мимо замков и старинных городков, идет по звездам, вспоминает, глядя на Сатурн и Венеру, капитана Крылатых…

Проходит день-два, но никто вслух не вспоминает о Юзеке. Только Мельников, вывернув пустой карман, со вздохом говорит:

— А у Зварики еще на две закрутки в кисете оставалось… — И добавляет словами песенки: — «И вот вам результат: уж восемь негритят…»

Последние дни питались только клюквой да брюквой, пили ржавую болотную воду. Только бы не заболеть дизентерией!… Под старыми елями днем можно собрать немало рыжиков, в вереске попадаются боровики, но немцы совсем не дают разжечь костер, вот и приходится в редкие спокойные часы пастись на лесных ягодниках. С какой тоской, с какой завистью смотрят ребята на улетающих на юг гусей. Во-первых, высоко летят — не достанешь, во-вторых, через час-два будут они, счастливчики, в Польше, потом в Чехословакии, и хоть все еще стонут под железной пятой вермахта эти братские страны, все-таки в них намного легче живется разведчикам, чем в этой распроклятой Пруссии.

От болот тянет холодом. От зари до зари теперь не просыхает роса. После 22 сентября, дня осеннего равноденствия, день стал короче ночи. Гудит в соснах, хлещет по лицу студеный северо-западный ветер. Утром Шпаков увидел иней в траве, и сжалось сердце — октябрь на носу, а фронт замер. Правда, на других участках дела идут хорошо — вышли из войны Финляндия и Болгария, союзники взяли Брюссель и Антверпен, американцы в районе Трира вышли к границе Германии. Полным ходом идет освобождение Прибалтики, взят уже Таллин, но вот под Мемелем наши что-то никак не разделаются с фрицами, а главное — когда же, когда, наконец, наши ворвутся в Восточную Пруссию?

Восемь теней, теперь уже не десять и не девять, а восемь теней, неслышно скользят по темному лесу, оставляя за собой просеку за просекой.

Командир идет впереди. Выслать бы дозор, да некого. Трое больных, двое дежурили на дневке и клюют носом, не девчат же посылать… К тому же он, Шпаков, один хорошо ходит по карте. Вот и идет впереди командир. Впереди ходил капитан Крылатых, и впереди идет Шпаков. Идет, зная, что он, командир — как самое высокое дерево в лесу, по которому, того и жди, ударит первая молния.

Глубокой ночью 28 сентября выходит восьмерка разведчиков к большой округлой поляне в хмуром сосновом беру и видит при свете вынырнувшего из-за рваных туч полумесяца заросшие диким виноградом, окутанные туманом развалины. Монастырь или замок?… Кто строил его, кто разрушил?… Дыхание столетий витает над камнями, чужое дыхание, с запахом давно отгоревших пожаров и поросших чертополохом пепелищ. В гробовой тишине ухо словно угадывает отзвук давней битвы, звон мечей и стук окровавленных секир. Кругом — седые мшаники, заросли можжевельника, зубчатая стена вековых сосен.

«Остландрейтеры» шли на восток и после каждого похода строили новые замки на границе завоеванных земель…

Аня идет вслед за Ваней Мельниковым, и пылкое воображение ее загорается при виде причудливого силуэта, при каждом таинственном шорохе… Здесь, в этих сумрачных лесах, собирались на тайные сборища потомки «остландрейтеров», мечтавшие о новом походе на восток, здесь офицеры черного рейхсвера вершили самосуд — тайным судом Фемы судили предателей и отступников. На этих согнутых балтийским ветром елях качались враги «Великой Германии», в этих болотах тонули они с валуном на шее…

Группа цепочкой выходит на просеку в двадцати километрах южнее Тильзита. С просеки просматривается шоссе Тильзит — Велау.

Вдруг Шпаков останавливается: под елями на той стороне просеки — подозрительный шорох, металлический лязг. Секундное промедление, рывок в сторону и назад… Поздно! С грохотом взрывается ночь. В черных кустах вспыхивают трепещущие оранжевые язычки в пламегасителях пулеметов, всплески сине-зеленого огня в автоматах. Немцы бьют из пулеметов, бьют из автоматических карабинов, бьют очередями разрывными и трассирующими.

Смерч огненных трассеров мгновенно сдувает разведчиков с просеки. Рассыпаются звенья цепочки. Минута-две отчаянно быстрого бега, и пули уже не визжат вокруг, а ударяются в выросшую сзади стену сосен, рвутся в густой хвое… Но бегут только семеро. Не хватает звена в цепочке…

Шпаков остается на просеке. Жадно впитывает восточно-прусский песок кровь второго командира группы «Джек». Падая, горят над ним красные и зеленые ракеты.